Лижет В Казино У Блондинки

ГЛАВА 2

Софочка была современной девушкой. Читала романы про Рублевку, одевалась в бутиках на Тверской, пила мохито и позволяла мужчинам делать ей дорогие подарки. К двадцати годам у нее имелся изрядный опыт межполовых отношений. Она ни дня не была свободной. Мужчины липли к ней, сулили блага мира, и Софочка не могла оставаться равнодушной. В каждом новом кавалере она искренне видела того самого, единственного, который будет оберегать ее до конца жизни. Увы, проходило полгода, максимум год – и принц исчезал так же внезапно, как и появлялся. Девушка горько плакала. Но на следующий день обязательно знакомилась с очередным кандидатом и расцветала от его внимания. Больше всего на свете она мечтала быть любимой.

– Я в панике, Софи! Я только два месяца назад сделала пластику на бедра, а Эдик теперь требует увеличить грудь! – жаловалась подруга Л ил я, потягивая коктейль через трубочку. Они не виделись целых два дня. Накопилось столько новостей, дай бог успеть к вечеру пересказать. Софа ковыряла вилкой салат, размышляя, стоит ли ей сегодня кушать. Утром взвесилась, обнаружила, что поправилась на двести граммов.

– Ведь у меня и без того большие сиськи, ведь да? – спросила Лиля, положив ладошки на свой третий размер.

– На мой взгляд, ты идеальна, – слукавила Софа. Лиля эффектная, но глаза не слишком выразительные, да и губы тонковаты. То ли дело у нее. Глаза огромные, голубые, а губы как у Анжелины Жоли. Все думают, что накачаны коллагеном. Она не разуверяет. Пусть считают, что она модная девушка, которая не боится экспериментировать над внешностью.

– Мне тоже так кажется. Но, с другой стороны, мужчинам виднее. Если Эдик жаждет огромную, ну что ж… Лишь бы был доволен. Пусть оплачивает операцию. Потом потребую у него новую машину, а то мне уже стыдно на «Ауди ТТ» ездить, – решила Лиля. – А твой Лепа как?

Так подружки величали Сониного благодетеля. Лет ему было изрядно за пятьдесят, был он человеком женатым и уже давно кормил любовницу обещаниями, что скоро разведется. Софочка подозревала, что он обманывает. Но очень хотелось верить, и она верила. Катастрофически не переносила одиночества. В подаренной Лепой квартире – уютной и богато обставленной – бывало невыносимо пусто. В такие моменты девушка или зазывала в гости подруг, или отправлялась в клубы, лишь бы иметь рядом живого человека. К Лепе она испытывала нежную привязанность.

– Нормально. Вчера ужинали с его партнерами по бизнесу, потом в казино отправились. Ночевал у меня, – улыбнулась Софа, вспомнив жаркие объятия и шепот, сводивший с ума. «Я не могу без тебя жить, моя девочка. Никому тебя не отдам. Моя, только моя».

Софочка никогда не ходила на работу. Собственно, и высшего образования у нее не было. Первый мужчина забрал ее из-под опеки родителей, едва она окончила школу. Он-то и разъяснил юной леди, что девочке не подобает угнетать свою милую головку сложными науками. Цель настоящей женщины – услаждать мужчину. А уж он будет завоевывать для нее целый мир. Сонечке такая философия приглянулась. И теперь вряд ли кто-то мог ее переубедить.

– Мы с Эдиком, Даной и Максом идем в клуб, ты с нами?

– Да, разумеется. Лепа сегодня не приедет, а сидеть дома одной – фи. Только мне переодеться нужно. Ты в чем будешь?

– О, я надену потрясные джинсы, которые в Италии купила, и черную кофточку от Кавалли, я тебе рассказывала про нее, – восторженно прошептала Лиля.

– А я, наверное, буду в золотистом платье, я как раз маникюр подходящий сделала, – Софа растопырила пальцы, как гламурный Фредди Крюгер, хвастаясь темно-желтым лаком на нарощенных ногтях.

– Отличный выбор. Тогда давай мы за тобой заедем часов в 11, договорились?

– Конечно, кисочка. Я тогда поскакала. Хочу успеть пояс купить, увидишь – обомлеешь.

Софочка была единственным ребенком в семье, чему всегда несказанно радовалась. Ведь родительское внимание уделялось ей одной. Многочисленные родственники баловали, тискали, выцеловывали, приводя девочку в экзальтированный восторг. Она знала: вселенная крутится вокруг нее. В детском садике она была звездой утренников. В школе открывала линейки и вела концерты. На учебе не зацикливалась – хорошие оценки ставили за то, что она радовала глаз.

Софа никогда не задумывалась над смыслом жизни. Даже подростковый кризис обошел ее стороной. Когда многочисленные подруги заламывали руки и впадали в депрессии, она с удовольствием ловила на себе мужские взгляды и фантазировала о том, как ее завоюет наидостойнейший. Кто-то мог бы назвать ее пустышкой. Но на это девушка лишь фыркнула бы и посочувствовала несчастному. Ее будни были наполнены разнообразными событиями и встречами. Ей нравилось общаться с людьми. Прежде всего потому, что они, люди, не давали скучать. Если бы ее заперли на сутки в комнате, отобрав телефон и отключив Интернет, она бы погибла. Она знала, что есть люди, которых хлебом не корми – дай побыть в одиночестве, но понять сие была не в состоянии. Чем наполнить мозг, когда не с кем поговорить? О чем думать?

Сказать, что у Софочки совсем не было проблем, означало бы согрешить против истины. Вот и сейчас, сидя в кресле, она пыталась решить одну. Чем себя занять в ближайшие три часа? К вечеринке уже подготовилась, по телевизору ничего интересного, компьютер надоел. Попробовала позвонить трем подружкам – не берут трубки. Наверное, затусовались где-нибудь и не слышат ничего. Девушка начинала злиться. И погода мерзкая. Надо уговорить Лепу выкроить недельку слетать в какую-нибудь жаркую страну. Осенью в Москве тоскливо. Особенно, когда у тебя куча свободного времени.

Софа обвела взглядом комнату, остановившись на небольшой картине, висевшей на противоположной стене. Ночной город, нарисованный акварелью, вбивал в серое небо фосфорицирующие гвозди небоскребов. Где-то внизу справа угадывалась береговая линия озера, уходившего темнеющей водной гладью туда, где кончался холст. Софа никогда не была в Чикаго, но ей казалось, что этот город выглядит именно так. Она всматривалась в картинку, и до ее слуха доносился свист ветра. Он блуждал на широких улицах, сворачивал в узкие переулки и скулил, упираясь в тупики бедных черных кварталов… Девушка гордилась своим рисунком, хотя понимала – ничего профессионального в нем нет. В художественной школе она не обучалась. Просто с детства любила рисовать и пару лет посещала изобразительный кружок.

«Давненько я в руках не держала кисть», – подумала она. Спрыгнула на мягкий бежевый ковер, по щиколотку утопив босые ноги в длинном ворсе. Открыла дверцу резного шкафчика. На полке ровной шеренгой стояли баночки с краской, рядом лежали чистенькие кисточки и палитра. Софа с восторгом кинулась к мольберту, некогда спрятанному в углу, за тяжелыми плотными шторами. Выволокла на середину комнаты, натянула чистый холст. Встала напротив, поглаживая подбородок. Поймала себя на мысли, что такой жест каким-то странным образом характерен для всех художников и скульпторов. Чем дольше глядела на белое полотно, тем яснее становилось, что именно должно на нем появиться. Еле уловимые линии проявлялись, как на фотоснимке, опущенном в раствор. Подождать минуту-другую, и фрагмент обретет четкость и законченность.

Зазвонил телефон. Софочка от расстройства всплеснула руками. Она давно не испытывала столь мощного вдохновения и едва сдержала слезы, когда его так жестоко оборвали.

– Да? Лиля? Я тебя поняла, вы скоро будете. Ты для этого позвонила? Предупредить, что все по плану? – девушка чуть не топнула ногой.

Вернулась на прежнее место перед мольбертом, попыталась сосредоточиться, но недавнее наваждение улетучилось. А вместе с ним и хорошее настроение. В клубе оно не улучшилось. Простимулировала алкоголем. Очень скоро шампанское ударило в голову, но девушка на достигнутом не остановилась. После второй бутылки душа взалкала об эпатаже. Софа забралась на сцену и принялась исполнять эротический танец под одобрительные возгласы. Некто Вэнни (так представила Лиля незнакомца, затесавшегося в их компанию) сверлил ее взглядом, блестевшим так же вызывающе, как бриллиантовый циферблат его часов. Мужчина улыбался, и казалось, его лицо состояло из одних только зубов, неестественно белых. Он приблизился к сцене, протянул руки, помогая девушке спуститься. На мгновение задержал ее в объятиях, но Софочка рыбой выскользнула из его цепких рук.

– Это кто вообще такой? – шикнула она в ухо подруге.

– Я тебе рассказывала, у них с Эдиком совместный проект. Неплохой мужчинка, – хихикнула Лиля.

– Ты же знаешь, меня Лепа любит, так что сводничеством не занимайся, ага?

О чем шушукаетесь? – Эдик обнял девушек за талии. Софе он никогда не нравился. Ничего отталкивающего в нем не было, обычный солидный господин. И Лилечку вроде холил и лелеял. Однако и требовал от нее немалого. Подружке тяжело давались его капризы. Софа до сих пор помнит, как Лиля мучилась после операции по коррекции носа. Видите ли, Эдику померещилось, что он длинноват. Лежала в больничной палате, обвязанная бинтами, словно мумия. После выписки из клиники еще месяц не выходила на улицу, ибо носик имел ярко выраженный поросячий цвет, да и отеки и гематомы никак не проходили. Робкая догадка мучила Софочку: если искренне любишь женщину, неужели будешь просить от нее подобных жертв? Но все знакомые не придавали этому факту никакого значения, и девушка равнялась на их мнение.

– Поехали кататься! – завизжала подруга. Идею поддержали. Вышли из клуба, попрыгали в машины. Кортеж двинулся по Новому Арбату. Впереди ехали Макс с Даной, за ними – Эдик с Лилей. Софочка же восседала рядом с Вэнни на заднем сиденье джипа, которым управлял его личный водитель.

Спутник что-то громко вещал ей прямо в ухо, но она была так пьяна, что не улавливала смысла. Крутилась единственная мысль: «Что за имя? Уж не Вениамин ли?»

– Да, Вениамин, – ответил мужчина.

– Ой, я что, вслух сказала? Или ты мысли читаешь?

– И то и другое.

– И о чем же я сейчас думаю? – Софа скорчила рожицу.

– О том же, о чем и я, – ответил он, стискивая ее круглую коленку.

Девушка дернулась:

– Аккуратнее, я несвободная.

– Я тоже. Как это может помешать получить удовольствие? – его ладонь скользнула под юбку.

– Веня, не лезь! – игриво оттолкнула его. – Где мы сейчас?

Она посмотрела в окно. Автомобиль мчался по МКАДу с бешеной скоростью.

– Детка, я щедрый, не волнуйся, – спутник наклонился для поцелуя.

– Ты спятил? Прекрати сейчас же! – Соня негодовала на свою тупость. Не стоило так напиваться.

Вениамин крикнул шоферу, машина резко затормозила.

– Пошла вон отсюда, шлюха, – мужчина больно схватил ее за локоть и вытолкнул из салона. Джип нервно тронулся, чуть не окатив Софу дорожной грязью, – успела отскочить. Девушка открыла рот, моментально протрезвев.. Сумочка осталась в авто. Хорошо хоть мобильник висел на шее. «Почему шлюха? Почему вне зависимости от того – соглашаешься ты на секс или отказываешься – мужчины называют тебя шлюхой?» Она судорожно набрала номер Лили, но та не отвечала. Стала звонить всем подряд, кто был занесен в телефонную книгу. Те, кто отвечал, приехать никак не могли. Рядом остановилась иномарка. Из окна высунулся кавказец и поинтересовался стоимостью услуг. Софочка вытаращила глаза и завизжала. Мужик пожал плечами и поехал дальше. Что делать? Денег на такси нет, как добраться до дома? Хотя какой смысл? Ключей тоже нет… Запиликал сотовый.

– Извини, не слышала, – Лилин голос, родной и желанный. – Что случилось?

Подруга подъехала через полчаса. Затащила страдалицу внутрь машины и виновато заулыбалась:

– Ты не сердись: Вэнни так пошутил. Мне Эдичка сказал, у него своеобразное чувство юмора. Вот твоя сумочка.

– Пошутил? Я столько страха натерпелась!

– Да брось, невинный розыгрыш. Мы славно повеселились! И Эдик так смеялся! А он редко смеется, – Лиля трогательно хлопала ресницами, Софа не могла более злиться.

– Подбросьте меня к дому. Я уже нагулялась.

…Спать не хотелось. Залезла в джакузи, закрыла глаза. Наверное, она слишком впечатлительная и неостроумная. Шуток не понимает. Стыдно. Надо было похохотать вместе с остальными. Софочка откинула голову на мягкое полотенце. Пузыри безжалостно-приятно обстреливали поясницу. «Хорошая профилактика целлюлита…»

Проснулась от холода. Вода в ванной давно остыла и сердито бурлила, обдавая ледяными волнами. Девушка подскочила, закуталась в огромное полотенце. Перебралась в спальню. Нырнула под одеяло. Задремала.

Затрещал телефон. Высунула из-под покрывала руку, нащупала на тумбочке трубку.

– Алле?

– Доброе утро, милая. Я уже мчусь к тебе!

– А который час?

– Да уж ланч скоро!

Софа неохотно потерла глаза и зевнула. Потом осознала: Лепочка едет к ней! Есть полчаса, чтобы привести себя в порядок. Срочно принять душ, вымыть волосы! В ванной комнате взгляд упал на зеркало: на нем было написано красным карандашом для губ слово «Не забудь». Придумала себе памятку. Противозачаточные таблетки надо принимать каждое утро. Подкрашивала ресницы и напевала песню Меладзе. Жизнь прекрасна и удивительна! Они увидятся с Лепой, поедут кушать в мажорный ресторанчик, затем совершат небольшой символический шоппинг, после перекусят в элитном кафе. Потом, скорее всего, вернутся домой и займутся любовью.

Лепа будет нежным или страстным – каким ей захочется, таким и будет. Он всегда ловил любой ее жест, предугадывая желания. Он был очень увлечен Софочкой, которая в свою очередь разнообразными методами разжигала его страсть. В момент, когда мужчина будет находиться в предоргазмеиной эйфории от ее умелых ласк, она в очередной раз напомнит ему, что для полной гармонии он должен развестись. Ведь тогда он сможет жениться на любимой, и они станут настоящей семьей. Он послушно кивнет. И в этом согласии будет больше решимости и готовности, чем ранее. Каждую новую встречу Лепа привязывался к Софочке сильнее и сильнее, превращаясь в послушное животное. Девушка улыбнулась во все тридцать зубов. Два зуба мудрости у нее еще не выросли. Придирчиво оценила отражение в зеркале. Завтра обязательно в солярий, смугловатый оттенок кожи уже потерял насыщенность. И к парикмахеру. У самых корней волос уже пробивался рыжий пигмент. А ведь она нынче блондинка.

Игровые Автоматы Миллионер Игра

— Привет, красавчик.

Дрейк поднимает взгляд от носков блестящих, как очко девственника (и таких же дорогих), ботинок. Босс, похоже, остепенился, потому что Матильду Дрейк видит уже в пятый раз. Но неудивительно, что именно она тут задержалась. Дамочка — огонь, иначе и не скажешь. Не юная, но кожа в отличном состоянии, не красавица, но умеет себя подать. Шлюха высшего разряда, аж уважением пробирает от такого профессионализма.

— Добрый вечер, мэм.

На каблуках Матильда почти с него ростом, но без каблуков Дрейк её и не видел. Может быть, она их и в постели не снимает? Прямо как в порно.

Она подходит вплотную, и от запаха дорогого парфюма сводит яйца.

— Давно тебя не видела, — говорит она своим низким, мягким голосом, поглаживая его вечернюю щетину. — А жаль. Мне нравится думать, что ты всё слышишь.

Дрейк бы покраснел, если бы умел краснеть. Вместо этого он мягко улыбнулся.

— Босс ждёт Вас, мэм.

Он проводил Матильду под руку до двери, наслаждаясь прикосновениями к фактурной ткани на её локте, потом закурил, прислонившись к стене в коридоре. Босс не любит запах его сигарет, но он, скорее всего, до утра и не выйдет, а Дрейку надо чем-то занять руки. Сначала он покурит. Потом поищет себе даму на выходной в приложении. Желательно высокую, огненную и постарше. Потом, если поиск сложится удачно, позалипает в игрушку. Сериал смотреть небезопасно, слишком рассеивает внимание.

Дрейк успевает свайпнуть полсотни незнакомок, едва ли дотягивающих до уровня Матильды, когда в коридор выходит босс.

Дрейк выпрямляется, готовый к ЧП. Прошло всего полчаса. Но босс только морщит нос, и Дрейк цепляет на лицо извиняющуюся улыбку.

— Я разве плохо тебе плачу?

— Достаточно, сэр.

— Тогда купи себе нормальные сигареты. — Босс поправляет волосы. Они у него жёсткие, как и он сам. — Я от неё утомился, так что можешь закончить.

— Правда? А она не против?

Чиркающий зажигалкой босс поднимает глаза, и Дрейку становится немного не по себе.

— А куда она денется? — босс ухмыляется. — Не парься, Ромео. Всё оплачено на ночь. Считай, это премия. За труды.

Дрейк кивает. Премия, так премия. Он бы выкладывался на все девяносто девять и без премии. И даже без зарплаты. Потому что преданность для него — не пустой звук.

— Спасибо, босс. Я позову Жана.

— Сам его найду.

Дрейк пожимает плечами. В конце концов, в закрытом помещении без окон с боссом вряд ли что-то случится, пока Жан поднимется по лестнице.

Он заходит в номер и с интересом оглядывается. Здесь ему предстоит провести ночь, и это двойной подарок, потому что обычно Дрейк ночует в номерах попроще. Босс прекрасно осведомлён о том, как его похвалить за хорошую службу. Любовь к роскоши у Дрейка с детства. С того самого детства, где он не мылся неделями и ночевал в канализации.

Матильда лежит на постели, одетая в одну шёлковую чёрную комбинацию, но при его появлении садится.

Дрейк стаскивает пиджак, не в силах оторвать взгляда от двух точек сосков на сияющей ткани, от стройных ног, от пальца, что стирает размазавшуюся помаду.

— А босс тебя ценит, — Матильда хмыкает, грациозно поднимаясь с постели и подходя вплотную, чтобы помочь с пуговицами на рубашке.

— Считаешь?

— Мой час стоит тысячу марок, малыш.

— Ничего себе — Едва выскользнув из рукавов, Дрейк склоняется к загорелой тонкой шее и втягивает запах. — Ты само совершенство.

Матильда тихо смеётся.

— Как ты хочешь? — спрашивает она.

Дрейк виснет на мгновение, глядя на её губы сверху вниз (каблуки она всё-таки снимает), и Матильда вновь смеётся.

— Садись. — Она мягко толкает Дрейка к креслу и принимается за его ширинку.

Сосёт эта женщина невероятно. У Дрейка такого ещё не было. Но кое-чего не хватает.

— Покажи руки, — просит он, а затем смотрит на короткие ногти Матильды, крашеные в дорогой бордовый цвет. — Засунь в меня пальцы

Матильда смотрит на него с ухмылкой, пока ищет в своей сумочке смазку. А потом Дрейк получает и минет, и пальцы. Сразу два длинных, тонких пальчика, настойчиво массирующих простату.

— Не так — шепчет он. — Поглубже вот, да Блять, да Давай третий. Ах, блять!

— Может быть, позвать Алана обратно?

— Что? Зачем?

— Ну как зачем, малыш

Дрейк на мгновение представил, как босс ебёт его, пока он ебёт Матильду и содрогнулся.

— Да ну нахер

Всё началось с того, что Грег, главный по трущобам, созвал всех пацанов от десяти до пятнадцати, дал помыться, причесаться и голыми выгнал на улицу. Дрейку тогда было четырнадцать, он не доедал и был тощим, как палка. Как и все они.

Незнакомый мужчина в дорогом пальто и при телохранителе осматривал их, как товар на витрине: щупал мышцы, поворачивал вокруг своей оси, смотрел в зубы но именно Дрейк удостоился особого внимания.

Хмурый мужчина пах табаком, одеколоном и богатством, а Дрейк с удовольствием его нюхал, пока его вертели в разные стороны, нагибали, держали за подбородок, чтобы осмотреть лицо. Он не боялся смотреть хмурому мужчине в глаза. Дрейк был самоуверенным парнем и отчего-то знал, что выберут его.

— Чистокровный нордид, — подал голос Грэг, видя, что клиент заинтересован. — Непорченный. Бегает хорошо.

— Давай его, — согласился мужчина, и через десять минут Дрейк уже сидел в роскошной тачке стоимостью в миллион его жизней.

— Так ты меня трахать будешь? - спросил он незнакомца.

Тот на него не смотрел. Читал какие-то бумаги, разложив у себя на коленях.

— Если постараешься, никто тебя трахать не будет, — сказал он, не поднимая глаз.

Потом оказалось, что задача Дрейка — украсть данные у одного любителя юных мальчиков. Стэн, помощник хмурого мужчины, сказал, что подставить зад желательно, но не обязательно, а вот за провал его точно отымеют всей бандой, но Дрейк не испугался. Дрейк не сомневался, что справится.

Он и справился. Обставил всё так, что не прикопаешься, да ещё и умудрился не подставиться, и Алан, то есть босс, был очень им доволен.

С тех пор Дрейк не голодал, потому что не может голодать тот, кто работает на Алана Вадре.

Дрейк использовал всё доступное время, а потом использовал все доступные удобства: ванную с гидромассажем и кровать с ортопедическим матрасом. И только к вечеру был в офисе, чтобы сменить заебавшегося Жана.

— Кобель, — сказал Жан наполовину гневно, наполовину восхищённо.

Дрейк пожал плечами.

— Без происшествий? — спросил он, пожимая огромную, смуглую руку коллеги.

— Ага, как же. — Жан запыхал сигаретой. — Но ничего серьёзного. Жду тебя на реванш в пятницу.

— Разминай очко.

— Ты разминай!

К ночи он сопровождал босса в казино. Ничего особенного. Сиди, отдыхай, пялься официанткам в декольте, пей-кури за чужой счёт. Главное быть начеку, но вообще все знают, что у тебя есть кобура под пиджаком и ножи на голенях.

Кое-кого это, правда, не смущает. Например, жирного ублюдка Каина, с которым они теперь ведут дела. Не то чтобы для Дрейка это новость. Он хорошо выглядит, и обращает на себя внимание, но мало кто позволяет себе капать слюной на полноправных членов банды Вадре, особенно если они сидят от него по левую руку. К тому же разве такие отвратительные ублюдки, вроде Каина, не должны дрочить на маленьких мальчиков?

Свин трахает его глазами весь вечер, но Дрейк преспокойно его игнорирует, потягивая слабоалкогольный через трубочку и фиксируя в памяти их разговор с боссом.

— Я доверяю тебе, но почему я должен доверять твоим парням? — Свин откидывается в кресле, облизывая папиросу. — Крыса из твоих, я точно в этом уверен.

Босс думает не больше секунды.

— Хочешь его, Каин? — спрашивает, не отводя от Свина насмешливого взгляда.

Дрейк даже не напрягается, а лишь внимательно следит за реакцией толстяка.

— Мальчишка красивый — хмыкает Каин. — К чему ты ведёшь?

— Дрейк. — Босс едва ли поворачивается в его сторону. — Чем ты занимаешься у меня в банде?

— Выполняю Ваши поручения, сэр.

— Ты когда-нибудь трахался с мужчиной?

— Нет, сэр.

— Ляжешь под Каина, если я попрошу?

— Конечно, босс. — Дрейк смотрит толстяку в глаза спокойно и просто. Он и правда готов лечь под уродливого ушлёпка, если босс попросит.

— Видишь? — спрашивает босс у Свина. — Твои парни станут идти на такое ради тебя?

Свин ухмыляется.

— Докажи мне. Откуда мне знать, что мальчишка не притворяется?

Босс кивает.

— Хорошо. Дрейк?

Дрейк не успевает ответить. Свин протягивает ему карту.

— Ступай наверх и подготовься, — говорит он, нежно поглаживая по костяшкам пальцев. — Я буду через двадцать минут.

Дрейк молча кивает, пряча отвращение поглубже. Дело есть дело.

Он поднимается и пару мгновений смотрит на босса. Тот подмигивает, и это можно было бы принять за веселье, если бы Дрейк не знал этого человека слишком хорошо.

Его первое дело полностью зависело от него. Он отвлёк педофила-богача сладкими речами и поцелуями, а потом просто ловко подмешал снотворное, вместо того, чтобы дать попользовать себя в зад. За десять лет это его второе подобное задание, и босс снова разрешает ему мухлевать.

«Подставляться желательно, но не обязательно», — вспоминает он слова Стэна.

Уже в номере, лёжа на постели и бездумно щёлкая каналы, после долгого и позорного душа, Дрейк думает о том, что не просто так босс подложил под него Матильду этой ночью. И не просто так взял в сопровождение к Свину. У босса всегда всё на мази.

Свин приходит через двадцать минут, как и обещал, молча подходит к Дрейку и тянет за пояс халата.

Дрейк не сопротивляется, а просто лежит, поглядывая снизу вверх, пока Свин шарит глазами по его телу.

— Великолепно, — шепчет он.

От прикосновений чужих пальцев щекотно и немного страшно. Как будто бы прикосновения способны вспороть ему брюхо.

Свин проводит по его вялому члену, потом лезет пальцами под яйца, где чисто и скользко от смазки.

— Какой исполнительный, — ухмыляется он. А потом ввинчивает два пальца, и член Дрейка дёргается. — И чувственный

Свин, удовлетворившись проверкой, вытирает пальцы.

— Почему ты делаешь это? — спрашивает, присаживаясь на диван напротив кровати и подзывая жестом к себе. — Сколько он платит тебе?

Дрейк лениво подымается и встаёт напротив. А затем ведёт плечами, чтобы халат соскользнул. Он ведь сегодня больше ему не нужен, да?

Свин смотрит на его тело с жадностью, но не теряет осознанного блеска в глазах.

— Хорошо платит, — отвечает Дрейк.

— Но не достаточно, чтобы подкладывать под уродливых стариков, верно?

— Верно, — Дрейк ухмыляется.

— Встань на колени.

Дрейк встаёт, оказываясь между ног у Свина. С иронией он вспоминает, как ещё двадцать часов назад точно так же перед ним стояла Матильда.

— Так в чём причина? — спрашивает Свин, поглаживая по щеке. — Может быть, я смогу переманить тебя?

Дрейк качает головой.

— Дай угадаю Он подобрал тебя на улице. Спас от нищеты, дал крышу над головой, помог закончить школу

— И колледж.

— И колледж, — кивнул толстяк. — Ты же понимаешь, что это не по доброте душевной? Что в тебе кроме твоей верности нет ничего особенного? Он просто пользуется этой верностью, понимаешь? Ты — долгосрочная инвестиция, мой мальчик.

Дрейк кивнул. Конечно, он понимает. Он же не идиот.

Свин поморщился.

— Грёбаные сироты Ладно. Отсоси мне. Никакого тебе удовольствия в этот раз.

Как будто Дрейк шёл сюда получать удовольствие.

Он был благодарен боссу за то, что об этом случае никто не узнал. Пару раз он уже попадал в подобные неприятные истории (по своей вине), и босс всегда отмазывал его перед ребятами. Например, в тот раз, когда Дрейк на своё совершеннолетие вызвал особую проститутку, которая крепко связала его в позе лицо-в-подушку-жопа-кверху, затем приласкала его небольшим вибратором, а затем всё пошло не по сценарию.

Вибратор так и остался в его жопе на полной мощности (хорошо хоть, скоростей у него было немного), яйца туго стянуло резинкой, а шлюха обчистила его карманы и сбежала восвояси, кинув на прощание обидное «чтоб больше не шастал по нашим улицам, продажная сука». В конце-то концов, кто ещё из них продажный?

Дрейк простоял раком, помирая от отложенного оргазма, пару часов кряду, пока босс не обеспокоился тем, что пора идти по делам, а помощника всё нет и нет. Жан нашёл его по чипу, но проверять комнату пошёл именно босс. Как знал.

Дрейк тогда впервые в жизни кончил, не прикасаясь к себе, потому что босс не побрезговал и первым делом стянул резинку с мошонки, и, пока он отвязывал Дрейка от растяжки, тот болезненно спустил, скорее от стыда, чем от стимуляции.

— Да уж, Дрейк — только и сказал босс тогда, пока он разминал затёкшую шею, скорчившись в кренделёк на кровати. — Не этому я тебя учил. Всегда проверяй, сможешь ли освободиться, даже если освобождаться не очень хочется.

Дрейк, двадцати-однолетний лоб, жалобно всхлипнул в ответ.

Потом они этот инцидент не вспоминали, и никто не узнал о том, что Дрейк любит, когда ему в зад суют посторонние предметы. Вообще никто ничего не узнал. И за четыре года, прошедших с того рокового дня рождения, Дрейку так и не удалось отблагодарить покровителя за эту услугу. Потому что за оконченный колледж он заслонил босса от пули и два месяца потом страдал на больничной койке; за то, что тот забрал его с улицы, он пару раз по написанному боссом сценарию изощрённо убил человека, хотя потом мучился от кошмаров. И вот, за молчание Дрейк дал Свину поиметь себя в рот, проглотил и не поморщился. Если боссу так надо, он хоть тысяче свинов отсосёт.

Дрейк, в принципе, был рад, что его не поимели в зад. Хотя так можно было бы представить, что ебёт его не Свин, а какая-нибудь Матильда страпоном, да и подготовился он нехило. Однако минет — это вроде как несерьёзно. То есть вроде как тебя и не трахнул здоровенный мужик за шестьдесят. Почистил зубы и вперёд, обратно в честную, гетеросексуальную жизнь.

Как ни в чём не бывало, он спустился вниз, проигнорировал усмешки людей Каина и сел на своё место рядом с боссом. Через несколько минут спустился и сам Каин, румяный и довольный, подписал всё, что ему дали, и Дрейк отвёз босса до дома.

— Позови мне кого-нибудь новенького, — попросил босс.

— Блондинку, брюнетку, рыжую?

— Блондинку. Молоденькую.

— Да, сэр.

— Дрейк?

— Да, сэр?

— Ты взял его отпечатки?

Дрейк округлил глаза.

— Бля-я-ять

— Дрейк

— Простите.

— Ты же понимаешь, что в таком случае придётся сделать это ещё раз?

— Да, сэр

Дрейк вздохнул, разглядывая носки ботинок. О чём он вообще думал? Идиот.

— Посмотри на меня.

Дрейк поднял глаза на босса. Тот глядел на него без разочарования и без сожаления.

— Не облажайся. Это важно.

— Я не подведу, сэр.

— Я знаю.

Дрейк вызвал к боссу шикарную молоденькую блондинку, а сам позвонил Карен и попросил себя подменить. У него было дело в казино.

Пришлось вспомнить те навыки, которыми он обладал, будучи тощим мальчишкой. Дрейк запомнил план здания наизусть, натянул снарягу и проник в номер, где неловко ублажал Свина какие-то несколько часов назад, через вентиляционные трубы.

Да уж, он, конечно, не борец сумо, но и не фотомодель. Ползти было тяжеловато. А ведь ещё обратный ход

Свин надсадно похрапывал, когда Дрейк взломал решётку под потолком и мягко спрыгнул вниз. Бутылка? Бокал? Бутылка и бокал.

Дрейк терпеливо снимал отпечатки и образец слюны под храпы и посвистывания. Если Свин проснётся, у него будет пара мгновений, чтобы решить: обезвредить нажатием на сонную артерию или притвориться, что они во сне, и лечь к Свину в постель.

К счастью, старик не проснулся, и Дрейк покинул казино без происшествий, а утром предоставил боссу все материалы.

— Молодец, — похвалил босс, уже полностью причёсанный и одетый. — У неё оплачен ещё час, — кивнул в сторону спальни. — Можешь дотрахать.

Дрейк вспомнил шикарную блондинку с пухлыми губками и пухлыми сиськами и решил, что обойдётся. Блондинка была во вкусе Жана, а в его вкусе были дамочки вроде Матильды, уверенные и гордые. Босс перебирал разных женщин, как яблоки на рынке. Зелёные, красные, жёлтые. Большие, маленькие, средние. Сладкие, кислые, кисло-сладкие

— Спасибо, сэр, откажусь.

Босс задумчиво на него посмотрел.

— Тогда выпроводи её. Как отоспишься, приходи ко мне. Есть одно дело.

Дрейк отоспался, позавтракал, сходил на пробежку, побрился и посмотрел новую серию любимого сериала. Всё равно босс будет занят как минимум до семи, так что нет смысла беспокоить его раньше. Но к семи Дрейк уже был в офисе. Карен сказала, что босс ещё занят, и он послонялся вокруг, пофлиртовал с девчонками из отдела кадров, выпил кофе с блинчиками, сыграл с Жаном в карты, а потом звякнул чип, и Дрейк побрёл в кабинет босса.

— Добрый вечер, сэр.

— Присаживайся.

Дрейк присел. Ему в руки сунули бокал виски. Неплохое начало дня

Босс сложил бумаги в выдвижной ящик, сцепил руки в замок и пристально на него посмотрел.

— Ты знаешь, Дрейк, я не люблю оставаться в долгу.

— Ага.

— А ты заслуживаешь большего за свою работу.

Дрейк пожал плечами.

— Вы вытащили меня с улиц, сэр.

Босс усмехнулся жёстко.

— Запомни, Дрейк, никакая верность не выдержит испытания пренебрежением. Допивай и грудью на стол.

Дрейк ничего не понял, но опрокинул в себя оставшийся алкоголь и лёг на стол, отмечая, что ни бумаг, ни ручек, ни какого-нибудь пресс-папье на нём нет. Он привык беспрекословно подчиняться приказам босса, и только потом думать. Или не думать вообще.

— Босс?

— Не переживай. За твои старания я награжу тебя иначе. Заведи руки за спину.

Дрейк взял себя за запястье за спиной, а затем почувствовал, как его руки бережно скрепляют браслетами. Дёрнул на пробу. Цепочка крепкая, в длину сантиметров пять, не больше.

Босс успокаивающе пожал плечо и молча расстегнул Дрейку брюки. Вместе с трусами они спустились куда-то к коленям, и Дрейк ощутил, как сначала от стыда становится холодно, а потом горячо, причём в самых неподобающих местах. Но, видимо, так и было задумано? Всё-таки босс знает его как никто другой.

Босс хмыкнул за его спиной.

— Ты сейчас стоишь раком, как дешёвая шкура, в кабинете своего начальника и пачкаешь его ковёр своей смазкой.

Дрейк прикусил губу и несчастно проскулил. Холодный, спокойный голос босса, произносящий такие вещи, — это словно серпом по яйцам. Прямо как он любит. Стыдно, холодно и безвольно.

— Ты ведь не забыл запереть дверь, Дрейк?

Дрейк вздрогнул, когда на голые ягодицы пролилось холодное и скользнуло между. Он несчастно простонал.

— Я забыл, сэр

Босс хмыкнул весело.

— Значит, войти может кто угодно, верно?

— Да, сэр

— И увидеть, как ты стоишь с вибратором в заднице.

Дрейк поперхнулся.

Его оставили в этой позе, с отчаянно дребезжащей игрушкой в жопе, чёрт знает на сколько, запретив прикасаться к себе, менять позу и вообще что-либо предпринимать.

Когда босс вернулся, впуская аромат дорогого кофе, дорогого парфюма и дорогой кожи, сел в кресло, вытащил бумаги, разложил их на Дрейке и стал читать, тот решил, что так можно и сдохнуть от счастья. Ни одна шлюха его так не обхаживала.

Где-то вечность спустя его члена коснулся гладкий ботинок, и Дрейк, до того послушно молчавший, всхлипнул, пытаясь об него потереться, уже не совсем соображая, что творит.

— Пользуйся. Но если опрокинешь бумаги, оставлю так ещё на час, — оповестил босс.

— Спасибо, сэр — зашептал, Дрейк, скользя хуем по коже чужого ботинка, — спасибо

Он излился с долгим стоном, готовый целовать боссу руки, ноги и вообще что угодно. Босс был гением. Кто ещё обставит благодарность так, чтобы привязать к себе только сильнее? Восхищение и стыд разлились по телу горько-сладким удовлетворением.

Босс убрал бумаги с его спины, но наручники не снял.

— Убери за собой.

Дрейк раньше даже не думал о том, что станет с удовольствием вылизывать кому-то ботинки. Особенно своему боссу. Но вот он делает это и благодарен.

Потерявшего свою ценность Свина было доверено убить Дрейку. Кажется, это был очередной подарок босса, мол, вот он, тот стрёмный чувак, который кончил тебе в рот, можешь его прибить, но для Дрейка это было нелёгкое дело. Потому что легко убить того, с кем не имел никаких контактов. Его просто можно не воспринимать за человека. А вот убить того, с кем был секс — это да, это грустно.

Свин смотрел на него хмуро из-под выцветших бровей, думая, наверное, что сейчас-то обиженный мальчик над ним и поиздевается, однако Дрейк стёр пот со лба и просто нажал на курок, не давая себе времени на рефлексию.

— Ненавижу, блять, убирать знакомых, — поделился он своими печалями с Жаном.

Жан пожал плечами. Он-то хоть младенцев готов был душить пачками, если нужно.

Они сыграли в карты, потом сыграли в кости, потом пособачились на ринге, потому что Жан опять проиграл, наполучали люлей от Стэна, и поехали по домам. Если быть точнее, Жан отправился к себе домой, а Дрейк — домой к боссу. Ему не понравилось задание, и он же теперь может получить утешение, верно? Несмотря на то, что в последнее время получает эти утешения уж слишком часто.

Слава яйцам, босс к тому времени был дома. Он был уже в халате и впустил Дрейка с недовольным лицом.

— Ну что опять? — хмурился мужчина, обдавая Дрейка запахом шампуня для волос. — Кажется, я всем дал ясные указания

Дрейк не стал дослушивать, а просто упал на колени и ткнулся боссу лбом в бедро.

— Мне не понравилось его убивать, сэр — сказал он на выдохе и поднял голову, потому что все же было несколько боязно вот так вот наглеть.

Босс закатил глаза, и Дрейк расслабился. Если бы босс злился, то Дрейк бы уже летел с последнего этажа головой вперёд.

— Думаешь, мне это нравится? — спросил он равнодушно, но не отстранился.

— Думаю, нет, сэр.

— Вот именно, Дрейк. Это твоя работа. — Вопреки своим словам босс вплёл пальцы ему в волосы и приятно помассировал кожу головы. — Ладно, ползи, — вынес вердикт он, и Дрейк улыбнулся. — Только обувь сними.

Дрейк снял ботинки и пополз в гостиную. Там он дождался босса перед диваном, сидя на толстом, ворсистом ковре. Дрейк принял из его рук стакан сока с трубочкой и периодически с шумом его засасывал, лёжа головой на чужом колене и бездумно наблюдая сюжет по телевизору.

Босс лениво перебирал его волосы. Судя по запаху, сам он пил коньяк.

— Ты же в курсе, что я сегодня хотел позвать женщину?

— Нет, босс, — ответил Дрейк и допил свой сок, пытаясь сосредоточиться на сериале.

— Врёшь.

— Вру, босс, — сознался он. — Мне отсосать Вам?

— А сам как думаешь?

Дрейк молча снял пиджак и закатал рукава. Отсасывать приходилось не каждый раз, но каждый раз, как босс хотел кончить и не мог из-за того, что Дрейк пришёл не вовремя. Он, в принципе, был не против. Он же сосал Свину и даже не сблевал потом, так почему бы не доставить удовольствие мужчине, который так много для него сделал, да еще и не выглядит, как перегревшийся в духовке кусок сыра?

Научиться было несложно, всего-то дело техники. Не сложнее, чем пизду лизать уж точно.

Босс закончил ему на лицо, а потом стёр свою сперму пальцами и заставил слизать, обязательно не опуская глаз. Это было самым неловким и возбуждало сильнее всего: смотреть в эти серые, жестокие глаза, обдающие холодом, пока делаешь что-нибудь очень стыдное. И плевать, что за последний месяц Дрейк съел литра два кончи. Оно того стоило.

— Вам понравилось, сэр? — спросил он, глядя вверх глазами щеночка.

— Ты можешь лучше.

— Может тогда в следующий раз трахните меня в зад?

Босс весело хмыкнул.

— Может быть

goalma.org

Начну по-порядку: вчера смеялись в блоге Анастасии Солнечнойgoalma.org Любопытство, конечно же, сгубило кошку в известной поговорке Но такие мелочи разве могут остановить пытливый ум блондинки? В процессе поиска полной версии этого шедевра, я наткнулась на еще более интересный материал, после прочтения которого впала в состояние близкое к коматозному. Так, что мои хорошие особо впечатлительным советую воздержаться. Вот собственно и сам материальчик: "Инструкции для молодожёнов, год. касательно поведения в интимных супружеских отношениях для возрастания духовной чистоты благословенного таинства брака, написанные Рут Смитерс, возлюбленной супругой преподобного goalma.orgса, пастора Аркадской Методистской Церкви Восточной Региональной Конференции, в Лето Господне
Для чувствительной девушки, имевшей счастье получить правильное воспитание, по иронии судьбы день свадьбы - самый счастливый и самый ужасный день жизни. Положительной стороной является сама свадьба, в которой невеста становится центром внимания в прекрасной и вдохновляющей церемонии, символизирующей ее триумф, когда мужчина гарантирует обеспечение всех ее нужд до конца ее жизни. Отрицательная же сторона - это брачная ночь, во время которой невеста должна, так сказать, заплатить за музыку тем, что вынуждена впервые испытать весь ужас половой жизни.
В этой связи, дорогая читательница, позвольте мне поведать Вам одну ошеломляющую истину. Некоторые девушки встречают испытание первой брачной ночи с любопытством и удовольствием. Опасайтесь подобного отношения! Эгоистичный и похотливый муж может легко извлечь выгоду из такой жены. Никогда не следует забывать главного правила супружеской жизни: Давать мало, Давать редко, и, главное, Давать неохотно.
Иначе то, что могло бы быть истинным браком, способно сделаться оргией полового вожделения. С другой стороны, террор, осуществляемый молодой женой, не должен доходить до крайностей. Поскольку половая жизнь является в лучшем случае отвратительной, а в худшем - весьма болезненной, женщины вынуждены терпеть ее и делают это от начала времен, что находит воздаяние в моногамном доме и детях, ее посредством производимых на свет.
Конечно, идеальным был бы тот муж, который приближается к супруге только по ее требованию и только в целях зачатия потомства, однако подобного благородства и бескорыстия нельзя ожидать от обычного мужчины. Большинство мужчин, если им не отказывать, требовали бы половой жизни почти каждый день. Мудрая жена будет разрешать самое большее два коротких соития в неделю в первые месяцы супружества. С течением времени она будет прилагать все усилия к тому, чтобы уменьшить эту частоту. Наилучшую службу может сослужить жене имитация недомогания, желания спать и головной боли.
Споры, нытье, ворчание, пререкания тоже могут оказаться очень действенными, если прибегнуть к ним поздним вечером, примерно за час до того, как муж обычно начинает свое приставание. Мудрая жена всегда готова находить новые, более совершенные методы отказа своему мужу и обескураживания его любовных начинаний. Хорошей жене следует стремиться к тому, чтобы свести соития до раза в неделю к концу первого года брака и до раза в месяц к концу пятого года.
К десятой годовщине многим женам удается завершить деторождение и достичь конечной цели: завершения всех половых контактов с мужем. К этому времени, чтобы удерживать мужа дома, она уже может использовать его любовь к детям, а также общественное воздействие. Стремясь свести частоту половой жизни до возможного минимума, мудрая жена должна в равной мере обращать внимание на ограничение качества и уровня половых контактов. Большинство мужчин по натуре являются довольно извращенными, и если предоставить им хоть небольшую возможность, они используют ее для самых разных отвратительнейших способов. В число этих способов входят, помимо прочих, такие, когда нормальный акт совершается в ненормальных позах, а также когда мужчина лижет женское тело и дает ей лизать свое мерзкое тело.
Нагота, разговоры о половой жизни, чтение рассказов о ней, рассматривание фотографий и рисунков, изображающих и показывающих половую жизнь, являются пагубными занятиями, которые у мужчин легко входят в привычку, если им это позволять. Мудрая жена возьмет за правило никогда не позволять мужу видеть свое неприкровенное тело и никогда не позволять ему показывать свое неприкровенное тело ей. Половой акт, если он непредотвратим, должен совершаться в полной темноте.
Многие женщины находят полезным располагать плотными хлопчатыми ночными рубашками для себя и пижамами для своих мужей. В них следует переодеваться в отдельных комнатах. Их не нужно снимать во время соития. Таким образом, лишь минимум тела оказывается открытым. Когда жена оденется в свою ночную рубашку и выключит весь свет, она должна лечь неподвижно на кровать и ждать мужа. Когда же тот ощупью войдет в комнату, она не должна издавать никаких звуков, которые могли бы указать ему, в каком направлении она находится. чтобы они не послужили для него знаком одобрения.
Ей следует предоставить ему возможность самому нащупывать свой путь в темноте. Всегда есть надежда, что он споткнется и получит какое-нибудь легкое повреждение, что может быть использовано ею как вполне извинительный предлог для отказа ему в соитии. Когда же он находит жену, та лежит максимально неподвижно. Любое движение ее тела может быть истолковано оптимистичным мужем как половое возбуждение. Если он делает попытку поцеловать ее в губы, она должна слегка повернуть голову, так чтобы вместо этого его поцелуй без вреда попал на ее щеку.
Если он пытается поцеловать ее руку, ей следует сжать ее в кулак. Если он поднимает ее ночную рубашку и пытается поцеловать куда-то еще, она должна быстро одернуть рубашку, выпрыгнуть из постели и объявить, что естественная нужда заставляет ее сходить в туалет. Это будет, как правило, гасить его желание целовать туда, куда запрещено. Если муж стремится соблазнить ее сладострастными разговорами, мудрая жена должна неожиданно вспомнить какой-нибудь обыденный неполовой вопрос, который она тотчас задаст ему.
Со временем, муж поймет, что если он настаивает на половом контакте, то он должен идти к нему без эротического оформления. Мудрая жена позволит мужу поднять ей ночную рубашку не выше пояса и разрешит ему приоткрыть только ширинку пижамы, чтобы через нее совершить соитие. Она будет совершенно безмолвна или же будет лепетать что-то о своем домашнем хозяйстве, пока он будет силиться и пыхтеть.
Более того, она будет лежать совершенно неподвижной и никогда, ни при каких обстоятельствах не будет издавать стонов и придыханий в процессе совершения полового акта. Когда же муж завершит акт, мудрая жена должна начать пилить его по поводу множества мелких заданий, которые она хотела бы дать ему на следующий день. Многие мужчины получают большую долю полового удовлетворения от спокойного расслабления непосредственно после окончания акта.
Таким образом жена может заставить мужа убедиться в том, что в это время невозможно насладиться никаким покоем. В противном случае он приобретает стимул в скором времени попытаться повторить это. Обнадеживающий фактор, за который жена может быть благодарна, - это если и семья ее мужа, и школа, и церковь, и социальная среда в течение его жизни содействовали тому, чтобы внушить ему чувство глубокой вины в отношении его полового инстинкта, так что он приходит к брачному ложу с чувством вины и стыда, уже наполовину поверженный и подчиненный.
Мудрая жена ухватывается за возможность воспользоваться такой ситуацией и неустанно следует к своей цели: сперва ограничить, а позже - окончательно свести на нет стремление своего мужа к любым проявлениям половой жизни.
Первоисточник: "The Madison Institute Newsletter", Fall Issue
Spiritual Guidance Press, New York City."