Российские Игроки Мошенничали В Уругвайском Казино С Помощью Шпионских Гаджетов

Еще медали

Леопольд Треппер

«Красная капелла»

В Вермахте были наши люди…

В Абвере были наши люди…

В Гестапо были наши люди…

Так против кого же мы четыре года воевали?

Из анекдота

Название «Красная капелла» первоначально принадлежало особому подразделению СС (SS-Sonderkommando Rote Kapelle), в задачу которого входило обнаружение и ликвидация нелегальных передатчиков, работавших в Германии. О том, как появилось на свет название «Красная капелла», рассказал заместитель шефа гестапооберфюрер СС Фридрих Панцингер, взятый в плен Советской Армией. На допросах в СМЕРШ 1 февраля  годаи 29 июня  года на Лубянке он показал, что отслеживание деятельности антифашистов началось в результате радиоперехвата радиоспециалистами шифрованных сообщений (на жаргоне контрразведки радисты назывались «музыкантами», «пианистами»). В эфире работало несколько передатчиков, работал целый «оркестр», или по-немецки «капелла». Германская служба радиоперехвата (функабвер) определила, что «музыканты» ориентировали свои передачи на Москву. Поэтому «капелла» получила соответствующую «красную» окраску. Позднее такое же название получила операция нацистских спецслужб по борьбе с агентурой советской разведки в европейских странах. И только после войны в литературе, посвященной антифашистской борьбе, так стали именовать группы Сопротивления, связанные с советской разведкой.

Деятельность Красной капеллы была настоящим кошмаром для секретных служб Германии, во главе которых стоял адмирал Канарис. По оценке последнего, деятельность Капеллы "стоила Германии тысяч солдатских жизней". Для борьбы с антифашистской разведсетью гестаповцы создали специальную зондеркоманду, действия которой контролировал лично Гитлер. Сама сеть и операция по ее ликвидации и были названы немцами Красной капеллой. Многие из членов Капеллы погибли в фашистских застенках.

Организатором и руководителем сети был советский разведчик, польский еврей Леопольд Треппер - Большой шеф, как называли его соратники и с невольным уважением немцы. Его героическая и одновременно трагическая судьба, как и судьба Зорге, многие годы оставалась неизвестной.

В конце г. гестапо удалось схватить Треппера. Его пытались склонить к сотрудничеству с немецкой разведкой, организовать радиоигру с Москвой с целью дезинформации советского руководства. Но Треппер сумел перехитрить гестаповцев, сообщить Центру о провале сети и работе немцев от ее имени. Более того, после почти годового пребывания в заключении ему удалось бежать и продолжить разведывательную деятельность, снабжая центр важнейшей информацией.

Леопольд Треппер родился 23 февраля г. в городе Новы-Тарг (севернее Закопане) в бедной многодетной еврейской семье. Новы-Тарг входил тогда в состав Австро-Венгрии. После распада последней в г. этот город, как и Закопане, отошел к Польше, Треппер стал польским евреем и по сей день в этом качестве фигурирует в мировой литературе.

Отец умер, когда мальчику было 12 лет. И с тех пор его детские и юношеские годы были сплошной борьбой за выживание. Он брался за любую работу - каменщика, слесаря, чернорабочего на металлургическом заводе и даже спекулировал водкой. Сионистская организация "Гахалуц", финансируемая американскими евреями, помогла ему перебраться в Палестину. Но и здесь его ждала тяжелая работа по осушению болот, от зари до зари приходилось стоять по колено в воде и тине, а ночью в палатке спасаться от москитов. Он побывал в крупных городах Палестины, в то время подмандатной территории Великобритании, увидел "здоровенных парней из английской жандармерии, в большом количестве расхаживающих по улицам", поработал в ряде киббуцев.

Постоянная борьба за существование привела Треппера к коммунистам. По его инициативе была создана организация "Единство", целью которой явилось объединение евреев и арабов против произвола предпринимателей. В г. Треппера арестовали и после заключения в хайфской тюрьме выслали из страны.

С рекомендацией ЦК компартии Палестины он отправился во Францию. В Марселе он работал мойщиком посуды, в Париже - мойщиком полов в крупных универмагах и одновременно ночным грузчиком на железной дороге. И, наконец, он обрел желаемую работу корреспондента в коммунистических печатных органах.

В Париж к нему приехала жена Люба, в г. у них родился сын Мишель, второй сын, Эдгар, родится позже, в г., в Москве.

Активность Треппера была замечена, в г. руководство ФКП направило его в Москву в Коммунистический университет национальных меньшинств Запада им. Ю.Ю. Мархлевского. По окончании университета будущий Большой шеф стал сотрудником еврейской газеты "Дер Эмес" и одновременно слушателем военной академии, где генерал Орлов читал специальный курс будущим разведчикам. В Москву переезжает Люба с сыном.

Окончившего академию Треппера приглашают в Управление разведывательной службы Красной Армии, которым руководил в то время знаменитый Ян Берзин. Встреча с Берзиным окончательно утвердила решимость Треппера, ставшего уже убежденным антифашистом, бороться с этим "царством разнузданного варварства" в рядах советской разведки.

Но, как показало недалекое будущее, опасность грозила разведчикам не только со стороны фашизма.

Гитлер в Германии и Сталин в Советском Союзе установили в своих странах неограниченную диктатуру. Методы были практически одинаковые.

"Наши товарищи исчезали, - пишет Треппер, - лучшие из них умирали в подвалах НКВД, сталинский режим извратил социализм до полной неузнаваемости". Когда из Испании вернулся Берзин, находившийся там в качестве военного советника республиканской армии, Треппер вновь встретился с ним. Это было осенью г. Начальник разведуправления уже знал, что Тухачевский, которого он глубоко уважал, и весь его штаб арестованы и расстреляны.

Перед будущим Большим шефом была поставлена задача развертывания разведывательной сети в масштабах Европы, в частности в Германии и соседних с нею странах. Для покрытия материальных и финансовых расходов Треппер предложил создать коммерческую "крышу", пояснив, что в капиталистической стране при наличии известной сметки не так уж трудно зарабатывать деньги. Ему выделили десять тысяч долларов в качестве первоначального капитала, и больше он за деньгами в Центр не обращался.

Берзин дал понять, что подготовку соответствующих людей и особенно руководителей групп в отдельных странах надо будет проводить только на месте. По взволнованному тону, которым были произнесены эти слова, Трепперу стало ясно, что значительная часть квалифицированных кадров, которые могли бы выполнить эту работу, уже арестована.

Берзин посоветовал будущему резиденту при отправке добытых сведений никогда не задумываться, как их примет руководство. "Иначе вы будете просто плохо работать. Прислушивайтесь только к голосу вашей совести - для революционера только она верховный судья" Треппер воспринял эти слова Берзина как его политическое завещание. Больше им не суждено было беседовать.

В марте г. Трепперу выдали паспорт на имя Адама Миклера, канадского промышленника, желающего обосноваться в Бельгии, обучили шифровальному делу и объяснили, как с ним будет поддерживаться связь.

Итак, осенью г. Леопольд Треппер, он же Адам Миклер (позже также Жан Жильбер), прибывает в Брюссель. Законы маленькой Бельгии обеспечивали относительную безопасность разведчика (в случае провала его просто выселяли из страны), а ее географическое положение позволяло быстро перемещаться в Германию, Францию, Скандинавию.

Треппер прежде всего восстановил связи со своими старыми друзьями по Палестине Лео Гроссфогелем и Гилелем Кацем. Первый жил в Брюсселе, второй - в Париже. Оба они евреи, оба - основные помощники резидента, оставшиеся преданными ему до самой смерти под пытками в гестапо. Коммерсант Гроссфогель возглавлял фирму "Король каучука", торговавшую плащами. Адам Миклер становится одним из акционеров фирмы, а сама фирма - коммерческой "крышей" будущей организации.

Вскоре к ним присоединились направленные из Москвы командиры Красной Армии радист Михаил Макаров - уругвайский гражданин Карлос Аламо и разведчик Анатолий Гуревич - также "уругваец" Виктор Сoкoлов, он же "Кент". Оба - смелые, отважные люди, имевшие опыт войны с фашистами в республиканской армии в Испании. Не будучи летчиком и никогда не управлявший самолетом, Макаров во время наступления франкистов поднял в воздух свободный самолет, сбросил бомбы на врага, вернулся, посадил самолет и гордо встал возле него. Видевшие это приветствовали его как героя.

Судьба Гуревича не менее необычна, чем судьба Треппера. Он служил в штабе ПВО Кировского района Ленинграда, хорошо знал испанский язык и был направлен в г. адъютантом-переводчиком на подводную лодку республиканской Испании; лодка после ремонта во французском порту Бордо прошла путь вдоль атлантического побережья Пиренейского полуострова через Гибралтарский пролив к порту Картахен на восточном берегу Испании. Почти на всем пути маршрут контролировался фашистскими кораблями и авиацией, лодка неоднократно подвергалась опасности быть затопленной. Героический поход лодки Гуревич описал в рассказе "На подводной лодке через Гибралтар".

В Брюссель к мужу приехала Люба с младшим сыном Эдгаром, которому тогда было полтора года. Старшего, Мишеля, она оставила в Москве, в интернате. Люба помогала мужу собирать информацию, обучала присылаемых из Москвы разведчиков особенностям поведения за рубежом, французскому языку.

В окружении семьи Большой шеф выглядел вполне благополучным бизнесменом, внушающим полное доверие. Дела фирмы шли успешно, у него даже появилась возможность помочь Зорге, переведя по указанию Центра деньги в Японию. Продолжалось комплектование организации.

В начале своего расследования Перро не придавал значения тому, что руководитель, его ближайшие помощники, многие члены капеллы были евреями. "Но, - пишет он, - с течением времени я понял, что это довольно близорукий подход: У евреев особый счет с нацистами".

Того же мнения придерживался и Гиммлер. Полицейским, которым будет поручено "стереть с лица земли эту еврейскую гниль" (Красную капеллу), он отдаст письменный приказ использовать любые средства и пытки, чтобы добиться признаний. "Насколько нам известно, - пишет Перро, - это единственный случай, когда рейхсфюрер осмелился поставить свою подпись на документе, разрешающем применение пыток вплоть до смертельного исхода". Представляется, впрочем, что Гиммлер не только "осмелился", но и сделал это с удовольствием - тем самым он угождал Гитлеру, который лично заменял приговоры "оркестрантам" о тюремном заключении смертными приговорами.

С приходом Гитлера к власти западноевропейские компартии были в значительной степени разгромлены, оставшиеся коммунисты ушли в подполье и продолжали борьбу в рядах Сопротивления. От них к Большому шефу поступали информация, помощь в организации связи. Так, особо важные секретные донесения он передавал через главу французской компартии Жака Дюкло, имевшего каналы для связи с Москвой.

С Большим шефом сотрудничали не только коммунисты-подпольщики, но и немцы, занимавшие весьма высокое положение. Треппер пишет о многих из них, отдавая должное их мужеству и скорбя об их гибели. Его ближайшими соратниками по берлинской группе были немцы Харро Шульце-Бойзен и Арвид Харнак.

Харро - немецкий аристократ, внучатый племянник знаменитого адмирала Тирпица. Еще до прихода Гитлера к власти он со своим другом Анри Эрлангером выпускал журнал, направленный против нацизма. Когда пробил их час, эсэсовцы арестовали издателей и подвергли их жестокой пытке. Еврея Арни убили прямо на глазах у друга, и с этого момента Харро стал убежденным антифашистом. Через несколько лет он женился на внучке князя Ойленбурга, приближенного маршала Геринга, благодаря чему попал в институт, где велись важнейшие исследования в области военной техники. К началу войны он занимал высокий пост в министерстве авиации.

Арвид Харнак, доктор философии, изучал экономику в США. Как советник министерства экономики он имел доступ к самым конфиденциальным планам выпуска продукции, включая военную. В группу Шульце-Бойзена-Харнака входили различные специалисты, писатели, старые коммунисты и даже бывший министр культуры Пруссии. Аналогичные группы были созданы во Франции, Бельгии, Голландии. В Швейцарии действовала независимая, но поддерживающая контакты с Большим шефом группа разведчика венгерского еврея Шандора Радо.

Советский Союз и Германия заключили договор о дружбе и границе. Выступая месяц спустя, Молотов заявил: "Мы всегда были того мнения, что сильная Германия является необходимым условием прочного мира в Европе".

"Сильная Германия", как известно, не замедлила продемонстрировать свое "миролюбие": 10 мая г. она начала наступление на Западном фронте. Одна за другой оккупированы Франция, Бельгия, Голландия Треппер следовал за войсками вермахта вплоть до Дюнкерка. Его донесение, отправленное в Москву на восьмидесяти страницах, по существу было описанием новой, разработанной и опробованной стратегии Гитлера-блицкрига.

18 декабря г. Гитлер подписывает план "Барбаросса", предусматривающий "разгром Советской России в ходей быстрой военной кампании" еще до окончания войны против Англии. Об этом плане Центру сообщают Треппер, Зорге, послы США и Великобритании.

Но Сталин уверен, что пакт с Германией подписан на долгие годы и поступающие донесения являются провокационными. Он считал, что предоставляет капиталистическим государствам возможность уничтожать друг друга, и Гитлер не рискнет начать войну на Востоке, пока не одержит победу на Западе.

В январе-феврале г. Шульце-Бойзен и Треппер сообщают Центру о намеченных бомбардировках Ленинграда, Киева, Выборга, называют число дивизий, вывезенных из Франции и Бельгии и отправленных на Восток.

В мае через советского военного атташе в Виши генерала Суслопарова Большой шеф передает в Москву сведения о предстоящем наступлении немцев на СССР, указывает дату начала военных действий - 22 июня. Эта же дата названа в донесении Зорге из Японии. По настоятельному требованию Треппера Суслопаров посылает в Москву шифровку.

23 июня из Москвы в Виши возвращается заместитель Суслопарова. Он рассказывает, что за несколько часов до начала войны Директор попрощался с ним со словами: "Передайте Трепперу, что я немедленно доложил его информацию о непосредственной угрозе нападения немцев Большому хозяину. Большой хозяин удивлен, как это такой человек, как Треппер, старый коммунист, разведчик, поддается на удочку английской пропаганды. Вы можете передать ему глубокое убеждение Большого хозяина в том, что война с Германией не начнется до г.". Известно во что обошлось стране и миру это "глубокое убеждение" Большого хозяина-Сталина.

Зорге получил из Москвы короткий ответ: "Мы сомневаемся в достоверности вашей информации". Клаузен, радист Зорге, через много лет рассказал: "Рихард пришел в ярость, впервые мы были вне себя. Он вдруг вскочил, заметался по комнате, обхватив голову руками. "С меня хватит, - говорил он, - почему мне не верят? Как могут эти несчастные люди игнорировать наше донесение?"

День нападения Гитлера на Советский Союз стал днем усиления беспощадной борьбы подпольной сети Большого шефа с нацизмом.

С по гг. "пианисты" Треппера передали в центр около донесений. Они касались военной промышленности, сырья, новых типов вооружений, военной обстановки и планов наступлений, морального состояния войск вермахта. В частности в Москву были посланы сверхсекретные документы по танку "Тигр-Т6", микрофильмы с чертежами нового истребителя "Мессершмитт" и его характеристиками. Центру сообщалось, сколько рабочих будет угнано в Германию из каждой оккупированной страны, как их будут использовать и, что самое ценное, на какие предприятия их будут направлять в первую очередь.

Под Москвой еще шли бои, а Красная капелла уже предупредила Москву о подготовке широкомасштабного наступления немецких войск на Сталинград и Кавказ весной г.

Зорге, убедив Сталина, что Япония не ударит в спину России, позволит подтянуть к Москве свежие силы с Урала и тем самым поможет отстоять столицу. Треппер и его люди своей информацией способствовали решающей победе под Сталинградом.

12 мая г. специальный курьер привез в Москву микрофильмы с детальной информацией Большого шефа о направлениях предстоящего наступления немцев. Цель - завладеть Баку: Германии нужна нефть. Сталинград - один из важнейших объектов наступательной операции. Взятие его позволило бы также окружить Москву с Востока июля сформирован штаб Сталинградского фронта под командованием маршала С. Тимошенко. Результаты известны: Сталинградская битва - одна из решающих и крупнейших в Великой Отечественной войне - завершилась ко 2 февраля г. окружением и ликвидацией ударной группировки немецко-фашистских войск ( тысяч человек).

В начале войны Суслопаров покинул Виши, использовать дипломатическую почту стало невозможно. Треппер перевел свою резиденцию в Париж, в бельгийской столице остался Кент. Для связи с Директором и соратниками нужны были радисты, а их катастрофически не хватало. Поиском и обучением новых занимался "пианист" Треппера Фернан Пориоль. В короткий срок он сделал отличных радистов из высланных из Бельгии антифашистов Гирша и Миры Сокол. Вскоре у него было уже семь радистов, и в начале г. французский "оркестр" заиграл; вместе с радиостанциями в Брюсселе и Берлине заработала вся сеть.

Немецкие станции радиоподслушивания неожиданно обнаружили в эфире новые радиосигналы, хорошо зашифрованные и предназначенные для Москвы. Сообщение об этом вызвало панику у руководства немецких спецслужб - ведь совсем недавно армейская разведка (абвер), гестапо и служба безопасности (СД) уверяли Гитлера в том, что Германия чиста от каких-либо шпионских сетей.

На специальном совещании Гитлер приказывает немедленно покончить с русскими шпионами в Германии и на оккупированных территориях (здесь и возникло название "Красная капелла"). Возглавить эту работу поручалось Гиммлеру. Созданную смешанную зондеркоманду возглавил один из лучших полицейских Германии эсэсовец Гиринг и представитель абвера под псевдонимом Фортнер. Основная забота Большого шефа заключалась теперь в том, чтобы уберечь своих людей от провала и научить их, как себя вести, если это произойдет.

Был принят ряд условностей, в том числе "обратный язык". Например, свидание назначалось так, что приходить на него следовало за двое суток плюс два часа до названного времени. Сообщение "все хорошо" означало "все плохо", "скоро вернусь" - "я не вернусь" и т.д. Каждый из участников сети не был посвящен в деятельность остальных. Говорить на допросах надо было только то, что немцам было уже известно или может стать известным:

Гитлеровцы на всех оккупированных территориях создали подразделения радиопеленгации, оснащенные новейшим, самым современным оборудованием. Над радистами нависла смертельная угроза, а ошибки нового Центра в Москве помогали преследователям. Настойчивые просьбы Большого шефа не увеличивать продолжительность радиопередач сверх 30 минут из-за опасности быть запеленгованным игнорировались, радисты обязаны были вести передачи каждую ночь по пять часов подряд! Разумеется, радиограммы зашифровывались, но у немцев было достаточно высококлассных специалистов и приборов

В конце года он отдал приказ о немедленной организации противодействия растущей активности русских шпионов в Гер- мании и оккупированных странах. Гиммлеру было приказано сле- дить за тесной координацией действий моего отдела внешней раз- ведки с отделом безопасности гестапо Мюллера и абвера Кана- риса. Операцию, получившую кодовое наименование "Роте капелле" - "Красная капелла", координировал Гейдрих. Совместными усили- ями мы не только раскрыли крупнейшую русскую шпионскую сеть в Германии и оккупированных странах, но и смогли ликвидировать ее большую часть.

После убийства Гейдриха в мае года Гиммлер взял на себя обязанности по координации и контролю за осуществлением "Роте капелле". Вскоре между ним и Мюллером начались серьезные трения, которые дошли до того, что когда мы докладывали однов- ременно, Мюллера, человека на много лет меня старше, Гиммлер отправлял из кабинета, чтобы побеседовать со мной один на один. Мюллер был достаточно благоразумен и смирился со случившимся; когда же ему требовалось поднять какой-либо вопрос, он обращался ко мне с просьбой сделать это. Однажды он сказал с иронической улыбкой:"Ваше лицо явно нравится ему больше, чем моя баварская рожа."

В июле г. гестапо удалось расшифровать радиограмму с адресами нескольких членов берлинской группы. За ними было установлен наблюдение, их телефоны прослушивались, и в результате в августе в тюрьме оказались шестьдесят человек этой группы.

"В начале г., - пишет Треппер, - в застенки гестапо брошено уже около человек, многие из них не имели никакого отношения к нашей организации".

Большинство участников Красной капеллы отправили в концентрационный лагерь в форте Бреендонке (между Брюсселем и Антверпеном), среди них и супруги Сокол, Герш и Мира. Заключенных подвергали жестоким пыткам с избиением плетьми, подвешиванием на дыбе, затягиванием наручников так, что они разрывали кожу, и другим "изобретениям" гитлеровцев. Не добившись от разведчиков признаний, палачи спускали на них специально обученных собак.

Красная капелла была разгромлена. Треппера обнаружили случайно у зубного врача. На следующий день он должен был исчезнуть и хотел до этого подлечить зубы. "Вот уже два года, как мы идем по вашим следам во всех странах, оккупированных Германией", - радостно сообщил ему Гиринг. Не менее доволен был и Гиммлер.

Рейхсфюрер СС понимал, что война проиграна и искал выход в сепаратном мире с Западом. С помощью фальшивых радиограмм, которыми якобы обмениваются Москва и Берлин, он хотел показать Западу, что Германия уже ведет такие переговоры с Советским Союзом. А для такой "игры" нужен Треппер, ибо никому другому Центр доверять не будет. Поэтому обращение с арестованным с самого начала было достаточно корректным.

В первые же дни после ареста выяснилось, что Большой шеф хорошо осведомлен, находчив, его безупречная логика ставила гестаповцев в тупик, вынуждала верить ему. Он указывал немцам на ряд их "промахов", и они утвердились во мнении, что его надо привлечь на свою сторону и сохранить в тайне его арест. Треппер знал о провале сети Красной капеллы, аресте ее основных участников. Единственным доступным ему способом борьбы с гестапо было симулировать согласие сотрудничать с ним и подорвать его замыслы изнутри. И он начинает свою игру. Нацистское руководство нервничает. В Париж летят телеграммы: "Что говорит Большой шеф?" Гиринг представляет Большого шефа как предателя, готового участвовать в Большой игре.

Как особого заключенного Треппера поместили в отдельную камеру, всю ночь в ней горел свет, охранники за решетчатой стеной круглосуточно не спускал с него глаз. Но между двумя и тремя часами ночи стражники все же засыпали, положив головы на стол.

Гиринг надеялся установить контакты с ФКП. От имени Большого шефа он просит Директора организовать ему встречу с представителем ФКП Мишелем. Ответ положительный, но, к удивлению Гиринга, на "свидание" никто не приходит. Мишель знал "обратный язык". Удивляться Гирингу придется еще не раз.

Заниматься заключенным было поручено старому служаке Бергу. Жизнь этого человека не сложилась, и он находил утешение в беседах со своим "подопечным".

Берг помог ему получить бумагу, карандаш, словарь и даже газеты под предлогом пополнения знаний немецкого языка. Это дало возможность Трепперу ночью, когда стражники засыпали, составлять отчет Центру. Написанное он прятал в полые ножки койки, еще не представляя себе, как передаст это дальше. Но вскоре такая возможность появилась

С помощью страшных пыток гестапо узнает от одного из участников капеллы о существовании мадам Жюльетты, связной ФКП, работающей в кондитерской. Через нее по каналам партии можно передать успокоительное послание Гиринга от имени резидента в Центр. Но мадам Жюльетта имела право принимать донесения только от Большого шефа, и Берг отвозит его в кондитерскую. Вместе с бумагами Гиринга Треппер сумел передать и свои. Он спрашивал согласие Директора на продолжение Большой игры. Вручая бумаги связной, он успел шепнуть ей: "Как только передадите это, немедленно исчезните".

Жюльетта, к удивлению Гиринга, исчезла, но 23 февраля ему вручили поздравительную радиограмму Директора, адресованную Большому шефу. Это означало согласие на продолжение тактики Треппера, а для Гиринга - подтверждение, что в Москве не знают об аресте Треппера.

Гиринг, по совету Треппера, велел выдать ему немного денег и документы на случай, если во время прогулок его остановят французские полицейские.

Вскоре Гиринг, болевший раком, вынужден был лечь в больницу. Его заменил более жестокий, но менее осторожный Панвиц. Неважно чувствовал себя и Берг. Треппер часто говорил ему, что знает аптеку, где много хороших лекарств. Эта аптека имела еще одну дверь, ведущую на улицу с противоположной стороны дома.

Сентябрьским утром г. он подвез Берга к аптеке и хотел помочь выйти из машины, но услышал нечто невероятное: "Поднимитесь, купите лекарства и быстро возвращайтесь". Ему оставалось только войти в одну дверь и выйти другую. После сообщения Берга о побеге Треппера Панвиц организовал грандиозную облаву, но тот исчез. Панвиц и Мюллер были в панике: как доложить об этом Гиммлеру? Они решили ничего не говорить ему, и Гиммлер так никогда и не узнал о побеге Большого шефа.

Итак, Треппер бежал. "Прямо из логова гестапо, - пишет Перро, - из лап отборной группы, которой являлась зондеркоманда, ему удалось под носом у охранников установить связь с Москвой. Благодаря ему Центр получил более чем достаточно козырей, чтобы сорвать игру эсэсовцев".

Треппер долго блуждал по Парижу и пригородам, нашел оставшихся друзей, установил связь с представителями ФКП, сообщил в Москву о своем побеге и с помощью друзей обрел убежище.

В августе г., после освобождения Парижа, он получил радиограмму из центра с поздравлением по поводу его действий и просьбой прибыть в

Москву на самолете советской военной миссии. С аэродрома его отвезли на квартиру, изолировали от внешнего мира и предложили в течение двух-трех недель написать отчет о его деятельности. На вопрос о семье ему ответили, что с ней все в порядке. Его беспокоила судьба оставшихся у Панвица участников Красной капеллы, и он настоятельно просил посещавших его офицеров действовать через Кента (Гуревича).

С приближением конца войны Панвиц начинает беспокоиться о своей судьбе. Гуревич убеждает гестаповца, что ему безопаснее перейти в Советский Союз, чем к англичанам или американцам, которые наверняка отправят его на виселицу. А Советскому Союзу он окажет услугу, помогая ему, Кенту, и это будет учтено. После согласия Панвица они прилетают в Москву, где их встречают и доставляют на Лубянку. Панвица допрашивают и ссылают в Воркуту. Через десять лет, в г., канцлер Аденауэр добьется репатриации всех своих соотечественников, и Панвиц вернется в Германию.

Гуревич, также осужденный на длительный срок (с учетом заслуги по доставке Панвица), в г. будет освобожден по амнистии. Однако в г. его опять арестуют, а в г. вновь освободят. В газете "Советская Россия" 16 декабря г. была напечатана большая статья "Разведчик, узник гестапо и зек", фактически реабилитирующая Гуревича. В г. его реабилитировали уже формально, признали участником войны с соответствующим повышением пенсии. Документальный фильм о нем показали по телевидению.

Треппера, написавшего свой отчет, перевели на Лубянку. Никаких обвинений ему не предъявили, его не пытали и не избивали, но на протяжении долгих ночей следователь предлагал ему:

- Расскажите о своих преступлениях против Советского Союза.

А он устало повторял:

- Никаких преступлений против Советского Союза я не совершал. Арестанту давали на подпись фальшивые протоколы и требовали их подписать. И опять неделями:

- Подпишете?

- Нет.

- Значит, не подпишете?

- Нет.

- Почему вы не хотите подписать?

Время от времени его вызывал на допросы тогдашний министр госбезопасности ярый антисемит генерал Абакумов. На одном из них он спросил Треппера:

- Скажите, почему в вашей разведывательной сети было так много евреев?

Получив ответ разведчика, он к этой теме больше не возвращался:

- В ней, товарищ генерал, находились борцы тринадцати национальностей; для евреев не требовалось особое разрешение, они не были ограничены процентной нормой. Единственным мерилом при отборе была их решимость бороться с нацизмом до последнего. Бельгийцы, французы, русские, украинцы, немцы, евреи, испанцы, голландцы, швейцарцы, скандинавы по-братски работали сообща. Евреи вели двойную борьбу: против нацизма и против истребления своего народа".

19 июня г. "тройка" (прокурор, судья и представитель министерства госбезопасности) приговорила Треппера к 15 годам "строгой изоляции". После его заявления на имя прокурора Союза в г. срок был сокращен до 10 лет.

Смена тюрем, издевательства над заключенными, беспринципность и прямое хулиганство, произвол надзирателей, тяжелые условия содержания - все это описано Треппером в его книге. Один из следователей дал понять Трепперу, что он, как и Зорге, находился под подозрением еще с г. Они оба были учениками и выдвиженцами Берзина, а Берзина арестовали и расстреляли в том самом, г.

Более вероятно представляется, однако, другая версия. Такие люди, как Треппер и Зорге, были лично известны Сталину, и только он мог определять их судьбу. А у "отца народов" была хорошая память. Он помнил, что именно эти люди предупреждали его о готовящемся нападении Гитлера, были свидетелями его ошибок и просчетов. Подобные свидетели Сталину были не нужны.

Сокамерником Треппера оказался заместитель министра гособороны Японии генерал Томинага, попавший в плен в Манчжурии. Он знал французский, и на вопрос товарища по несчастью, почему Зорге был приговорен к смерти в конце г., а казнен только 7 ноября г., с понятным возмущением ответил: "Трижды мы обращались в русское посольство в Токио с предложением обменять Зорге и всякий раз получали один и тот же ответ: "Человек по имени Рихард Зорге нам неизвестен".

Пока муж сидел в тюрьме, Люба с детьми жила в бараке и зарабатывала на жизнь фотографией. Из разведуправления ей сообщили, что ее муж "пропал без вести при обстоятельствах, не дающих права ходатайствовать о получении пенсии".

После смерти Сталина все изменилось, как по мановению волшебной палочки. Заключенных перевели в больницу Бутырской тюрьмы, где врачи старались восстановить их здоровье, камеры стали напоминать номера гостиниц: обильное питание, книги, газеты, а надзирателей как будто подменили - они стали услужливы, как лучшие официанты в кафе

23 февраля г. Треппера вызвали в министерство, поздравили с пятидесятилетием и праздником Красной Армии. Через три месяца в обстановке большой торжественности в министерстве же огласили решение Верховного военного трибунала: он полностью реабилитирован, все обвинения, выдвинутые против него в прошлом, объявлены лишенными всякого основания.

Его отвезли на машине к семье. Дети его не узнали. А Люба? Грустная встреча: "И вот мы, молча, после пятнадцати лет разлуки смотрим друг другу в глаза, и для нас это больше многочасовых бесед. К слезам радости примешиваются чувства глубокой печали. Ведь сам факт реабилитации не может вернуть утраченные годы". Ему определили повышенную пенсию "за заслуги перед Советским Союзом", годы, проведенные в тюрьме, засчитали в трудовой стаж; в г. семье разрешили выехать на родину разведчика в Польшу.

Он посетил Новы-Тарг, где ему рассказали, как немцы в г. уничтожили еврейское население города. Мужчин отправили в Освенцим, а женщин и детей заставили вырыть могилу, после чего расстреляли из пулемета. Члены семьи Треппера оказались и среди тех, кого отправили в Освенцим, и среди погибших в очередном Бабьем яру.

В январе г. легендарный разведчик скончался в Иерусалиме, где и был похоронен.

Любовь Евсеевна Бройде стала гражданкой Дании.

Также можно читать goalma.org

ДОКТРИНА ШОКА

СТАНОВЛЕНИЕ КАПИТАЛИЗМА КАТАСТРОФ

Сновa посвящaется Эви

Любое изменение есть переменa предметa обсуждения.

ОПУСТОШЕННОЕ - ПРЕКРАСНО: ТРИ ДЕСЯТИЛЕТИЯ ОПУСТОШЕНИЯ И ПЕРЕКРОЙКИ

Земля растлилась пред лицем Божиим, и наполнилась земля злодеяниями. И воззрел Бог на землю, и вот, она
растленна, ибо всякая плоть извратила путь свой на земле. И сказал Бог Ною: конец всякой плоти пришел пред лице
Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот, Я истреблю их с земли.

Бытие

Шок и трепет порождают страх, ощущение опасности и катастрофы, непонятное основной массе людей,
определенным элементам или сегментам общества либо его руководству. Шок и изумление могут пробуждать
природные катаклизмы: торнадо, землетрясения, ураганы, потопы, неукротимые пожары, голод и эпидемии.

«Шок и трепет: быстрое достижение господства», военная доктрина боевых действий США против Ирака

Я встретилась с Джамаром Перри в сентябре года в большом приюте Красного Креста в Батон-Руже (штат
Луизиана). Молодые улыбающиеся члены Церкви сайентологии раздавали обед, а Перри стоял в очереди. Перед этим
меня ругали за то, что я разговаривала с людьми, эвакуированными без медицинского сопровождения, а теперь я —
белая жительница Канады посреди моря чернокожих обитателей южных штатов Америки — изо всех сил старалась
вписаться в мир окружающих меня людей. Я потихоньку встала в очередь за Перри и предложила ему поговорить как
будто мы старые друзья, он охотно согласился.

Он родился и вырос в Новом Орлеане и уже неделю как покинул пострадавший от потопа родной город. На вид
ему можно было дать лет семнадцать, однако он сообщил, что ему двадцать три. Он и его семья бесконечно долго
ожидали автобусов, которые должны были вывезти их из опасной зоны; автобусы так и не пришли, и им пришлось
отправиться в путь пешком под палящим солнцем. Так они оказались тут, в огромном выставочном центре, который
обычно использовали для фармацевтических торговых ярмарок и таких увеселительных мероприятий, как
«Столичный бой: последняя битва в стальной клетке». Теперь сюда втиснули кроватей и массу недовольных
измученных людей под охрану раздраженных солдат Национальной гвардии, только что вернувшихся из Ирака.

В этот день по приюту разнеслась новость о том, что Ричард Бейкер, известный конгрессмен, республиканец из
этого города, заявил группе лоббистов: «Наконец-то нам удалось очистить районы муниципального жилья в Новом
Орлеане. Мы не могли этого сделать, но это совершил Бог» [2]. Джозеф Канизаро, один из самых состоятельных
людей, занимающихся развитием Нового Орлеана, недавно выразил подобное мнение: «Думаю, перед нами чистая
страница, чтобы все начать заново. И этот чистый лист несет нам великие возможности» [3]. В течение всей той
недели законодательное собрание штата Луизиана в Батон-Руже заполняли всевозможные корпоративные лоббисты,
желавшие использовать эти великие возможности: снижение налогов, ослабление законодательных ограничений,
дешевую рабочую силу и «уменьшенный и безопасный город», — на практике это означало отказ от проектов
строительства муниципального жилья в пользу кооперативных частных квартир. Слушая разговоры о «свежем
начале» и «чистых страницах», можно было почти забыть мучительное беспокойство от развалин, химических
выбросов и человеческих останках всего в нескольких километрах отсюда вниз по шоссе.

Здесь, в приюте, Джамар мог думать только об одном: «Для меня это вовсе не очистка города. Я вижу множество
погибших людей, которые не должны были умереть».

Хотя он говорил тихим голосом, пожилой человек, стоявший в очереди перед нами, услышал наш разговор и
вступил в беседу: «Что случилось с этими людьми из Батон-Ружа? Это никакие не "возможности". Это чертова беда.
Они что, ослепли?»

К нам присоединилась мать с двумя детьми: «Нет, они не ослепли, они просто погрязли во зле. Они все прекрасно
видят».

Новые возможности увидел в затоплении Нового Орлеана и Милтон Фридман, великий гуру движения за
нестесненный капитализм, который написал общепризнанный учебник современной сверхподвижной глобальной
экономики. Хотя ему девяносто три и его здоровье уже сдает, дядя Милти, как его называют последователи, нашел в
себе силы через три месяца после разрушения плотин написать комментарии в Wall Street Journal. «В Новом Орлеане
разрушено большинство школьных зданий, — пишет Фридман, — как и жилищ детей, обучавшихся в этих школах.
Теперь эти дети разбросаны по всей стране. Это трагедия. Но это также и новая возможность для радикальной
перестройки системы образования»

Смелая идея Фридмана заключалась в том, что не стоит тратить миллиарды долларов на восстановление и
усовершенствование прежней системы государственных школ Нового Орлеана; вместо этого правительство должно
снабдить семьи ваучерами, чтобы можно было их использовать для поддержки частных учебных заведений, нередко
приносящих прибыль, которые будут получать государственные субсидии. Крайне важно, писал Фридман, чтобы это
фундаментальное изменение было не временной мерой, но «устойчивой реформой» [5].

Группа правых идеологов горячо поддержала предложения Фридмана, и они повели наступление на город,
который недавно подвергся атаке стихий. Администрация Джорджа Буша поддержала их планы, выделив десятки
миллионов долларов на то, чтобы превратить школы Нового Орлеана в частные школы — организации,
использующие общественные средства, которыми руководят частные организации по своим собственным правилам.
Частные школы вызывают крайне противоречивое отношение к себе в Соединенных Штатах, а особенно в Новом
Орлеане, где многие афроамериканские родители воспринимают их как отказ от достижений борцов за гражданские
права, которые стремились создать условия для того, чтобы каждый ребенок имел возможность получать образование,
соответствующее общим стандартам. Но для Милтона Фридмана сама концепция системы государственных школ
слишком похожа на социализм. По его мнению, государство должно заботиться только о том, чтобы «защищать нашу
свободу как от внешних врагов, так и от наших сограждан: оберегать законность и порядок, способствовать
заключению частных контрактов и развитию соревнования на рынке» [6]. Другими словами, государство должно
лишь обеспечивать существование полиции и армии — все прочее, в том числе и бесплатное образование, является
несправедливым посягательством на права рынка.

Восстановление дамб и электрических сетей заняло немало времени, по сравнению с этим создание новой
школьной системы Нового Орлеана происходило просто в военных темпах и с военной точностью. В течение 19
месяцев, когда большинство беднейших горожан были еще в изгнании, новоорлеанская система общедоступных школ
почти полностью была заменена частными школами. До урагана «Катрина» школьный отдел занимался работой
государственных школ, теперь же их осталось всего четыре. До катастрофы существовало лишь семь частных школ,
теперь их стало Ранее учителей Нового Орлеана объединял сильный профсоюз, теперь же профсоюзный договор
был расторгнут, и членов профсоюза вынуждены были покинуть город [8]. Некоторых учителей помоложе снова
наняли частные школы, уменьшив их зарплату; большинство же учителей остались без прежней работы.

Теперь Новый Орлеан стал, цитирую газету New York Times, «самой выдающейся лабораторией страны, где
исследуется процесс распространения частных школ», а Американский институт предпринимательства, хранилище
идей Фридмана, торжественно провозгласил: «Ураган "Катрина" за один день совершил то чего долгие годы не
могли сделать реформаторы школьной системы в Луизиане» [9]. Между тем учителя государственных школ,
наблюдая, как деньги, выделенные жертвам стихийного бедствия, используются для «чистки» системы
государственного обучения, на смену которому приходит образование частное, называли план Фридмана «захватом
территории образования» [10].

Я называю подобные организованные набеги на общественную территорию вслед за катастрофами, когда

Комментарии Фридмана по поводу событий в Новом Орлеане оказались его последней политической
рекомендацией; не прошло и года, как 16 ноября года он скончался в возрасте 94 лет. Странно, что этого
человека занимал такой относительно скромный вопрос, как создание системы частных школ в американском городе
средних размеров, ведь Фридмана считали самым влиятельным экономистом второй половины XX столетия, а среди
его учеников несколько президентов США, премьер-министры Великобритании, российские олигархи, министры
финансов Польши, диктаторы стран третьего мира, секретари Китайской коммунистической партии, директора
Международного валютного фонда и три последних руководителя Федеральной резервной системы США. И все-таки
его стремление использовать новоорлеанский кризис для продвижения фундаменталистской версии капитализма
причудливым образом стало прощальным приветом от неугомонного низенького профессора, который в свои лучшие
времена говорил, что он совсем как «старомодный проповедник, произносящий воскресную проповедь» [11].
 На протяжении трех десятилетий Фридман и его влиятельные последователи оттачивали именно такую стратегию:
дождаться глубокого кризиса, потом распродать обломки государства частным игрокам, пока граждане еще не
пришли в себя от пережитого шока, а затем быстренько сделать эти «реформы» устойчивыми.

В одной из самых известных своих статей Фридман сформулировал суть тактической панацеи капитализма, в
которой я вижу доктрину шока. По его словам, «только кризис — подлинный или воображаемый — ведет к реальным
переменам. Когда такой кризис возникает, действия людей зависят от их представлений. И в этом, полагаю,
заключается наша главная функция: создавать альтернативы существующим стратегиям, поддерживать их
жизнеспособность и доступность до тех пор, пока политически невозможное не станет политически неизбежным»
[12]. Некоторые люди запасают консервы и воду, готовясь к великим стихийным бедствиям; Фридман же рекомендует
запастись идеями свободного рынка. И как только разражается кризис, уверяет профессор Чикагского университета,
следует действовать быстро, молниеносно вносить необратимые изменения, пока охваченное кризисом общество не
придет в себя и не вернется к «тирании статус-кво». Фридман утверждает, что «у новой власти есть от шести до
девяти месяцев, когда можно добиться основных перемен; если она не использует этот шанс и не предпримет
решительных действий в этот период, ей не будут даны другие столь же богатые возможности» [13]. Этот вариант
совета Макиавелли — наносить «вред» «внезапно и весь сразу», кажется, остается самым главным и неизменным
пунктом из всего стратегического наследия Фридмана.

Впервые Фридман учился использовать широкомасштабный шок или кризис в середине х годов прошлого века,
когда работал советником чилийского диктатора генерала Аугусто Пиночета. Жители Чили находились в состоянии
шока не только из-за насильственного захвата власти Пиночетом, но и благодаря мучительной и резкой
гиперинфляции. Фридман посоветовал Пиночету совершить моментальное преобразование экономики: снизить
налоги, дать свободу торговле, приватизировать часть государственных функций, уменьшить расходы на социальную
сферу и ослабить государственный контроль. В итоге на смену государственным школам в Чили пришли школы
частные, финансируемые на основе ваучеров. Это был самый резкий переход к капитализму из всех, которые когда-
либо где-либо предпринимались, и его называли революцией «чикагской школы», поскольку многие из экономистов
Пиночета получили подготовку под руководством Фридмана в Чикагском университете. Фридман предсказывал, что
скорость, неожиданность и масштаб экономических сдвигов вызовут психологическую реакцию населения, которая
«облегчит процесс урегулирования» [14]. Он придумал название для такой болезненной тактики: экономическая
«шоковая терапия». С тех пор на протяжении десятилетий, когда правительства осуществляли радикальные
программы перехода к свободному рынку, использование этого лечения шоком «внезапно и сразу», или «шоковой
терапии», стало просто вопросом выбора метода.

Пиночет облегчал процесс урегулирования и своими собственными шоковыми мерами: при этом режиме
появились многочисленные камеры пыток, где корчились от боли те несчастные люди, которые, вероятнее всего,
должны были воспротивиться капиталистическим преобразованиям. Многие люди в Латинской Америке видели
прямую связь между экономическим шоком, после которого разорились миллионы людей, и эпидемией пыток для
сотен тысяч тех, кто верил в иной общественный строй. Уругвайский писатель Эдуардо Галеано говорил: «Как же еще
можно было поддерживать такое неравенство, если не с помощью встряски или электрошоком?» [15]

Ровно через 30 лет после этих трех форм шока, которые пришлось испытать Чили, та же схема была использована
в Ираке, притом еще грубее. Сначала была война, затеянная, по мнению авторов военной доктрины «шока и трепета»,
чтобы «контролировать волю, восприятие и способность к пониманию ситуации противника, что сделает врага
буквально неспособным к действиям или реагированию» [16]. Затем, когда страна еще была объята пламенем,
последовала радикальная шоковая терапия экономики: массовая приватизация, полная свобода торговли, единый
процентный налог, резкое сокращение государственного аппарата, — все эти меры проводил главный
дипломатический представитель США Л. Пол Бремер. Временный руководитель Министерства торговли Ирака Али
Абдул-Амир Аллави говорил тогда, что народ Ирака «смертельно устал быть участником экспериментов. Система
уже пережила достаточно шока, так что нет нужды применять эту шоковую терапию еще и в сфере экономики» [17].

Когда жители Ирака начали сопротивляться переменам, их арестовывали и бросали в тюрьмы. Там тело и психика
сталкивались с новыми видами шока, на этот раз куда менее метафоричными.

Я приступила к исследованию вопроса о том, как свободный рынок зависит от влияния шока, четыре года назад, в
первые дни оккупации Ирака. Придя в Багдаде к выводу, что попытка Вашингтона применить шоковую терапию
после военной стратегии «шока и трепета» провалилась, я отправилась в Шри-Ланку, за несколько месяцев до того, в
 году, опустошенную цунами, и увидела там очередную версию того же маневра: иностранные инвесторы и
международные кредиторы сообща использовали атмосферу паники, чтобы отдать все прекрасное побережье в руки
предпринимателей, которые быстро построили огромные курортные зоны, из-за чего сотни тысяч местных рыбаков
были лишены возможности восстановить свои деревни около воды. «Природа, нанесшая Шри-Ланке сокрушительный
удар, подарила стране уникальную возможность, так что эта великая трагедия породит туризм мирового класса», —
заявило правительство Шри-Ланки [18].

В это время на Новый Орлеан обрушился ураган «Катрина», и ряд политиков-республиканцев, интеллектуальных
столпов, занимающихся развитием страны, заговорили о «чистых листах» и небывалых возможностях; и стало ясно,
что теперь это уже превратилось в излюбленный метод достижения корпоративных целей: использовать момент
коллективной травмы для применения радикальной социальной и экономической инженерии.

Большинство людей, переживших опустошительные катастрофы, отнюдь не восторгаются состоянием «чистой

Лучше всего это выразил Майк Бэттлз: «Страх и беспорядок несут нам реальные перспективы» [20]. Этот
летний человек, ранее служивший в ЦРУ, говорил о том, как хаос в Ираке после вторжения помог его малоизвестной
и неопытной частной фирме Custer Battles, занимающейся безопасностью, получить от федерального правительства
контракты примерно на миллионов долларов [21]. Его слова вполне могут служить лозунгом современного
капитализма: страх и беспорядки позволяют совершить очередной скачок вперед.

Когда я приступила к исследованию взаимосвязи между сверхприбылью и масштабными бедствиями, я подумала,

Углубляясь в историю в попытке понять, каким образом подобная модель рынка распространилась по земному
шару, я обнаружила, что идея использовать кризисы и бедствия была присуща школе Милтона Фридмана с самого
начала — эта фундаменталистская версия капитализма всегда нуждается в катастрофе, чтобы двигаться вперед.
Очевидно, эти «благоприятные» кризисы становились все масштабнее и вызывали более сильный шок, но то, что
произошло в Ираке и Новом Орлеане, не было новым изобретением эпохи после 11 сентября. Скорее, эти
откровенные эксперименты по использованию кризисов стали кульминацией трех десятилетий жесткого следования
доктрине шока.

Если смотреть сквозь призму этой доктрины, последние 35 лет не похожи на другие годы. Самые вопиющие
нарушения прав человека в этот период, которые представляются садизмом антидемократических режимов, были на
деле либо совершены с сознательной целью запугать общество, либо активно использовались, чтобы подготовить
почву для проведения радикальных «реформ» в пользу свободного рынка. Во время правления хунты в Аргентине в
е годы прошлого века «пропало» 30 тысяч человек, многие из которых были левыми активистами, и это было
необходимо для реализации политики чикагской школы; сходным образом террор способствовал проведению
экономических преобразований в Чили. Подобную роль сыграл шок от бойни на площади Тяньаньмэнь в Китае в
году и последовавшего ареста десятков тысяч людей; это позволило Коммунистической партии превратить большую
часть страны в огромную экспортную зону, где работники были слишком запуганы, чтобы заявлять о своих правах. В
России в году решение Бориса Ельцина послать танки и открыть огонь по зданию парламента связало руки
деятелям оппозиции, позволило провести приватизацию по сниженным ценам и породило печально известных
русских олигархов.

Подобную службу для Маргарет Тэтчер в Великобритании сослужила война на Фолклендских островах в
году: беспорядки и энтузиазм националистов после войны позволили ей использовать грубую силу для подавления
забастовки шахтеров и осуществить безумную программу приватизации — впервые в истории западной демократии.
Нападение НАТО на Белград в году создало условия для стремительной приватизации в бывшей Югославии —
эта цель была намечена еще до начала военных действий. Разумеется, экономика не стала единственной причиной
этих войн, но в каждом случае значительный шок для общества использовали как подготовку для проведения
экономической шоковой терапии.

Травматические события, которые «облегчали» достижение цели, не всегда носили характер ярких бедствий. В
е годы в Латинской Америке и Африке долговой кризис заставил страны выбирать «приватизацию или смерть», как
выразился один из бывших работников МВФ [22]. Запутавшиеся в хаосе гиперинфляции и неспособные сказать «нет»
тем, кто предлагал иностранные займы, правительства согласились на «шоковую терапию» в надежде, что оно спасет
их от худшего бедствия. Финансовый кризис годов, по своей опустошительности почти сопоставимый с
Великой депрессией, заставил присмиреть так называемых «азиатских тигров», так что им пришлось открыть свои
рынки и устроить, как писал журнал The New York Times Magazine, «величайшую в мире распродажу по случаю
выхода из бизнеса» [23]. Во многих из этих стран существовала демократия, но радикальное введение свободного
рынка проводилось там недемократическим путем. Напротив, как это понимал Фридман, атмосфера масштабного
кризиса была необходимой предпосылкой для того, чтобы преодолеть сделанный избирателями выбор и передать
страну в руки экономических «технократов».

Разумеется, в некоторых случаях принятие политики свободного рынка происходило демократическим путем:
политики заявляли о своей жесткой программе и побеждали на выборах; прекрасный пример такого хода событий —
США под управлением Рональда Рейгана, а из свежих примеров — победа Николя Саркози во Франции. Однако в
подобных случаях приверженцы свободного рынка наталкивались на сопротивление общества и им приходилось
пересматривать свои радикальные планы и соглашаться на постепенные реформы, а не на тотальные перемены. И эта
закономерность объяснима: дело в том, что экономическая модель Фридмана может лишь частично применяться в
условиях демократии, но для ее подлинной реализации необходим авторитаризм. Чтобы проводить шоковую терапию
в экономике — как это было в Чили в е годы, в Китае в конце х, в России в е и в США после 11 сентября
года, — обществу необходимо пережить тяжелую травму, которая или приостанавливает функционирование
демократии, или полностью ее блокирует. Этот идеологический крестовый поход берет начало от авторитарных
режимов в Южной Америке, а на самых значительных недавно покоренных территориях — в России и Китае — он до
сего дня весьма комфортабельно сосуществует рядом с тираническим правлением, принося хорошие доходы.

ШОКОВАЯ ТЕРАПИЯ ВОЗВРАЩАЕТСЯ НА СВОЮ РОДИНУ

Движение чикагской школы Фридмана с х годов завоевывало территории по всему миру, но до недавнего
времени эта идеология не применялась в полном объеме в стране, где она зародилась. Конечно, Рейган проложил для
нее путь, тем не менее США сохранили систему пособий по безработице и социального обеспечения, а также
государственные школы, поскольку родители, по словам Фридмана, сохраняли «иррациональную привязанность к
социалистической системе» [24].

Когда в году республиканцы получили контроль над Конгрессом, Дэвид Фрам, переселившийся в Америку из
Канады, будущий спичрайтер Джорджа Буша, принадлежал к так называемым неоконсерваторам, которые призывали
к экономической революции США в стиле шоковой терапии. «Вот как, думаю, это надо делать. Вместо того чтобы
сокращать расходы по частям — немного тут, немного там, — я бы предложил нечто иное: в один определенный день
этим летом мы приостанавливаем выполнение программ, каждая из которых стоит по одному миллиарду долларов
или меньше. Возможно, такое сокращение расходов не приведет к большим изменениям, но, ребята, это привлечет к
себе внимание. И вы можете это сделать прямо сейчас» [25].

Тогда Фраму не удалось применить шоковую терапию на ее родине, и это объясняется тем, что в Америке не было
кризиса, который бы подготовил благоприятную почву. Но в году все изменилось. На момент террористической
атаки 11 сентября в Белом доме собралось множество учеников Фридмана, включая его близкого друга Дональда
Рамсфельда. Команда Буша использовала момент всеобщей растерянности с потрясающей быстротой — не потому,
что администрация, как некоторые думали, коварным образом подстроила этот кризис, но потому, что ключевые
фигуры в администрации, ветераны экспериментов с капитализмом катастроф в Латинской Америке и Восточной
Европе в прошлом, входили в движение, члены которого молятся о кризисе, как фермеры во время засухи молятся о
дожде или как Свидетели Иеговы — о конце света и о том, чтобы их вознесли на небеса. И когда наступает
долгожданная катастрофа, эти люди моментально понимают, что их час, наконец, пробил.

В течение трех десятилетий Фридман и его последователи методично использовали шоковые ситуации —
эквиваленты 11 сентября для США — в других странах, начиная с военного переворота Пиночета 11 сентября
года. А 11 сентября года настал момент, когда идеология, выкованная в американских университетах и
нашедшая прибежище в организациях Вашингтона, смогла, наконец, вернуться к себе на родину.

Администрация Буша после террористической атаки мгновенно начала эксплуатировать страх не только для того,
чтобы объявить «войну террору», но и для организации весьма прибыльного предприятия, новой, быстрорастущей
промышленности, которая вдохнула новую жизнь в ненадежную экономику США. Если увидеть в этом комплекс
капитализма катастроф, легче понять, что это явление куда более широкое, нежели военно-промышленный комплекс,
против которого предостерегал Дуайт Эйзенхауэр в конце своего правления: это глобальная война, в которой на всех
уровнях сражаются частные компании, получающие государственные средства и принявшие бессрочный мандат
постоянно защищать родные Соединенные Штаты, одновременно устраняя всякое «зло» за границей. Всего за
несколько лет этот комплекс расширил свой рынок: это уже не только борьба с терроризмом, но и международное
миротворчество, муниципальное развитие, устранение последствий природных катастроф, которые стали происходить
все чаще. Конечной целью корпорации, стоящей в сердцевине этого комплекса, является реализация модели
доходного правительства. И эта модель проводится в жизнь с огромной скоростью в чрезвычайных обстоятельствах,
она определяет обычные и повседневные функции государства; фактически это приватизация правительства.

Чтобы дать старт развитию комплекса капитализма катастроф, администрация Буша без публичных дискуссий и
широкого обсуждения передала в частные руки многие из самых деликатных и ключевых функций государства: от
заботы о здоровье солдат до допроса заключенных или сбора информации относительно каждого из нас.

Правительство в этой бесконечной войне ведет себя не как администратор, управляющий сетью подрядчиков, но
как богатый капиталист — владелец предприятия, который сам вкладывает начальный капитал в создание комплекса,
а затем становится самым значимым потребителем его новых услуг. Можно проиллюстрировать этот процесс тремя
примерами. В году правительство США заключило контрактов с компаниями, которые занимаются
обеспечением безопасности; в течение периода длиной в 22 месяца, который закончился в августе года,
Министерство национальной безопасности заключило более тысяч таких контрактов [26]. На глобальную
«промышленность национальной безопасности» — с экономической точки зрения малозначимую до года —
теперь расходуется миллиардов долларов [27]. В году правительство США потратило на национальную
безопасность в среднем по долларов с каждой семьи [28].

И все это касается не только внутреннего фронта войны против террора, деньги тратятся на сражения и за
пределами Америки. Это не только поставщики вооружения, доходы которых резко возросли благодаря войне в
Ираке; содержание вооруженных сил США сегодня стало индустрией сервиса с самыми быстрыми темпами роста во
всем мире [29]. «Ни разу в истории две страны, в которых существует McDonalds, не вели войны одна против другой»,
— уверенно провозгласил обозреватель газеты New York Times Томас Фридман в декабре года [30]. Его
предсказание оказалось ошибочным всего спустя два года, более того, благодаря модели прибыльной войны армия
США отправляется на сражения в сопровождении Burger King и Pizza Hut, и эти компании на льготных условиях
продают свою продукцию солдатам на военных базах от Ирака до бухты Гуантанамо.

Кроме того, это гуманитарная помощь и реконструкция. Начиная с Ирака доходы от гуманитарной помощи и
реконструкции уже стали новой глобальной парадигмой, при этом не важно, что было причиной изначальной
катастрофы: предупредительные военные действия, такие как нападение Израиля на Ливан в году, или ураган. В
условиях недостатка ресурсов и изменения климата, что все чаще порождает масштабные бедствия, реагирование на
катастрофу слишком важно для развития рынка, чтобы передать эти действия в руки некоммерческих организаций.
Почему школы должен восстанавливать ЮНИСЕФ, когда эту задачу может взять на себя Bechtel, одна из крупнейших
инженерных фирм США? Зачем поселять людей, эвакуированных из Миссисипи, в пустые квартиры при поддержке
субсидий, когда их можно разместить на туристических судах типа Carnival? Зачем приглашать миротворцев из ООН
в Дарфур, когда частные компании, занимающиеся безопасностью, такие как Blackwater, ищут новых клиентов? И это
особенность эпохи после 11 сентября: ранее войны и бедствия открывали возможности перед узким сектором
экономики — скажем, для производства истребителей или строительных компаний, которые восстанавливают мосты
после бомбежки. При этом экономическая роль войны сводилась прежде всего к тому, что она позволяла открывать
новые рынки, которые раньше были недоступны, и создавать повышенный спрос на продукцию при восстановлении
мира. Теперь же война и бедствие целиком и полностью приватизированы — настолько, что сами становятся новым
рынком и уже не нужно дожидаться окончания войны для роста спроса: способ передачи информации сам по себе
является информацией*.

Одно из явных преимуществ такого постмодернистского подхода заключается в том, что с точки зрения рынка тут
нет места неудаче. Как заметил один аналитик, говоря об особенно удачном для доходов энергетической компании
Halliburton квартале, «Ирак превзошел наши ожидания» [31]. Это было сказано в октябре года, в самый ужасный
месяц войны, когда зарегистрированные потери среди гражданского населения Ирака составили человек [32]. И
тем не менее акционеры должны были высоко оценить эту войну, которая принесла одной-единственной компании
доход в 20 миллиардов долларов [33].

Таким образом, торговля оружием, армия, доходная реконструкция и индустрия национальной безопасности,
появившиеся в результате применения шоковой терапии администрацией Буша после 11 сентября, — это вполне
сформировавшаяся новая экономика. Она была построена в эпоху Буша, но теперь существует совершенно
независимо от администрации любой политической ориентации и будет сохранять свою прочную позицию до тех пор,
пока стоящая за ней доминирующая корпоративная идеология не будет идентифицирована, изолирована и поставлена
под сомнение. Этим комплексом руководят американские фирмы, но он носит глобальный характер: британские
компании делятся своим опытом применения вездесущих камер наблюдения, израильтяне являются специалистами по
строительству высокотехнологичных стен и ограждений, канадские деревообрабатывающие фирмы поставляют
сборные дома, которые в несколько раз дороже домов местного производства, и так далее, «Не думаю, что раньше
кто-либо видел в ликвидации последствий катастроф настоящий рынок жилищного строительства, — сказал Кен
Бейкер, руководитель корпорации лесоторговцев Канады. — В долгосрочной перспективе это стратегия, которую
надо совершенствовать» [34].

По масштабам капитализм катастроф можно поставить в один ряд с зарождающимися рынками и скачком
развития информационных технологий в х. Фактически инсайдеры говорят, что дела тут идут даже лучше, чем в
эпоху доткомов, и «мыльный пузырь безопасности» продолжает раздуваться, хотя прочие уже полопались. Учитывая
растущие доходы индустрии безопасности (которая только в США в году должна была принести 60 миллиардов
долларов прибыли), а также сверхприбыли нефтяной промышленности (которые растут при каждом очередном
кризисе), можно сказать, что экономика периода катастроф спасла мировой рынок от глубокого спада, который ему
грозил накануне 11 сентября [35].

Попытка воссоздать историю идеологического крестового похода, высшей точкой которого стала радикальная
приватизация войны и катастроф, наталкивается на одну проблему: эта идеология, как хамелеон, постоянно меняла
названия и лица. Фридман называл себя «либералом», но его американские последователи, в чьих головах либералы
ассоциировались с высокими налогами и хиппи, обычно относили себя к консервативным «классическим
экономистам», сторонникам свободного рынка, а позднее — к приверженцам рейганомики или laissez-faire, то есть
политики невмешательства государства. В мире это учение преимущественно называют неолиберализмом, часто
свободной торговлей или просто глобализацией. Лишь с середины х годов это направление мысли, которое
возглавляли столпы правого крыла, долгое время связанные с Фридманом, такие как фонд Heritage, Институт Катона
и Американский институт предпринимательства, стало называть себя неоконсервативным. Это мировоззрение
поставило всю мощь военной машины Соединенных Штатов на службу корпоративным целям.

Все эти идеологические инкарнации сохраняли верность политической триаде: устранению государственного
контроля, полной свободе корпораций и минимуму социальных расходов, — но ни одно из перечисленного, похоже,
не дает адекватного представления об этой идеологии. Фридман утверждал, что его движение представляет собой
попытку освободить рынок от государства, но реальная история того, что происходит, когда его чистый замысел
воплощается на практике, — это совсем другая вещь. В любой стране, где за последние три десятилетия применялась
политика чикагской школы, возникал мощный альянс между немногочисленными самыми крупными корпорациями и
группой самых богатых политиков, причем граница между этими группами была нечеткой и изменчивой. В России
миллиардеры — частные игроки в таком альянсе — называются олигархами, в Китае их зовут «князьками», в Чили —
«пираньями», в США, в правление Буша-Чейни, — «первопроходцами». Эти политические и корпоративные элиты
отнюдь не освобождают рынок от государства, они просто сливаются с ним, присваивая себе право распоряжаться
ресурсами, которые ранее принадлежали обществу, от нефтяных скважин России до общественных земель в Китае
или контрактов на восстановительные работы в Ираке при отсутствии конкуренции.

Более точный термин для системы, которая стирает границы между Большим Правительством и Большим
Бизнесом, — это не либерализм, не консерватизм и не капитализм, но корпоративизм. Ее главная характеристика —
переход значительной массы общественного богатства в частные руки, часто при этом растут долги, возникает все
более широкая пропасть между неимоверно богатыми и на все готовыми бедняками и появляется агрессивный
национализм, который позволяет оправдать бесконечные расходы средств на безопасность. Для людей, которые
находятся внутри этого пузыря огромного богатства, это самое выгодное положение дел. Но поскольку подавляющее
большинство людей оказывается вне пузыря, корпоративное государство начинает проявлять и другие характерные
черты: агрессивный надзор (и снова в этом случае государство и огромные корпорации начинают торговать выгодами
и контрактами), массовые аресты, ограничение гражданской свободы и часто, хотя и не всегда, пытки.

ПЫТКА КАК МЕТАФОРА

От Чили до Китая и Ирака пытки молчаливо сопровождали глобальный крестовый поход свободного рынка. Но
пытка не только средство, позволяющее навязать нежеланные политические меры протестующим людям, но и
метафора, отражающая внутреннюю логику доктрины шока.

Пытки, или на языке ЦРУ «допросы с применением принуждения», — это набор специальных техник, которые
должны вызвать у заключенного состояние глубокой дезориентации и шока, чтобы склонить его к признанию вопреки
его собственной воле. Стоящие за этой техникой идеи разработаны в двух руководствах ЦРУ, которые были
рассекречены в конце х годов. Как объясняется в этих руководствах, для того чтобы «сопротивляющийся источник
информации» заговорил, необходимо решительными действиями лишить узника способности осмысливать
окружающий его мир [36]. Прежде всего, следует прекратить доступ любых ощущений (с помощью капюшона,
закрывающего глаза, ушных затычек, кандалов, полной изоляции), а затем тело заключенного подвергают чрезмерной
стимуляции (стробоскопический свет, оглушительная музыка, избиения, электрошок).

Этот «подготовительный» этап должен действовать на сознание как ураган: узник впадает в глубокую регрессию и
настолько запуган, что уже не в состоянии думать рационально или отстаивать собственные интересы. Именно на
этой стадии шока большинство заключенных делают все, что хотят допрашивающие: выдают информацию,
признаются в своей вине, отказываются от того, во что раньше верили. Как это достаточно сжато формулирует одно
из руководств ЦРУ, «существует период — он может быть очень кратким — приостановки жизненных сил, нечто
вроде психологического шока или паралича. Его вызывают травматические или близкие к ним переживания, которые
как бы разрушают привычный мир субъекта и его образ самого себя в контексте этого мира. Опытный
допрашивающий распознает подобные состояния, он знает, что именно в этот момент источник сильнее открыт к
внушению, вероятнее пойдет на уступки, чем до воздействия такого шока» [37].

Доктрина шока в точности повторяет этот процесс, пытаясь обеспечить на уровне массового сознания то, что
пытки позволяют достичь в отношении индивида. Наиболее яркий пример тому — 11 сентября, когда для миллионов
людей был разрушен привычный мир и они впали в состояние глубокой дезориентации и регрессии, чем мастерски
воспользовалась администрация Буша. Внезапно мы оказались в некоем нулевом году, когда все, что мы ранее знали
об этом мире, можно было списать со счетов как «логику до 11 сентября». Никогда не отличавшиеся глубоким
знанием истории, американцы превратились в «чистый лист бумаги», на котором «можно нарисовать новый, более
прекрасный мир», как говорил Мао о своем народе [38]. Немедленно материализовалась целая армия экспертов,
которые стали набрасывать новые и прекрасные слова на податливом полотне нашего посттравматического сознания:
«столкновение цивилизаций», «ось зла», «исламо-фашизм», «безопасность отечества». И пока каждый думал о
неслыханных ранее цивилизационных войнах и столкновениях, администрация Буша смогла выполнить то, о чем до
11 сентября ей приходилось лишь мечтать: она начала приватизированные войны за границей, а дома выстроила
корпоративный комплекс обеспечения безопасности.

Так работает доктрина шока: начальное бедствие — переворот, террористический акт, крушение рынка, война,
цунами, ураган — вводит все население страны в состояние коллективного шока. Падающие бомбы, вспышки
террора, ужасающие порывы ветра выполняют ту же подготовительную функцию для общества, что и оглушительная
музыка или избиения в камерах, где пытают заключенных. Подобно запуганному узнику, выдающему имена своих
друзей или отрекающемуся от своих убеждений, общество, потрясенное шоком, часто отрекается от того, что в других
условиях оно бы страстно защищало. Джамар Перри и его соседи, эвакуированные в Батон-Руж, должны были
отказаться от своего жилья и государственных школ. После цунами рыбаки Шри-Ланки уступили ценные участки
земли на побережье в пользу отелей. Жители Ирака, если бы все совершалось по плану, должны были пережить шок и
трепет и передать контроль над своими нефтяными запасами, государственные компании и свой суверенитет военным
базам США и «зеленым зонам».

ВЕЛИКАЯ ЛОЖЬ

В лавине хвалебных слов, обращенных к Милтону Фридману, роль шока и кризисов в продвижении мира вперед
почти не упоминается. На самом деле его смерть послужила поводом для пересказа официальной истории о том, как
бренд радикального капитализма стал официальной доктриной правительств почти по всему земному шару. Подобная
мифологическая версия истории, заботливо очищенная от любых следов насилия и принуждения, тесно сплетенных с
этим крестовым походом, представляет собой наиболее успешный пропагандистский ход последних трех десятилетий.
Эта версия звучит примерно так.

Фридман посвятил жизнь мирной борьбе мыслителя против тех, кто думал, что правительство обязано
регулировать рынок, чтобы смягчить его жесткие грани. По его мнению, «история вступила на ложный путь», когда
политики начали прислушиваться к словам Джона Мейнарда Кейнса, интеллектуального создателя «Нового курса» и
современной государственной системы социального обеспечения [39]. Крах рынка в году породил всеобщее
убеждение в том, что политика невмешательства провалилась и правительство обязано заботиться об экономике,
чтобы перераспределять богатства и регулировать деятельность корпораций. В эти мрачные для политики
невмешательства дни, когда коммунисты победили на Востоке, Запад с радостью вступил на путь государства
всеобщего благосостояния, а экономический национализм пустил корни на постколониальном Юге, Фридман и его
учитель Фридрих Хайек заботливо хранили пламя чистого капитализма, незапятнанного кейнсианскими попытками
собрать общественное богатство, чтобы построить более справедливое общество.

«Это, как я думаю, огромная ошибка, — писал Фридман в письме к Пиночету в году, — верить в то, что
можно делать добро с помощью чужих денег» [40]. Но его не слушали; большинство людей с упорством держались
убеждения, что их правительства могут и обязаны делать добро. В году газета Time пренебрежительно
отзывается о Фридмане как о «мечтателе или зануде», которого если и почитают за пророка, то лишь немногие
избранные [41].

Наконец, после того как он провел нескольких десятков лет в интеллектуальной пустыне, наступили е годы —
эпоха правления Маргарет Тэтчер (она называла Фридмана «интеллектуальным борцом за свободу») и Рональда
Рейгана (который, как заметили, носил с собой манифест Фридмана «Капитализм и свобода» во время предвыборной
борьбы за президентский пост) [42]. Появились политические лидеры, готовые реализовать идею неограниченного
рынка в реальном мире. По официальной версии, после того как Рейган и Тэтчер мирно и демократически дали волю
рынкам в своих странах, это обернулось такой свободой и процветанием, что, когда началось падение диктатур от
Манилы до Берлина, массы потребовали рейганомики наряду с бигмаком.

Когда в итоге распался Советский Союз, жители «империи зла» с радостью присоединились к революции
Фридмана, как и коммунисты Китая, превратившиеся в капиталистов. Это означало, что уже ничто не преграждало
дороги подлинному глобальному свободному рынку, при котором освобожденные корпорации не только получили
свободу в своих странах, но и могут теперь беспрепятственно пересекать границы, чтобы вокруг них расцветало
благоденствие по всему миру. Возник двойной консенсус относительно общественного строя: политических лидеров
необходимо избирать, а экономика должна жить по законам Фридмана. Это был, по словам Фрэнсиса Фукуямы,
«конец истории» — «конечная точка идеологической эволюции человечества» [43]. Когда Фридман умер, журнал
Fortune написал, что «он живо чувствовал ход истории»; Конгресс США принял решение объявить Фридмана «одним
из величайших в мире борцов за свободу, и не только в сфере экономики, но и во всем»; губернатор Калифорнии
Арнольд Шварценеггер объявил 29 января года Днем Милтона Фридмана для всего штата, и этому примеру
последовали некоторые другие города и поселки. Wall Street Journal кратко выразил эту «причесанную» версию
истории в своем заголовке: «Человек свободы» [44].

Эта книга бросает вызов основному и нежно любимому утверждению официальной истории, что триумф
свободного от постороннего вмешательства капитализма был рожден из импульса свободы, что неограниченный
свободный рынок идет рука об руку с демократией. Вместо этого я намерена показать, что такой фундаменталистской
форме капитализма постоянно сопутствовало самое грубое принуждение, направленное как на общественный
политический организм, так и на тела бесчисленного множества людей. История современного свободного рынка,
которая, если выражаться точнее, представляет собой становление корпоративизма, написана при помощи шока.

Ставки в этой игре высоки. Альянсы корпораций готовы устранить последние преграды: закрытую нефтяную
экономику арабского мира и те сферы западной экономики, которые долгое время были защищены от погони за
прибылью, в частности ликвидация последствий катастроф и содержание армий. Поскольку не видно хотя бы и
лицемерных попыток добиться согласия общества на приватизацию таких важных функций, будь то внутри страны
или за границей, чтобы достичь этой цели, понадобятся рост насилия и еще более опустошительные катастрофы. Но
ввиду того что решающая роль шока и кризисов столь успешно заретуширована в официальной истории становления
свободного рынка, экстремистские тактики, применяемые в Ираке и Новом Орлеане, часто ошибочно принимают за
отдельные случаи некомпетентности или кумовства Белого дома в период правления Буша. Но фактически деяния
Буша представляют собой крайне жестокую и тщательно разработанную кульминацию полувековой борьбы за
тотальное высвобождение корпораций из-под власти

Любая попытка заявить, что именно идеология повинна в преступлениях ее приверженцев, требует огромной
осторожности. Слишком легко думать, что люди, с которыми мы не согласны, не просто ошибаются, но являются
приверженцами тирании, фашизма или геноцида. И тем не менее некоторые идеологии опасны для общества, и эту
опасность следует распознать. Это закрытые фундаменталистские доктрины, которые не могут сосуществовать с
другими мировоззрениями; их последователи сетуют по поводу разнообразия мнений и требуют полной свободы для
практической реализации своей «совершенной системы». Мир в его нынешнем виде должен быть опустошен, чтобы
освободить место для их «чистого» сознания. Укорененная в библейских образах Великого потопа и ужасающего
огня, такая логика неизбежно ведет к насилию. Идеологии, которые жаждут недостижимого состояния «чистого
листа», чего можно достичь лишь в результате катастрофы, относятся к весьма опасным.

Обычно именно крайне экстремистские религиозные или расистские идеи требовали стереть с лица земли целые
народы и культуры, чтобы реализовать на практике свое безупречное мировоззрение. После падения Советского
Союза многие люди узнали о величайших преступлениях, совершенных во имя коммунизма. Советские архивы
открылись для исследователей, которые подсчитывали погибших — в результате искусственного голода, трудовых
лагерей или убийств. Это породило горячие споры по всему миру о том, насколько совершенные зверства
объясняются идеологией, а не ее искажениями со стороны приверженцев, таких как Сталин, Чаушеску, Мао и Пол
Пот.

«Именно воплотившийся коммунизм породил массовые репрессии, которые нашли свое высшее выражение в
царстве террора, поддерживаемом государством, — пишет Стефан Куртуа, соавтор вызывающей споры "Черной
книги коммунизма". — Неужели идеология тут совершенно безгрешна?» [45] Разумеется, это не так. Из этого не
следует, что любая форма коммунизма неизбежно влечет за собой геноцид, как радостно провозглашают некоторые,
но именно интерпретация коммунистической теории — доктринерская, авторитарная и ненавидящая плюрализм —
породила сталинские чистки и лагеря перевоспитания Мао. Авторитарный коммунизм навсегда запятнал себя позором
в своих реальных лабораториях — и таковым должен остаться.

Но что можно сказать о современном крестовом походе за освобождение мировых рынков? Военные перевороты,
войны и кровавые бойни, в результате которых устанавливаются благоприятные для корпораций режимы, никогда не
рассматривались как преступления капитализма, их приписывали экстремизму ретивых диктаторов, горячим
сражениям на фронтах холодной войны, а теперь — войне с терроризмом. И когда самых горячих противников
корпоративной экономической модели систематически устраняют, будь то Аргентина х или Ирак сегодня, эти
жестокие меры воспринимают как часть грязного сражения против коммунизма или терроризма — но никогда как
часть борьбы за продвижение чистого капитализма.
 Я не утверждаю, что все формы рыночной экономики несут в себе жестокость. Теоретически может существовать
рыночная экономика, которая обходится без насилия и не требует подобной идеологической чистоты. Свободный
рынок товаров массового потребления может сосуществовать с бесплатной системой здравоохранения,
государственными школами, крупными сегментами экономики, например в виде национальной нефтяной компании,
находящимися в руках государства. Равно можно требовать, чтобы корпорации достойно оплачивали труд и уважали
право работников создавать профсоюзы, а государство взимало налоги и перераспределяло богатства, сглаживая
жесткое неравенство, характерное для общества при корпоративизме. Однако рынок нельзя создать на основе
фундаментализма.

После Великой депрессии Кейнс предложил именно такую смешанную модель регулируемой экономики, и этот
переворот в государственной политике породил «Новый курс» и повлек за собой подобные преобразования по всему
миру. Именно против такой системы компромиссов, сдержек и противовесов была направлена контрреволюция
Фридмана, которая методично разрушала эту систему в одной стране за другой. И в этом аспекте вариант капитализма
от чикагской школы действительно имеет нечто общее с опасными идеологиями: это характерное стремление к
недостижимой чистоте, к «чистому листу», с которого можно начать созидание образцового общества.

Это стремление к богоподобной власти над всем творением прекрасно объясняет, почему идеологов свободного
рынка так сильно привлекают кризисы и катастрофы. Реальность без апокалиптических событий просто неприемлема
для их амбиций. На протяжении 35 лет контрреволюцию Фридмана вдохновляли свобода и возможности, доступные
только в периоды катастрофических перемен — когда люди с их неизменными привычками и устойчивыми
требованиями отбрасываются в сторону, — в те моменты, когда демократия кажется практически неосуществимой.

Адепты доктрины шока убеждены, что только великие катаклизмы — потоп, война, террористический акт —
могут создать широкое и чистое полотно, которое им так необходимо. Именно в такие моменты, когда нам
психологически и физически не за что держаться, мы становимся особенно податливыми. И эти художники берут
подготовленный материал в свои руки и начинают работу по переделке мира.
 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ДВА ДОКТОР-ШОКА: ИССЛЕДОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ

«Индустриальная революция была началом революции настолько экстремальной и радикальной, насколько такими
были самые отчаянные замыслы, воспламенявшие умы фанатиков, но эти проблемы можно было разрешить только
при наличии неограниченных материальных благ.»
Карл Поланьи «Великая трансформация»
 ГЛАВА 1

ЛАБОРАТОРИЯ ПЫТОК: ЭВЕН КЭМЕРОН, ЦРУ И МАНИАКАЛЬНАЯ ПОПЫТКА НАЧИСТО

Их психика подобна чистому листу, на котором мы можем писать.

«Я пришел на скотобойню, чтобы понаблюдать за так называемым электрическим забоем, и увидел, что к вискам
свиней прикрепляли металлические зажимы, на которые подавался электроток ( вольт). Как только зажимы
оказывались на их головах, свиньи теряли сознание, цепенели, а через несколько секунд судорожно тряслись так же,
как собаки в наших экспериментах. В период потери сознания (эпилептическая кома) мясник наносил удар ножом и
выпускал кровь из животных без затруднений.»
Уго Черлетти, психиатр, описание «изобретенной» им электросудорожной терапии, г. [2]

«Я больше не разговариваю с журналистами», — ответил напряженный голос на другом конце телефонной линии.
А затем как бы приоткрылось крохотное окошко: «И чего вы хотите?»

Я понимала, что в моем распоряжении примерно 20 секунд на объяснения, и задача представлялась непростой. Как
я объясню, что мне нужно от Гейл Кестнер, как расскажу о том, что привело меня к ней?

Правда показалась бы слишком странной: «Я пишу книгу о шоке. О том, как переживают шок страны — во время
войны, террористических актов, переворотов и природных бедствий. И о том, как после этого их заставляют пережить
еще один шок — это делают корпорации и политики, использующие страх и замешательство, чтобы осуществить
шоковую терапию. А затем людей, которые сопротивляются этой шоковой политике, подвергают в случае
необходимости еще одному шоку в третий раз — с помощью полиции, солдат или допросов в тюрьме. И я хочу
побеседовать с вами, потому что вы одна из немногих людей, переживших тайные эксперименты ЦРУ с
электрошоком и другими "специальными техниками допроса". Кроме того, у меня есть основания предполагать, что
методы исследований х годов в Университете Макгилла, в которых вы были испытуемой, сейчас применяют к
узникам Гуантанамо и Абу-Грейб».

Нет, разумеется, я не могла это сказать. Вместо этого я сообщила: «Недавно мне пришлось путешествовать по
Ираку, и я пытаюсь понять, какую роль там играют пытки. Мне сказали, что они нужны для получения информации,
но я думаю, это не все. Может быть, это связано с попыткой создать образцовую страну, а для этого они хотят
опустошить человека, а затем переделать его с нуля?»

Наступила долгая пауза, а затем мне ответил несколько изменившийся голос (все еще напряженный, но
возможно, в нем было облегчение): «Вы точно выразили именно то, что ЦРУ и Эвен Кэмерон делали со мной. Они
пытались меня стереть и переделать. Но у них ничего не вышло».

Не прошло и суток, как я стучалась в дверь квартиры Гейл Кестнер в мрачном доме для престарелых в Монреале.
«Открыто», — произнес еле слышный голос. Гейл сказала, что оставит дверь открытой, потому что ей трудно
вставать. Это травмы позвоночника, которые все сильнее дают о себе знать, потому что к ним добавился артрит. Боли
в спине — одно из многих напоминаний о том, как 63 раза она получала разряды тока от до вольт,
направленные на фронтальные доли мозга, при этом ее сотрясали страшные судороги, ставшие причиной переломов,
растяжений, искусанных губ, сломанных зубов.

Гейл здоровается со мной, сидя в голубом плюшевом кресле с откидывающейся спинкой. Как я узнала позднее,
креслу можно придать 20 разных позиций, и Гейл постоянно их меняет, как фотограф в поисках фокуса. В этом кресле
она проводит все свои дни и ночи, пытаясь найти удобное положение и избежать сна, о котором она говорит: «мои
электрические сновидения». Во сне она видит «его»: доктора Кэмерона, давно уже скончавшегося психиатра, который
назначал шоковую терапию, а также другие пытки, применявшиеся к ней много лет назад. «Прошлой ночью ко мне
дважды являлось это ужасное чудовище, — заявила она, как только я вошла в комнату. — Не хочу вас ни в чем
обвинять, но это из-за вашего совершенно неожиданного звонка и ваших вопросов».
 Я начала думать, что, возможно, мой приход сюда — это несправедливость. И это ощущение усугубилось, когда,
оглядев квартиру, я обнаружила, что тут нет для меня места. На всех свободных местах лежали огромные стопки
статей и книг, как будто случайными грудами, но сложенные в согласии с какой-то внутренней логикой. Все книжки
были помечены желтыми наклейками. Гейл указала мне на свободное место в комнате, где стоял незамеченный мною
деревянный стул, но она на миг испугалась, когда я попыталась найти сантиметровое пространство для моего
диктофона. На приставном столике перед ней свободного места не было: там было не меньше 20 пустых пачек из-под
сигарет Matinee Regular, выложенных в виде пирамиды. (Гейл предупредила меня по телефону,, что она непрерывно
курит: «Простите, но я курю. И плохо ем. Я толстая, и я курю. Надеюсь, вам это не помешает?») Сначала мне
показалось, что Гейл покрыла обратную сторону сигаретных пачек черной краской, но, приглядевшись, я обнаружила,
что там крохотными буквами написаны имена, числа, тысячи слов.

В течение дня, проведенного за беседой, Гейл часто, наклонившись, писала что-то на клочке бумаги или на пачке
из-под сигарет: «Заметка для себя, — объясняла она, — или я никогда этого не запомню». Груды бумаг и сигаретные
пачки для Гейл не просто странная картотека. Это ее память.

На протяжении всей взрослой жизни Гейл ум ее подводил: факты мгновенно исчезали, воспоминания, если они
там хранятся (многие — нет), были подобны моментальным снимкам, разбросанным по земле. Иногда она могла
вспомнить какой-то случай совершенно отчетливо — это она называла «осколком воспоминаний», — но на вопрос о
времени могла ошибиться на два десятка лет: «Это было в году. О нет, в !» Поэтому она хранит этот каталог.
Он доказывает, что она жила на самом деле. Сначала она извинялась за беспорядок. Но позднее сказала: «Он сделал
это со мной. Эта комната — часть пытки!»

Много лет Гейл мучил вопрос о провалах в ее памяти, как и о других странностях. Она не могла, например,
понять, почему слабый удар тока от устройства, открывающего гараж, вызвал у нее приступ неудержимой паники.
Или почему ее руки дрожали, когда она подключала к розетке свой фен. Но прежде всего она не могла понять, почему
может вспомнить почти все события своей взрослой жизни и почти ничего — из жизни до 20 лет. Когда ей
приходилось встречаться с человеком, который говорил, что знает ее с детства, она отвечала ему фразой: «Я знаю, кто
вы, но не могу точно припомнить, где мы встречались». Как она призналась: «Это было лукавство с моей стороны».

Гейл пришла к выводу, что все это — проявления ее нестабильного психического здоровья. Когда ей было
лет, она страдала депрессией и зависимостью от таблеток, иногда после нервных срывов она оказывалась в больнице в
бессознательном состоянии. Из-за этого семья разорвала с ней отношения, так что Гейл осталась совершенно одна и
иногда ей приходилось питаться отбросами, которые она находила в мусорных баках около продуктовых магазинов.

Но она смутно догадывалась, что нечто еще более страшное произошло раньше. До разрыва с семьей они с сестрой
— однояйцевым близнецом — часто говорили о времени, когда Гейл была в еще более тяжелом состоянии, так что
Зелле приходилось за ней ухаживать. «Ты не можешь себе представить, что я пережила, — говорила Зелла. — Ты
мочилась в комнатах, сосала палец и разговаривала по-детски. Ты даже попросила бутылочку моего ребенка. Вот с
чем мне приходилось справляться!» Гейл не могла понять, как относиться к этим заявлениям своей сестры. Мочилась
на пол? Требовала бутылочку своего племянника? Она ничего не помнила об этих странных поступках.

Ближе к 50 годам Гейл подружилась с мужчиной по имени Джекоб, в котором нашла, по ее собственным словам,
«родственную душу». Джекоб пережил холокост, и он также мучился из-за проблем с памятью. Джекоба, который
умер уже более 10 лет назад, очень беспокоили забытые Гейл годы. «Должна быть причина, — говорил он об этих
провалах. — Тут должна быть причина».

В году Гейл с Джекобом случайно проходили мимо киоска с газетами и увидели большой кричащий
заголовок: «Эксперименты по промыванию мозгов: жертвам обязаны выплатить компенсацию».

Гейл стала просматривать статью, и несколько фраз моментально бросились ей в глаза: «детская речь», «потеря
памяти», «недержание». «Я сказала: "Джекоб, купи эту статью"». Они присели в ближайшем кафе и прочли
невероятную историю о том, как в х годах Центральное разведывательное управление Соединенных Штатов
оплачивало эксперименты над пациентами психиатрической клиники, которые проводил один доктор из Монреаля.
Этот доктор неделями держал испытуемых в состоянии сна и в изоляции, а затем назначал им огромные дозы
электрошока, а также экспериментальные смеси лекарств, в том числе психоделик ЛСД и галлюциноген РСР*,
известный под названием «ангельская пыль». Эти опыты, в результате которых пациенты возвращались к
довербальному младенческому состоянию, проходили в Институте имени Аллана при Университете Макгилла под
наблюдением руководителя доктора Эвена Кэмерона. О том, что Кэмерона финансировало ЦРУ, стало известно в
конце х в силу Закона о свободе доступа к информации, что вызвало специальные разбирательства в Сенате США.
Девять бывших пациентов Кэмерона, объединившись, подали иск против ЦРУ и канадского правительства, которое
также оплачивало исследования Кэмерона. В ходе долгого разбирательства юристы пациентов пришли к выводу, что
эти эксперименты нарушили все законы медицинской этики. Пациенты обращались к Кэмерону с не самыми
серьезными нарушениями психики: по поводу послеродовой депрессии, тревоги, даже с трудностями в браке, — и их
использовали, не спрашивая их согласия и не ставя в известность, в качестве лабораторных животных, чтобы
удовлетворить интерес ЦРУ, желавшего знать, как можно контролировать психику человека. В году ЦРУ
пришлось выплатить тысяч долларов девяти пострадавшим — на тот момент самая большая сумма, которая когда-
либо была выплачена этой организацией. Четыре года спустя канадское правительство согласилось уплатить по
тысяч долларов в качестве компенсации каждому пациенту, который был вовлечен в эти эксперименты [3].

Кэмерон не только сыграл решающую роль в разработке современной американской техники пыток, его опыты
также проливают свет на сокровенную логику капитализма катастроф. Подобно экономистам — адептам свободного
рынка, которые убеждены, что лишь масштабные катастрофы, приносящие великое опустошение, могут подготовить
почву для их «реформ», Кэмерон верил, что серия шоков, направленных на мозг человека, может опустошить
сознание и стереть сложившиеся структуры психики, после чего можно выстроить новую личность на
труднодостижимом иначе состоянии «чистого листа».

Гейл многие годы хранила на задворках памяти эту историю о ЦРУ и Университете Макгилла, не уделяя ей
слишком много внимания, — она никогда не имела дела с Институтом Аллана. Но теперь, сидя рядом с Джекобом,
она обратила внимание на рассказы пациентов о своей жизни — о провалах в памяти и возвращении в детское
состояние. «Тогда я поняла, что эти люди должны были пройти через что-то, что прошла и я. И я сказала: "Джекоб,
вот она — причина"».

МАСТЕРСКАЯ ШОКА

Гейл обратилась в Институт Аллана с требованием предоставить ее медицинскую карту. Сначала ей ответили, что
бумаги не сохранились, но в конце концов она их все-таки получила — все страниц. Доктором, который имел
право допустить ее к этим документам, был Эвен Кэмерон.

Письма, заметки и официальные медицинские документы содержали душераздирающую историю — о лишенной в

Начальные записи отражают симпатию медсестер к Гейл, которая посвятила себя той же профессии, что и они, ее
называют «веселой», «общительной» и «изящной». Но после нескольких месяцев, проведенных под их надзором и вне
его, Гейл претерпевает радикальное изменение личности, что скрупулезно отражено в медицинской карте: через
несколько недель она «демонстрирует детское поведение, выражает странные мысли и явно галлюцинирована и
неадекватна». В записях указывается, что эта интеллигентная молодая женщина не способна досчитать до шести; она
то «пытается манипулировать персоналом, враждебна и крайне агрессивна», то становится пассивной и апатичной и
даже неспособна узнать своих родственников. Ее заключительный диагноз — «шизофрения с яркими истерическими
проявлениями» — куда серьезнее, чем «тревога», на которую она жаловалась при поступлении.

Эти изменения, без сомнения, имели прямое отношение к лечению, которое также описано в истории болезни
Гейл: огромные дозы инсулина, которые вызывали коматозное состояние, странное сочетание возбуждающих и
тормозящих средств, долгий сон под действием лекарств и сеансы электрошока, которые в восемь раз превышали
обычные дозы, применявшиеся в терапии того времени.

Сестры не раз отмечают стремление Гейл убежать от врачей: «Пытается выбраться отсюда заявляет, что с ней
плохо обращаются отказывается от сеанса электрошока после инъекций». Такое поведение всегда было поводом для
очередной отправки ее в то место, которое младшие коллеги Кэмерона прозвали «мастерской шока» [4].

В ПОИСКАХ «ЧИСТОГО ЛИСТА»

Когда Гейл начала в этом разбираться, Кэмерон уже давно умер, но оставил после себя десятки научных статей и
лекций. Кроме того, появилось несколько книг, рассказывающих о том, как ЦРУ финансировало эксперименты по
контролю над психикой, и эти работы содержали немало подробностей о взаимоотношениях Кэмерона с этой
организацией [6].

Гейл все их прочитала, подчеркнув важные места, и составила хронологию событий, сопоставляя эти данные со
своей историей болезни. Она узнала, что в начале х годов Кэмерон отказался от стандартного фрейдистского
подхода «разговорной терапии» в попытке открыть «корневые причины» психических расстройств своих пациентов.
Он мечтал не восстанавливать своих пациентов, но воссоздавать их при помощи метода, который он называл
«управление психикой», по аналогии с тем, как человек управляет автомобилем [7].

Как видно из опубликованных им в то время статей, он считал, что можно научить пациентов новому, здоровому
образу жизни только одним путем: нужно проникнуть в их психику и «сломать старые, патологические паттерны» [8].
Первый шаг его метода — «избавление от модели поведения», при этом достигается потрясающий результат:
возвращение психики к тому состоянию, когда она была, по словам Аристотеля, «дощечкой для письма, на которой
еще ничего не написано», tabula rasa [9]. Кэмерон полагал, что может достичь такого состояния, атакуя мозг с
помощью всех известных средств, которые нарушают его нормальную работу, внезапно и все сразу. Это была
настоящая война «шока и трепета» против психики.

К концу х электрошок завоевал популярность среди психиатров Европы и Северной Америки. Он вызывал
меньше необратимых изменений, чем хирургическая лоботомия, и, как всем казалось, был эффективен: истерические
пациенты становились спокойнее, а в некоторых случаях электрические разряды, по-видимому, делали человека
разумнее. Но это были лишь отдельные наблюдения, и даже те врачи, которые работали с этой техникой, не могли
найти научного объяснения ее действию.

Конечно, они знали и о побочных эффектах этой терапии. Никто не сомневался, что электроконвульсивная
терапия может вызвать амнезию; это было основной жалобой подвергнутых такому лечению. Еще одно побочное
действие, часто отмечаемое и тесно связанное с потерей памяти, это регрессия. Десятки клинических наблюдений
показывали, что сразу после такого лечения пациенты сосали пальцы, лежали в эмбриональной позе, ели с ложечки и
звали к себе маму (часто ошибочно принимая врачей и сестер за родителей). Эти явления быстро проходили, но в
отдельных случаях, когда применялись сильные дозы шока, наступала полная регрессия, так что пациент терял
способность ходить и разговаривать. Мэрилин Райе, экономист, которая в середине х годов стояла во главе
движения за права пациентов, отказывающихся от электроконвульсивной терапии, в ярких красках описывала
состояние, когда ее воспоминания и жизненный опыт были стерты с помощью электрошока: «Теперь я знаю, как
должна была чувствовать себя Ева, которая была создана взрослой из чужого ребра, без какой-либо предыстории. Я
чувствую себя столь же пустой, как Ева» [10].

Для Райе и других пациентов такая опустошенность представляла собой незаменимую потерю. Однако Кэмерон
видел в этом состоянии пустоты нечто иное: чистый лист, на котором можно написать новые поведенческие паттерны.
Для него «масштабная потеря всех воспоминаний» в результате интенсивного применения электрошока была не
дурным побочным эффектом, но важнейшим этапом лечения, который может вернуть пациента к ранним стадиям
развития «задолго до того, как шизофреническое мышление и поведение начали проявляться» [11]. Как военные
ястребы, призывавшие «вбомбить» некоторые страны «обратно в каменный век», Кэмерон видел в шоковой терапии
средство вернуть своих пациентов назад, к их младенчеству, вызвать у них полную регрессию. В году он написал
статью, где описано то состояние, к которому он хотел бы привести пациентов вроде Гейл Кестнер: «Это не только
потеря восприятия пространства и времени, но также утрата того ощущения, что они должны быть. На этой стадии у
пациента наблюдаются также и многие другие явления, такие как утрата второго языка или представлений о своем
браке. В более глубоких случаях они не в состоянии ходить без поддержки, самостоятельно принимать пищу, а также
у них появляется недержание мочи и кала Все аспекты функции памяти сильно нарушены» [12].

Чтобы «очистить от паттернов» своих пациентов, Кэмерон использовал новое устройство конструкции Пейджа-
Расселла, которое позволяло подавать шесть последовательных разрядов тока вместо одного. Досадуя, что его
пациенты все еще цепляются за остатки своей личности, доктор использовал для углубления дезориентации
различные стимуляторы, депрессанты и галлюциногены: аминазин, барбитураты, амитал, закись азота, амфетамины,
секонал, нембутал, веронал, меликон, хлорпромазин, ларгактил и инсулин. В году Кэмерон писал, что эти
средства позволяют «растормозить его [пациента], так что его защита может быть ослаблена» [13].

Когда «полная очистка от паттернов» достигнута и прежняя личность успешно устранена, можно начинать
управление психикой. Оно заключалось в том, что Кэмерон проигрывал своим пациентам магнитофонные записи
такого рода: «Ты прекрасная мать и жена, и люди рады тебя видеть». Психиатр-бихевиорист, он верил, что если
заставит своих пациентов принять эти мысли, записанные на пленку, те начнут вести себя иначе [14].

Пациенты, пережившие шок и накачанные лекарствами, становились настоящими «овощами», так что им
приходилось выслушивать эти внушения от 16 до 20 часов в сутки; однажды Кэмерон проигрывал эти записи в
течение дня непрерывно [15].

В середине х годов некоторые исследователи из ЦРУ заинтересовались методиками Кэмерона. В то время уже
начиналась истерия холодной войны, и Центральное разведывательное управление изучало «специальные техники
допроса». Рассекреченная служебная записка ЦРУ объясняет, что программа была посвящена «исследованию
разнообразных необычных техник допроса, включая действия, вызывающие психологический дискомфорт, а также
применение таких методов, как "полная изоляция" и "использование лекарственных и других химических средств"»
[16]. Сначала проект получил кодовое название Project Bluebird, а затем Project Artichoke, а в году был
переименован в MKUltra. В течение последующего десятилетия на проект MKUltra было потрачено 25 миллионов
долларов. Он ставил перед собой цель найти новые способы «расколоть» заключенных, которые могли оказаться
коммунистами или двойными агентами. В реализации программы участвовало 80 организаций, в том числе 44
университета и 12 больниц [17].

Участники проекта с легкостью генерировали многочисленные идеи относительно того, как извлечь информацию
из людей, которые не хотят ею делиться; проблема заключалась лишь в том, где опробовать эти идеи на практике.
Деятельность участников проектов Bluebird и Artichoke в первые годы напоминала трагикомические шпионские
фильмы: агенты ЦРУ гипнотизировали друг друга или незаметно подливали ЛСД в чашку коллеги, чтобы
понаблюдать за эффектом (в одном случае таким эффектом стало самоубийство) — если не упоминать пытки людей,
подозреваемых в шпионаже в пользу России [18].

Подобные тесты больше походили на глупые проказы в кругу своих, чем на серьезное исследование, и их
результаты не представляли никакой научной ценности для ЦРУ. Для этого нужно было огромное количество
испытуемых. Несколько подобных исследований были проведены, но это было очень рискованно: если бы мир узнал,
что ЦРУ испытывает опасные средства на американской территории, это могло бы привести к закрытию программы
[19]. Именно в этот момент ЦРУ обратило внимание на канадских исследователей. Отношения с последними были
установлены уже 1 июня года на встрече представителей трех стран (США, Канада, Великобритания) с участием
служб разведки и ученых в монреальском отеле «Риц-Карлтон», Мотивом этой встречи была растущая озабоченность
западных разведок относительно коммунистического мира, где, как полагали, были разработаны техники
«промывания мозгов», которые применяются к военнопленным. Об этом свидетельствовал тот факт, что
американские солдаты, попавшие в плен в Корее, выступали перед камерами — по-видимому, добровольно, —
проклиная капитализм и империализм. Согласно рассекреченным протоколам этой встречи присутствующие —
Омонд Солендт, глава канадского Научного совета по обороне, сэр Генри Тизард, возглавляющий Британский
комитет по оборонной политике, а также двое представителей ЦРУ — были уверены, что Запад должен срочно узнать,
каким образом коммунисты добиваются того, что пленные выступают с публичными исповедями. И первым шагом
программы должны были стать «клинические исследования реальных случаев», чтобы понять, как может действовать
«промывание мозгов» [20]. Согласно официальной цели этих исследований власти Запада не собирались применять
техники контроля над психикой к заключенным в своих тюрьмах, но хотели подготовить западных солдат к
сопротивлению любым техникам принуждения, с которыми они могли столкнуться, оказавшись в плену.
 Разумеется, у ЦРУ были и другие интересы. Но даже на закрытых встречах, подобных этой, было невозможно —
вскоре после того, как весть о пытках, применяемых нацистами, глубоко возмутила весь мир, — открыто признать,
что ЦРУ стремится разработать собственные альтернативные методики допроса.

Среди присутствующих на встрече в отеле «Риц» был и доктор Дональд Хебб, возглавлявший психологическое
направление в Университете Макгилла. Согласно рассекреченным документам Хебб, пытаясь объяснить тайну
публичных исповедей военнопленных, высказал гипотезу, что коммунисты для обретения контроля над психикой
узников, возможно, помещают их в условия полной изоляции и блокируют доступ сигналов к их органам чувств. Эти
слова произвели впечатление на руководителей разведывательных органов, и три месяца спустя Хебб получил грант
на проведение ряда секретных исследований состояния сенсорной депривации от Министерства обороны Канады.
Хебб работал с группой из 63 студентов Университета Макгилла: каждый испытуемый, получавший по 20 долларов в
день, был помещен в закрытую комнату и носил черную повязку на глазах, наушники, в которых звучал белый шум, и
картонные трубки, прикрывавшие руки, чтобы ограничить тактильные ощущения. В течение суток студенты плавали
в океане пустоты, где глаза, уши и руки не могли помочь им сориентироваться, и они погружались в мир грез,
который становился все ярче. Чтобы проверить, насколько сенсорная депривация увеличивает податливость
испытуемых «промыванию мозгов», Хебб стал проигрывать им записи с разговорами о существовании привидений
или о том, что наука представляет собой сплошной обман, и им внушали идеи, которые вызывали возражения
студентов до начала эксперимента [21].

В секретном отчете Научного совета по обороне об этом эксперименте сделаны выводы, что сенсорная депривация
порождала замешательство и вызывала галлюцинации у студентов, участвовавших в исследовании, и «во время и
вскоре после периода сенсорной депривации возникает выраженное временное снижение интеллекта» [22]. Более
того, голод испытуемых по стимулам делал их неожиданно восприимчивыми к идеям, которые они слышали через
наушники, и некоторые из них после эксперимента заинтересовались оккультизмом, причем этот интерес сохранялся
и в течение нескольких недель после завершения эксперимента. Похоже, что замешательство, вызванное сенсорной
депривацией, частично опустошало их психику, а затем с помощью сенсорных стимулов на чистом листе можно было
создать новые паттерны.

Одна копия документа об исследовании Хебба была направлена в ЦРУ, кроме того, 41 копию получил Военно-
морской флот США и 42 копии — сухопутные войска США [23]. ЦРУ непосредственно наблюдало за экспериментом
через одного из испытуемых, студента Мейтленда Болдуина, который обо всем информировал американцев в тайне от
своего научного руководителя [24]. Такое пристальное внимание ЦРУ к эксперименту не удивительно: по меньшей
мере, Хебб доказал, что длительная изоляция влияет на умственные способности и делает людей податливыми к
внушению, а это — бесценная идея для любого допрашивающего. В итоге Хебб понял, что его исследование содержит
огромные возможности не только для разработки защиты попавших в плен солдат от «промывания мозгов», но и для
создания практического руководства по психологическим пыткам. В своем последнем интервью Хебб, умерший в
году, говорил: «Когда мы готовили отчет для Научного совета по обороне, нам было ясно, что мы описываем
мощные техники допроса» [25].

Как зафиксировано в отчете Хебба, четверо подопытных «спонтанно сообщили, что пребывание в изоляции было
для них чем-то вроде пытки»; это означало, что принуждать их оставаться в этой комнате дольше, чем они могут
вынести, — два или три дня — было бы нарушением медицинской этики. Осознавая неизбежность подобных
ограничений для эксперимента, Хебб писал, что более «точные результаты» недостижимы, потому что «невозможно
принудить испытуемых провести по дней в условиях изоляции» [26].

Что было невозможно для Хебба, было вполне возможно для его коллеги по институту и главного соперника на
академическом поле — доктора Эвена Кэмерона. (Позднее Хебб, удалившийся от науки, называл Кэмерона
«преступным тупицей» [27]). Кэмерон уже пришел к убеждению, что решительное разрушение психики пациента —
это необходимый первый шаг на пути к психическому здоровью, а потому не является нарушением клятвы
Гиппократа. Что же касается юридической стороны дела, то пациенты находились в полном распоряжении Кэмерона:
стандартное соглашение наделяло доктора абсолютной властью, вплоть до проведения фронтальной лоботомии.

Хотя Кэмерон поддерживал контакт с ЦРУ уже многие годы, впервые он получил грант от Управления в году
— через подставную организацию под названием Общество по исследованию экологии человека [28]. И как только
доллары ЦРУ стали поступать в Институт Аллана, это заведение все меньше напоминало госпиталь и все больше
походило на мрачную темницу.
 Прежде всего значительно выросли объемы применяемых электрошоков. Двое психиатров, придумавших весьма
спорный прибор Пейджа-Расселла для электрошоковой терапии, рекомендовали проводить по четыре сеанса для
каждого пациента, что в сумме составляло 24 отдельных шока [29]. Кэмерон же назначал своим пациентам по два
сеанса в сутки на протяжении месяца, так что один пациент получал ужасающее количество ударов — , что
намного превосходило объемы лечения, которое пациенты, подобные Гейл, получали ранее [30]. Если больным ранее
назначали оглушительное количество медикаментов, теперь к ним добавились новые психотропные средства, весьма
интересовавшие ЦРУ: ЛСД и РСР.

Доктор взял на вооружение и другие средства для опустошения мозга: сенсорную депривацию и продолжительный
сон, комбинацию воздействий, которая, как он уверял, позволяет «уменьшить сопротивление индивида» и делает его
гораздо более податливым к внушениям, записанным на пленку [31]. Когда в его распоряжении оказались доллары
ЦРУ, Кэмерон использовал эти средства, чтобы перестроить старые конюшни рядом с госпиталем и превратить их в
звуконепроницаемые комнаты. Кроме того, он оборудовал в подвале комнату, названную им «палатой изоляции» [32].
Он сделал эту комнату звуконепроницаемой, в ней постоянно звучал белый шум и было выключено электрическое
освещение; каждый пациент получал темную повязку на глаза и «резиновые затычки» для ушей, а также картонные
трубки на руки от кистей до плеч, «чтобы он не мог прикоснуться к своему телу — и таким образом можно было бы
воздействовать на его собственный образ», как писалКэмерон в статье года [33]. Испытуемые в эксперименте
Хебба не могли выдержать менее серьезных условий сенсорной депривации на протяжении двух суток, в то время как
Кэмерон держал своих пациентов в изоляции на протяжении недель, а одному из них пришлось провести в
изоляционной палате 35 дней [34].

Кэмерон усугублял сенсорный голод своих пациентов в так называемой комнате сна, где они, накачанные
лекарствами, проводили от 20 до 22 часов в сутки; сестры лишь переворачивали больных каждые два часа, чтобы
избежать пролежней, и будили их только для еды и посещения туалета [35]. В таком состоянии пациента держали от
15 до 30 дней, хотя, как писал Кэмерон, «некоторые пациенты провели в состоянии непрерывного сна до 65 суток»
[36]. От персонала госпиталя требовалось не позволять пациентам разговаривать и не передавать им информацию о
том, как долго придется находиться в этой комнате. Чтобы никто не мог вырваться из подобного кошмара, Кэмерон
назначил одной группе пациентов малые дозы яда кураре, вызывающего паралич, так что они в буквальном смысле
слова превратились в узников, заключенных в темнице своего тела [37].

В статье, написанной в году, Кэмерон говорит, что есть «два важнейших фактора», которые позволяют нам
«управлять образами времени и пространства», другими словами, позволяют осознавать, где мы и кто мы такие. Это:
«(а) постоянное поступление сенсорных стимулов и (б) наша память». С помощью электрошока Кэмерон мог
разрушить память, а с помощью изоляции — устранить поступление сенсорных импульсов. Он пытался добиться,
чтобы пациент полностью потерял представление о времени и пространстве. Заметив, что некоторые пациенты
пытаются следить за временем по расписанию приемов пищи, Кэмерон распорядился, чтобы кухня работала
беспорядочно, подавала еду в разные часы или предлагала пациентам суп на завтрак или овсянку на обед. «Меняя
расписание приема пищи и меню относительно ожидаемого, мы могли лишить пациентов возможности
ориентироваться», с удовлетворением замечал Кэмерон. Но несмотря на эти меры и усилия, одна пациентка сохраняла
связь с внешним миром, следя за «крайне слабым гулом» самолета, который пролетал над госпиталем ежедневно в
девять часов [38].

Человеку, знакомому с показаниями людей, переживших пытки, эта деталь покажется вопиюще красноречивой.
Когда бывших заключенных спрашивают, как они могли прожить месяцы и годы в условиях изоляции и грубого
обращения, они часто рассказывают, как им помогал колокольный звон церкви, или призыв муллы к молитве, или
голоса детей, играющих в соседнем парке. Когда жизнь сужена до четырех стен тюремной камеры, ритм этих звуков
извне поддерживает связь с жизнью, он доказывает узнику, что тот остается человеком и по ту сторону пыток
существует мир. «Четыре раза я слышала голоса птиц на рассвете — так я поняла, что прошло четыре дня», —
рассказывала женщина, перенесшая тяжелые испытания при последнем диктаторском режиме в Уругвае [39].
Безымянная женщина, которая в подвале Института Аллана ловила звук пролетающего самолета сквозь завесу мрака,
лекарств и электрошока, была вовсе не пациенткой на попечении доктора; учитывая все обстоятельства этого
эксперимента, она была заключенной, которую пытают.

Многое доказывает, что Кэмерон прекрасно отдавал себе отчет в своей деятельности: он воспроизводил ситуацию
пыток. Стойкий антикоммунист, он думал, что его работа с пациентами является важным вкладом в сражения на
фронтах холодной войны. В интервью для популярного журнала в году он открыто сравнил своих пациентов с
военнопленными на допросах, заметив, что первые, «подобно узникам коммунистов, стараются сопротивляться
терапии и что это сопротивление надо сломить» [40]. Год спустя он писал, что задачей «очистки от паттернов»
является «настоящее "изнашивание" защит», добавив, что «аналогичное состояние переживает человек при
постоянных допросах» [41]. В году Кэмерон выступал с лекциями о своих исследованиях сенсорной депривации
не только перед психиатрами, но и перед военными. Во время выступления на базе военно-воздушных сил в Бруксе
(Техас) он и не пытался утверждать, что лечит шизофрению, более того, он признал, что сенсорная депривация
«порождает первичные симптомы шизофрении»: галлюцинации, сильную тревогу, ощущение потери контакта с
реальностью [42]. В своих записях к этой лекции он упоминает сенсорную депривацию с «перегрузками на входе»,
обращаясь к своему опыту использования электрошока и бесконечных повторов магнитофонных записей, и это было
предзнаменованием скорого появления новых методов допросов [43].

Работу Кэмерона до года финансировало ЦРУ, и долгое время оставалось неясным, что же правительство
США намерено делать с полученными результатами. В конце х и в е годы, когда роль ЦРУ в проведении этих
экспериментов была раскрыта на слушаниях в Сенате и вслед за этим пациенты подали иск против Управления,
журналисты и конгрессмены склонились к тому, чтобы принять предложенную ЦРУ версию событий, что эти
исследования были направлены на изучение техник «промывания мозгов» и защиты от них пленных американских
солдат. Внимание прессы преимущественно привлекал сенсационный факт, что правительство финансировало
применение наркотиков. Фактически, когда разразился скандал, ЦРУ и Эвена Кэмерона обвиняли в том, что эти
эксперименты испортили людям жизнь, в чем не было ни малейшей необходимости: эти исследования не имели
никакого практического значения, поскольку все уже знали, что «промывание мозгов» было одним из мифов
холодной войны. Со своей стороны ЦРУ активно поддерживало эту версию, предпочитая выставить себя клоунами,
увлекшимися научной фантастикой, но не признаваться в том, что они финансировали лабораторию пыток в
престижном университете, — и имели на то свои резоны. Когда психологу ЦРУ Джону Гиттингеру, который первым
вступил в контакт с Кэмероном, пришлось давать показания на совместном слушании в Сенате, он назвал поддержку
Кэмерона «глупейшей ошибкой ужасающей ошибкой» [44]. Когда перед Сенатом предстал бывший директор
проекта MKUltra Сидни Готтлиб и его попросили объяснить, почему он отдал приказ об уничтожении всех
документов, касающихся программы стоимостью 25 миллионов долларов, тот ответил, что «проект MKUltra не
принес каких-либо ценных для Управления результатов» [45]. Как в разоблачениях х годов проекта MKUltra, так
и в отчетах об официальных расследованиях, публикациях ведущих газет и книгах эти эксперименты описываются
как попытки установления «контроля над сознанием» и «промывания мозгов». Слово «пытка» при этом почти не
употребляется.

НАУКА СТРАХА

В году газета New York Times предприняла сенсационное расследование участия США в пытках и
политических убийствах в Гондурасе. Флоренсио Кабальеро, следователь печально известного своей жестокостью
гондурасского батальона , рассказал газете, что он вместе с 24 коллегами был послан в Техас на курсы,
организованные ЦРУ. «Они учили нас психологическим методам — выявлению страхов и слабостей заключенного.
Заставляйте его стоять, не давайте ему спать, держите его голым в одиночке, в камере с крысами и тараканами,
давайте ему скверную пищу, кормите его дохлятиной, обливайте холодной водой, меняйте температуру». Но он не
упомянул еще об одном способе: электрошоке. Об этом рассказала газете New York Times Инее Мурильо, летняя
узница, которую «допрашивали» Кабальеро и его коллеги: ее столько раз пытали электрическим током, что она
«страшно кричала и падала от шока. Крики просто вырываются из тебя. Я почувствовала запах дыма и поняла — это
горит мое тело, сожженное электрическим током. Они говорили, что будут меня пытать, пока я не сойду с ума. Я им
не верила. Но затем они развели мои ноги и приложили провода к гениталиям» [46]. Мурильо также сказала, что в
комнате присутствовал кто-то еще: американец, задававший вопросы ее мучителям; они называли его «мистером
Майком» [47].

Эти разоблачения повлекли за собой слушания в специальном комитете Сената по разведке, где заместитель
директора ЦРУ Ричард Штольц подтвердил, что «Кабальеро действительно прошел в ЦРУ курс «по работе с
человеческими ресурсами, то есть по ведению допросов» [48]. Газета Baltimore Sun потребовала на основании Закона
о свободе доступа к информации предоставить материалы, при помощи которых готовились такие люди, как
Кабальеро. Долгие годы ЦРУ отказывалось выполнить это требование; наконец, под угрозой судебного иска, через
девять лет после того, как была предана огласке эта история, ЦРУ предъявило брошюру под названием «Допрос в
контрразведке, методика Kubark». Название уже представляло собой шифровку: слово «Kubark» представляет собой,
по мнению газеты New York Times, «криптоним, где KU — редкое сочетание двух букв, a BARK — кодовое название
самого Управления в то время». По другой версии, «ku» указывает на «страну, или конкретную нелегальную
организацию, или секретную деятельность» [49]. Это секретное руководство на страницах по «допросам
сопротивляющихся источников» во многом основано на результатах программы MKUltra, причем влияние выводов и
заключений как Эвена Кэмерона, так и Дональда Хебба чувствуется на многих его страницах. Руководство включает
разнообразные методики: от сенсорной депривации, стресса, применения непрозрачного капюшона до использования
боли. (В руководстве изначально признано, что многие из этих техник противоречат закону, поэтому
допрашивающему советуют «предварительно заручиться согласием высшего начальства при любом из
перечисленных обстоятельств: 1) если надо нанести телесные повреждения; 2) если для достижения сотрудничества
используются медицинские, химические, электрические методы или материалы» [50]).

Наставление подготовлено в году, в последний год осуществления программы MKUltra и через два года
после завершения экспериментов Кэмерона, проплаченных ЦРУ. Как уверяет это наставление, при правильном
применении описанных техник сопротивление источника информации будет сломлено, а «его способность
сопротивляться — подавлена». Вот, оказывается, какая именно цель стояла перед программой MKUltra: не изучение
«промывания мозгов» (это было лишь одной стороной программы), но разработка научно обоснованной системы
извлечения информации из «сопротивляющегося источника» [51], другими словами, разработка системы пыток.

С первых страниц этот учебник заверяет, что в нем описываются методики допроса, основанные на «обширных
исследованиях, в том числе научных, которые проводили специалисты по смежным областям знаний». Это
наставление представляет новую эпоху — точной и усовершенствованной пытки, в отличие от кровавых и
малоэффективных мучений, применявшихся испанской инквизицией. В своеобразном предисловии к этому
руководству сказано: «Служба разведки, вооруженная адекватными современными знаниями для решения встающих
перед ней проблем, имеет огромные преимущества перед службой, использующей нелегальные методы XVIII века и
сегодня уже невозможно всерьез говорить о допросе, не ссылаясь на научные исследования последнего десятилетия».
Далее следует практическое наставление по опустошению личности.

Большой раздел руководства посвящен сенсорной депривации со ссылкой на «эксперименты, проведенные в

Случилось именно то, чего боялся Хебб: сенсорная депривация стала использоваться в качестве
«высокоэффективной техники допроса». Но сама суть метода Kubark прямо связана с трудами Кэмерона, который
рекомендовал разрушать «восприятие времени-пространства». В руководстве описано несколько техник, отточенных
на пациентах в подвале Института Аллана. «Принципиально важно строить сеансы таким образом, чтобы нарушить
чувство хронологической упорядоченности у источника информации Иногда допрашиваемых можно ввести в
регрессию с помощью постоянных манипуляций со временем, подводя часы вперед или назад, подавая еду случайным
образом: через 10 минут или 10 часов после предыдущего приема пищи. Нужно нарушить представление о времени»
[55].

Но сильнее всего воображение авторов метода Kubark захватывали не столько отдельные техники, сколько
внимание Кэмерона к состоянию регрессии — его мысль о том, что, лишая человека представлений, кто он такой и
где находится во времени и в пространстве, взрослого можно превратить в зависимого ребенка, ум которого —
чистый лист, податливый для любых внушений. Снова и снова авторы руководства возвращаются к этой теме: «Все
применяемые техники, которые позволяют вывести допрос из тупика, весь их спектр — от простой изоляции до
гипноза и наркоза — по сути ускоряют процесс регрессии. Когда допрашиваемый переходит от состояния зрелости к
более инфантильному состоянию, его структура личности, созданная в процессе обучения, ослабевает». Иными
словами, когда узник переживает состояние психологического шока или приостановки жизненных функций, о
котором говорилось выше, наступает блаженный момент для палача, когда «источник открыт к внушению вплоть до
полного подчинения» [56].
 Альфред Маккой, историк Университета Висконсина, который проследил историю развития пыток со времени
инквизиции в своей книге «Проблема пыток: допросы ЦРУ от холодной войны до борьбы против террора», называет
основную идею Kubark о вызове шокового состояния с помощью сенсорной депривации с последующей сенсорной
перегрузкой «первой подлинной революцией в жестокой науке причинения боли более чем за три столетия» [57]. По
мнению Маккоя, это было невозможно без опытов в Университете Макгилла в х. «Если очистить их от
причудливых излишеств, эксперименты доктора Кэмерона, основанные на ранних достижениях доктора Хебба,
заложили научную основу психологического метода двухэтапной пытки, применяемого ЦРУ» [58].

Там, где специалистов по допросам готовили на основе наставления Kubark, сформировались четкие методики —
все действия направлены на создание, углубление и поддержание шока: в соответствии с наставлением узника
арестовывают, чтобы как можно больше его дезориентировать, поздно ночью или при первых лучах солнца. Его глаза
закрывают капюшоном или повязкой, его раздевают и бьют, а затем подвергают различным формам сенсорной
депривации. И везде — от Гватемалы до Гондураса, от Вьетнама до Ирака, от Филиппин до Чили — применяют
электрошок.

Конечно, все это не сводится исключительно к влиянию Кэмерона или программы MKUltra. Пытка — это всегда
импровизация, сочетание изученных методик с человеческой потребностью в жестокости, которая быстро
высвобождается в условиях безнаказанности. В середине х годов прошедшего века электрошок был рядовым
средством французских солдат в Алжире, которое применялось к бойцам за освобождение, нередко при участии
психиатра [59]. В этот период военные руководители из Франции проводили семинары в американском военном
училище «подавления беспорядков» в Форт-Брегге (Северная Каролина), гдеони знакомили учащихся с методиками,
отработанными в Алжире [60]. Но не менее очевидно, что модель Кэмерона по использованию шока в огромных дозах
служила не просто для того, чтобы причинить боль, но для специфической цели — разрушить структуру личности;
она оказала большое влияние на ЦРУ. В году ЦРУ направило в Сайгон трех психиатров, вооруженных
устройством Пейджа-Расселла, тем самым аппаратом для электрошока, который так любил Кэмерон; аппарат
использовали с таким ожесточением, что несколько узников погибли. По мнению Маккоя, «на самом деле они
проверяли в полевых условиях, действительно ли техники "разрушения паттернов" Эвена Кэмерона могут вызывать
изменения в поведении человека» [61].

Сотрудники ЦРУ редко напрямую занимались подобными пытками. С х годов и позже агенты из США
предпочитали роль наставников или учителей, а не тех, кто непосредственно ведет допросы. В свидетельствах людей,
подвергнутых пыткам в Центральной Америке в е годы, постоянно попадаются загадочные люди, говорящие
по-английски, которые часто заходят в камеру, задают вопросы или дают советы. Дайанна Ортез, американская
монахиня, похищенная и брошенная в тюрьму в Гватемале в году, свидетельствовала, что люди, которые ее
насиловали и наносили ей ожоги сигаретами, подчинялись человеку, говорившему по-испански с выраженным
американским акцентом, которого прочие называли «боссом» [62]. Дженнифер Харбери, чей муж был подвергнут
пыткам и убит гватемальским офицером по заданию ЦРУ, описывает много подобных случаев в своей
заслуживающей внимания книге «Истина, пытка и американский путь» [63].

Хотя сменявшие друг друга правительства из Вашингтона давали на это свое разрешение, роль США в этих
грязных войнах по понятным причинам оставалась тайной. Пытки — физические или психологические — являются
грубым нарушением как Женевской конвенции, запрещающей любую форму пыток или жестокого обращения, так и
собственного Единого свода военных законов армии США, который исключает жестокость и притеснение
заключенных [64]. Наставление Kubark на второй странице предупреждает читателя, что представленные в нем
техники несут в себе «огромный риск позднее столкнуться с судебным преследованием», а версия года говорит о
том же с большей прямотой: «Применение силы, психологическая пытка, угрозы, оскорбления или неприятное и
бесчеловечное обращение любого рода в качестве вспомогательных средств допроса запрещаются законами, как
международными, так и отечественными» [65]. Другими словами, то, о чем написано в наставлении, противозаконно и
поэтому должно храниться в тайне. И если кто-то будет задавать вопросы, почему служащие правительства США учат
представителей развивающихся стран современным профессиональным полицейским методам ведения допросов, то
нужно заявить, что сотрудники ЦРУ не могут отвечать за «эксцессы», происходящие вне учебных аудиторий.

11 сентября года эта стратегия благовидного отрицания, которой так долго следовали, была «выброшена в
окно». Атака террористов, направленная на башни-близнецы и Пентагон, была другим видом шока, чем описанный в
наставлении Kubark, но его эффект был замечательно сходным: глубокая дезориентация, крайняя степень страха и
тревоги и коллективная регрессия. Как ведущий допрос в Kubark становился «отцовской фигурой», так и
администрация Буша мгновенно использовала этот страх, чтобы разыграть роль способного оградить страну от всех
бед родителя, который готов защищать «отечество» и его испуганное население любыми средствами. Резкий поворот
в политике США был выражен в печально известных словах Дика Чейни о действии «темной стороны»; но эти слова
не означали, что люди в администрации с радостью возьмутся за методы, которые возмущали многих ее более
человечных предшественников (об этом неоднократно заявляли представители демократов, вдохновленные
специфическим американским мифом «изначальной безгрешности», если пользоваться словами историка Гарри
Уиллса) [66]. Скорее, важный поворот заключался в том, что дела, ранее творившиеся чужими руками, с соблюдением
необходимой дистанции, осторожности и отрицанием своей осведомленности об этом, теперь будут совершаться
напрямую и открыто оправдываться.

Что бы ни говорили о пытках, подлинное новшество администрации Буша заключалось в том, что теперь граждане
США применяли пытки к узникам в американских тюрьмах или перевозили их в порядке «чрезвычайной выдачи» в
третьи страны на американских самолетах. Именно это отличает режим Буша от остальных: после терактов 11
сентября он без стеснения потребовал себе право применять пытки. Это ставило администрацию в положение
нарушителя уголовного закона — проблему удалось решить с помощью изменения законодательства. Дальнейшая
цепь событий хорошо известна: министр обороны Дональд Рамсфельд, получив полномочия от Джорджа Буша,
постановил, что узники, захваченные в Афганистане, не подпадают под Женевскую конвенцию, потому что они
относятся к «участникам незаконных вооруженных формирований», а не к военнопленным, и это подтвердил
тогдашний юридический советник Белого дома Альберто Гонзалес (впоследствии ставший министром юстиции) [67].
Затем Рамсфельд одобрил применение специальных методов ведения допросов в войне против террора. Сюда входят
методы, описанные в учебниках ЦРУ: «использование средств изоляции сроком до 30 дней», «лишение света и
звуковых стимулов», «дозволяется также во время транспортировки и допроса использовать капюшон, скрывающий
голову и глаза задержанного», «лишение одежды» и «использование специфических фобий задержанного (например,
боязнь собак), чтобы вызвать состояние стресса» [68]. Пытки все еще запрещены Белым домом, но теперь пыткой
называются лишь такие действия, при которых вызванная боль «по интенсивности эквивалентна боли при серьезном
телесном повреждении, таком как разрушение органа» [69]. Согласно новым правилам правительство США может
использовать методики, разработанные в х годах в условиях секретности и нежелания их открыто признать, —
теперь это можно делать открыто, не опасаясь судебного преследования. Например, в феврале года Научный
совет по безопасности, дающий консультации ЦРУ, опубликовал отчет ветерана Министерства обороны,
занимавшегося допросами. Там прямо говорится, что «внимательное изучение наставления Kubark чрезвычайно
важно для любого человека, участвующего в допросах» [70].

Одним из первых людей, столкнувшихся лицом к лицу с этим новым порядком, был американский гражданин и в
прошлом член гангстерской шайки Хозе Падилья. Он был арестован в мае года в чикагском аэропорту О'Хара в
связи с подозрением в намерении создать «грязную бомбу». Но ему не было предъявлено обвинения, не было и
стандартной процедуры суда; вместо этого Падилью отнесли к «участникам незаконных вооруженных
формирований», а это лишало его любых прав. Падилью доставили в тюрьму Военно-морского флота США в
Чарльстоне (Южная Калифорния), где, как он рассказывает, ему ввели какое-то средство, — по его мнению, либо
ЛСД, либо пи-си-пи, — и он был подвергнут интенсивной сенсорной депривации: его содержали в крохотной камере с
затемненными окнами, не разрешив взять с собой часы или календарь. Когда его выводили из камеры, на него
надевали наручники, глаза завязывали темной повязкой, а поступление звуков перекрывали с помощью тяжелых
наушников. В таких условиях Падилья провел дней, при этом ему не позволяли контактировать с кем-либо, за
исключением допрашивающих, которые, задавая ему вопросы, обрушивали на его изголодавшиеся органы чувств
яркий свет и оглушительные звуки [71].

Судебное заседание было назначено на декабрь года, хотя подозрение в намерении изготовить «грязную
бомбу», из-за которого Падилья был арестован, не подтвердилось. Его обвинили в контактах с террористами, хотя он
был не в состоянии защищать себя: согласно заключению экспертов техники регрессии Кэмерона успешно разрушили
его взрослую личность — собственно, для этой цели они и разрабатывались. «Длительные пытки, которым был
подвергнут мистер Падилья, оставили после себя повреждения, как психические, так и физические, — говорил на суде
его адвокат. — Обращение правительства с мистером Падильей лишило его личности». Проводивший осмотр
психиатр заключает, что Падилья «утратил способность участвовать в своей собственной защите» [72].

Тем не менее судья, назначенный Бушем, настаивал на том, что Падилья способен участвовать в стандартном
судебном процессе. Тот факт, что в этом случае состоялся открытый суд, делает историю Падильи уникальной.
Тысячи других узников тюрем, которыми управляют США — и которые в отличие от Падильи не являются
американскими гражданами, — прошли через подобные пытки, но без суда, открытого для публики.

Многие узники томятся в Гуантанамо. Мамдух Хабиб, австралийский гражданин, оказавшийся в этих застенках,
сказал: «Гуантанамо — это эксперимент И то, что они там исследуют, — "промывание мозгов"» [73]. И
действительно, поступающие оттуда свидетельства очевидцев, отчеты и фотографии показывают, что это похоже на
Институт имени Аллана х, перенесенный на Кубу. С момента ареста узники подвергаются интенсивному курсу
сенсорной депривации, включая капюшоны, повязки для глаз и тяжелые наушники, блокирующие все звуки. Они
проводят в изолированных камерах месяцы, а выводят их оттуда лишь для того, чтобы подавлять их сознание при
помощи лая собак, яркого света и бесконечных звукозаписей с плачем детей, оглушительной музыкой или кошачьим
мяуканьем.

Воздействие этих факторов у многих узников приводит к тому же результату, что и эксперименты Кэмерона в
х, — к полной регрессии. Один из узников, вышедший на свободу, британский подданный, рассказал своему
адвокату, что в одном из крупных отделений тюрьмы под названием «блок Дельта» содержится «по меньшей мере
пятьдесят» узников, постоянно пребывающих в состоянии бреда [74]. Рассекреченное письмо ФБР в Пентагон
описывает одного особо важного заключенного, который «подвергался интенсивной изоляции продолжительностью
свыше трех месяцев», в результате чего «его поведение соответствовало крайне тяжелой психологической травме (он
разговаривал с несуществующими людьми, неоднократно сообщал, что слышит чьи-то голоса, часами сидел в камере
скрючившись и накрывшись простыней») [75]. По описанию Джеймса Йи, бывшего мусульманского священника
армии США, который служил в Гуантанамо, узники «блока Дельта» демонстрируют классические симптомы
сильнейшей регрессии. «Я прекращаю разговор, а они продолжают обращаться ко мне детским голосом и говорят
полную чепуху. Многие из них громко распевают детские песенки, повторяя их снова и снова. Некоторые стоят на
стальных рамах кровати и ведут себя как дети — это напоминает мне игру в царя горы, в которую я играл с братьями,
когда был маленьким». Ситуация заметно ухудшилась в январе года, когда узников были переведены в новое
крыло тюрьмы под названием «Лагерь Шесть», где стальные изолированные камеры препятствуют любому
человеческому контакту. Сэбин Уиллетт, юрист, представлявший интересы нескольких узников Гуантанамо,
предупреждал, что если продолжать в том же духе, то «у вас получится приют для душевнобольных» [76].

Правозащитники указывают, что Гуантанамо при всех ужасах этой тюрьмы на самом деле является наилучшей из
всех составляющих «офшорную зону» пыточного насилия, применяемого США на территории других стран, с тех пор
как она частично открыта для наблюдения Красного Креста и юристов. Неизвестно число заключенных, исчезнувших
в так называемых «темных местах» по всему миру или которые были переправлены агентами США в тюрьмы других
стран в порядке «чрезвычайной выдачи». Узники, которые вышли из этого кошмарного мира, рассказывают, что
столкнулись там со всем набором шоковых методик Кэмерона.

Религиозный деятель Хассан Мустафа Осама Наср, живущий в Италии, был схвачен в Милане на улице группой
агентов ЦРУ и итальянской тайной полиции. «Я не понимал, что происходит, — писал он позднее. — Меня начали
бить кулаками в живот и по всему телу. Они заклеили всю мою голову и лицо липкой лентой, прорезав дырочки около
носа и рта, чтобы я мог дышать». Его переправили в Египет и бросили в камеру без света, где «тараканы и крысы
ползали по [его] телу» в течение 14 месяцев. Наср оставался в египетской тюрьме до февраля года, но ему
удалось тайком переправить на волю страничную рукопись с описанием пыток [77].

Он писал, что регулярно подвергался действию электрошока. По словам газеты Washington Post, его «привязывали
к железной стойке, которую называли "невестой", и стреляли из электрошокового пистолета», когда он был «привязан
к мокрому матрасу на полу. Один допрашивающий садился на деревянный стул, ножки которого придавливали плечи
узника, а второй в это время подавал разряды тока на стальные пружины матраса» [78]. Кроме того, по данным
Amnesty International («Международной амнистии»), ударам тока подвергали яички узника [79].

Участники всех дискуссий о том, действительно ли США применяют пытки или же это не более чем «креативный
допрос», убеждены, что пытки при помощи электричества применяются к узникам, захваченным США, не только в
отдельных случаях. Джума аль-Доссари, узник Гуантанамо, который более десятка раз пытался покончить жизнь
самоубийством, дал письменные показания своему адвокату: когда он был в заточении у американцев в Кандагаре,
«допрашивающий имел в руках небольшое устройство, похожее на мобильный телефон, но это было электрошоковое
устройство. Он начал бить меня электрическими разрядами в лицо, спину, руки, ноги и половые органы» [80].
 Мурат Курназ, уроженец Германии, столкнулся с подобным обращением в американской тюрьме в Кандагаре:
«Это было только начало, поэтому там не было абсолютно никаких правил. Они могли делать все что угодно. Они
избивали нас все время. Они применяли электрошок. Они погружали мою голову в воду» [81].

РЕКОНСТРУКЦИЯ НЕ УДАЛАСЬ

К концу нашей первой встречи я попросила Гейл Кестнер рассказать подробнее о ее «электрических
сновидениях». Она сообщила, что часто видит во сне ряды пациентов, спящих под воздействием лекарств. «Я слышу
вскрики, стоны, голоса, говорящие: "Нет, нет, нет". Я помню, что это такое — проснуться в этой комнате: я была вся
потная, чувствовала тошноту, меня рвало — а в голове было очень странное ощущение. Как будто бы у меня там
какой-то шарик, а не голова». Рассказывая об этом, Гейл, казалось, внезапно куда-то унеслась: она откинулась в своем
голубом кресле, а ее дыхание стало тяжелым. Она опустила веки, и я могла заметить, как под ними быстро вращаются
глазные яблоки. Затем она приложила ладонь к правому виску и произнесла низким и насыщенным голосом: «У меня
приступ воспоминаний. Надо, чтобы вы меня отвлекли. Расскажите мне об Ираке — о том, как там все было плохо».

Я напрягала ум, чтобы в этих странных обстоятельствах рассказать подходящую историю о войне, и мне пришли в
голову относительно благополучные воспоминания о жизни в «зеленой зоне». Постепенно черты лица Гейл
смягчились и дыхание стало глубже. Она снова посмотрела на меня своими голубыми глазами:

— Спасибо. У меня был приступ воспоминаний.

Она наклонилась и написала что-то на клочке бумаги.

В тот вечер, простившись с Гейл, я продолжала думать о том, о чем не хотела говорить в ответ на просьбу
рассказать об Ираке. Я не могла ей сказать, что она сама напомнила мне Ирак; я не могла избавиться от ощущения,
что ее история — история человека, подвергнутого шоку, и история подвергнутой шоку страны каким-то образом
связаны как различные проявления одной и той же ужасающей логики.

Теории Кэмерона основывались на том, что пациент после применения шока впадает в регрессивное состояние и
это создает условия для «возрождения» нового, здорового человека. Хотя эта мысль вряд ли принесет облегчение
Гейл с ее переломанными позвонками и разрушенной памятью, но Кэмерон в своих работах описывал это
разрушительное воздействие как созидание, подарок его счастливым пациентам, которые в результате применения
суровой шоковой терапии смогут родиться заново.

С этой точки зрения вся деятельность Кэмерона представляется полным провалом. Сколь бы ни была глубока
регрессия, которую он вызывал у пациентов, они никогда не вбирали в себя и не усваивали бесконечно
повторяющиеся внушения, записанные на пленку. Хотя доктор был гением разрушения, он так и не смог переделать
человека заново. Согласно исследованию, проведенному после ухода Кэмерона из Института Аллана, 75 процентов
его бывших пациентов чувствовали себя после терапии хуже, чем до ее начала. Из пациентов, которые до
госпитализации имели работу с полной занятостью, более половины оказались не в состоянии ее продолжать, а
многие из них, подобно Гейл, страдали от множества новых физических и психологических нарушений. «Управление
психикой» абсолютно не действовало, и Институт Аллана в итоге запретил эту терапию [82].

Нетрудно понять, что проблема заключалась в предпосылке, на которой строилась вся теория: в идее, что прежде
исцеления надо стереть все, что было раньше. Кэмерон был уверен, что, стоит отбросить все привычки, стереотипы
поведения и реакций, воспоминания, пациент придет к девственному состоянию «чистого листа». Но сколько бы он
ни применял электрошок, ни накачивал пациентов лекарствами и ни лишал их ориентации, это состояние оставалось
недостижимым. Получался только обратный результат: чем яростнее было воздействие, тем сильнее расшатывалось
здоровье пациента. Его психика не становилась «чистой», память разрушалась, уверенность изменяла.

Капитализму катастроф присуща та же самая неспособность отделить разрушение от созидания, мучение от

Но никакого чистого листа не появилось — только разбросанные булыжники и истерзанные озлобленные люди;
как только эти люди начинали сопротивляться, на них воздействовали новыми шоковыми ударами, многие из которых
основаны на опытах, применявшихся к Гейл Кестнер много лет назад. «Мы прекрасно умеем сражаться и все
разрушать. Но день, когда я потрачу больше времени на восстановление, чем на битвы, будет прекрасным днем», —
сказал генерал Питер Чиарелли, командир Первой бронекавалерийской дивизии армии США через полтора года после
официального окончания войны [83]. Этот день так и не наступил. Подобно Кэмерону, доктора шока в Ираке могут
разрушать, но абсолютно неспособны что-то отстроить вновь.
 ГЛАВА 2

ЕЩЕ ОДИН ДОКТОР-ШОК: МИЛТОН ФРИДМАН И ПОИСКИ ЛАБОРАТОРИИ

«Экономические технократы способны тут провести налоговую реформу, создать новый закон о социальном
обеспечении или изменить режим обмена валюты там, но им никогда не доводилось действовать в роскошных
условиях чистого состояния, где можно беспрепятственно выстроить оптимальную структуру экономической
политики.»
Арнольд Харбергер, профессор экономики Чикагского университета, г.[1]

Немногие академические заведения были столь плотно окутаны легендами, как экономическое отделение
Чикагского университета в е годы. Его представители осознавали, что это не просто учебное заведение, но
школа мысли. Там занимались не обучением студентов, но созданием и укреплением чикагской школы экономики,
рожденной в узком кругу консервативных ученых, идеи которых представляли собой революционный бастион
сопротивления «статистическому» мышлению, господствовавшему в то время. Войдя в дверь корпуса социальных
наук, над которой красовалась надпись «Наука — это измерение», человек попадал в знаменитый буфет, где студенты,
испытывая интеллектуальные силы, дерзали оспаривать мнения своих великих профессоров; вошедший сюда
понимал, что оказался тут не ради прозаического получения диплома. Он вступал в ряды бойцов. Как об этом говорил
Гэри Бекер, экономист консервативного направления и нобелевский лауреат, «мы были воинами в сражении почти со
всеми остальными людьми нашей профессии» [2].

Подобно отделению психиатрии в Университете Макгилла в те же годы, отделение экономики Чикагского

Миссия Фридмана, как и Кэмерона, основывалась на мечте о возвращении к состоянию «естественного» здоровья,
когда все уравновешено до того, как действия людей создадут определенные стандарты мышления и поведения.
Кэмерон мечтал вернуть к такому первоначальному состоянию психику, а Фридман мечтал избавить от старых
паттернов общество, чтобы оно могло вернуться к состоянию чистого капитализма, очищенного от любых помех:
регулирования со стороны правительства, препятствий для торговли и укоренившихся привычек людей. Кроме того,
Фридман, подобно Кэмерону, считал, что, когда экономические отношения крайне искажены, есть только один путь
достижения состояния до «грехопадения» — сознательно вызвать мучительный шок: только «горькие лекарства»
помогут очиститься от этих нарушений и порочных паттернов. Кэмерон вызывал шок при помощи электричества;
основным средством Фридмана была политика — шоковое лечение, к которому он призывал уверенных в своих силах
политиков тех стран, где царил беспорядок. Однако в отличие от Кэмерона, который всегда мог применять свои
любимые теории на практике, используя ничего не подозревавших пациентов, Фридману понадобилось два
десятилетия исторических переворотов, пока ему не представился шанс осуществить свои заветные мечты о
радикальном опустошении и воссоздании на практике.

Фрэнк Найт, один из основоположников чикагской экономической школы, считал, что мыслящие профессора
должны «внедрять» в своих студентов мысль о том, что любая экономическая теория есть «священная характеристика
системы», а не гипотеза для дискуссий [4]. Стержнем такой священной чикагской доктрины было положение о том,
что экономические силы спроса и предложения, инфляции или безработицы подобны природным стихийным силам,
постоянным и неизменным. В условиях подлинно свободного рынка, о котором мечтали в чикагских аудиториях и
писали статьи, эти силы находятся в совершенном равновесии: предложение соответствует спросу, подобно тому как
положение Луны порождает приливы и отливы. Если экономика страдает от высокого уровня инфляции, это
неизбежно означает — по жесткой фридмановской теории монетаризма, — что слепые политики запустили слишком
много денег в систему, вместо того чтобы позволить рынку найти свое собственное равновесие. Подобно
саморегулирующейся экологической системе, которая сама поддерживает свое равновесие, рынок, предоставленный
самому себе, будет производить необходимое количество продукции по совершенно адекватным ценам, а
производящие ее работники будут получать совершенно адекватные зарплаты, чтобы покупать эту продукцию, — и
наступит рай всеобщей занятости и неограниченного созидания при нулевом уровне инфляции.

По мнению гарвардского социолога Дэниела Белла, эта любовь к идеализированной системе является самой
характерной чертой радикальной экономики свободного рынка. Это капитализм, подобный «до совершенства
отшлифованным движениям» или «божественному часовому механизму произведению искусства настолько
совершенному, что на ум приходит история про Апеллеса, который нарисовал виноградную гроздь так реалистично,
что к ней слетались птицы, пытаясь склевать ягоды» [5].

Перед Фридманом и его коллегами стояла сложнейшая задача: продемонстрировать, что рынок, соответствующий
их смелым идеям, может существовать в реальном мире. Фридман всегда гордился тем, что относится к экономике как
к науке столь же строгой и точной, как физика или химия. Но в сфере точных наук ученый мог сослаться на поведение
частиц, которое доказывает правоту его теорий. Фридман же не мог сослаться на какую-либо экономику из
существующих для доказательства того, что, если устранить все «помехи», останется общество полного здоровья и
изобилия, поскольку ни одна страна в мире не соответствовала его критериям полного невмешательства. Не имея
возможности испытывать свои теории на центральных банках и министерствах торговли, Фридман и его коллеги
занялись созданием совершенных и оригинальных математических уравнений и компьютерных моделей на
семинарах, проводимых в подвале корпуса общественных наук.

Именно любовь к цифрам и системам привела Фридмана в экономическую науку. В автобиографии он вспоминает
важнейший момент своего прозрения, когда учитель геометрии начертал на доске теорему Пифагора, а затем,
восхищаясь ее изяществом, процитировал «Оду греческой вазе» Джона Китса: «Краса — где правда, правда — где
краса! / Вот знанье все и все, что надо знать» [6]. Фридман передал эту экстатическую любовь к прекрасной
всеобъемлющей системе другим поколениям ученых-экономистов — наряду со стремлением к простоте, изяществу и
точности.

Подобно любой фундаменталистской вере, экономическая наука чикагской школа была для истинных верующих
замкнутым кругом. Ее начальное положение гласит: свободный рынок — это совершенная с научной точки зрения
система, внутри которой индивидуумы, действуя из корыстных интересов, создают максимально благоприятные
условия для всех. Отсюда неизбежно вытекает еще одно положение: если с экономикой свободного рынка что-то не в
порядке, например царит высокий уровень инфляции или быстро растет безработица, это объясняется тем, что рынок
по-настоящему несвободен. Что-то вмешивается в его работу, что-то вносит помехи в систему. И чикагская школа
всегда предлагает одно и то же решение — еще более жесткое и всестороннее применение на практике
фундаментальных положений ее теории.

Когда в году Фридман умер, авторы некрологов изо всех сил старались показать масштаб его наследия. Один
из них выразил это такими словами: «Мантра Милтона: свободный рынок, свободные цены, выбор потребителя и
экономическая свобода — стала причиной того глобального благоденствия, в котором мы сегодня живем» [7]. Тут
есть доля правды. Природа этого глобального благоденствия — кто им пользуется, а кто нет, и откуда оно исходит —
это вещь, разумеется, крайне спорная. Невозможно отрицать тот факт, что правила Фридмана относительно
свободного рынка и хитроумные тактики их внедрения принесли некоторым людям величайшее благоденствие и
почти абсолютную свободу — свободу игнорировать границы между странами, свободу от постороннего контроля и
налогов, свободу накапливать все новые богатства.

Умение порождать идеи, приносящие большой доход, по-видимому, восходит к детству Фридмана, когда его
родители, покинувшие Венгрию, приобрели фабрику по производству одежды в Раувей (штат Нью-Джерси).
Квартира, где жила семья, помещалась в одном здании с лавкой, которую, писал Фридман, «сегодня бы назвали
кондитерской» [8]. Это был интересный период для владельцев кондитерской: марксисты и анархисты помогали
рабочим-иммигрантам создавать профсоюзы, которые боролись за соблюдение техники безопасности и за выходные
дни, — и после смены обсуждали теорию права собственности рабочих. Сын босса Фридман, несомненно, мог
смотреть на эти дебаты с самых разных точек зрения. В итоге фабрика его отца разорилась, но в своих лекциях и
телевизионных выступлениях Фридман часто о ней вспоминал, используя ее как пример, показывающий
преимущества капитализма, не стесненного законодательными ограничениями, как доказательство того, что даже
самые низшие свободные от регулирования работы могут стать первой ступенькой лестницы свободы и процветания.

Во многом притягательность чикагской школы экономики объяснялась тем, что в ту эпоху, когда мир завоевывали
радикальные левые идеи о власти рабочих, эта школа учила отстаивать права собственников, причем с не меньшим
радикализмом и не без примеси своего идеализма. По словам самого Фридмана, его идеи касались отнюдь не права
собственника фабрики снижать зарплату, но были направлены на поиск самой чистейшей из возможных формы
«демократии участия», поскольку в условиях свободного рынка «каждый человек всегда может проголосовать за цвет
галстука, который он хочет носить» [9].

Левые обещали рабочим свободу от начальников, гражданам — от диктаторов, странам — от колониализма;

Оставался еще один вопрос: как прийти к этому чудесному состоянию из нашей ситуации? Ответ марксизма был
прост — революция: следует избавиться от нынешней системы и заменить ее социализмом. Для чикагских
мыслителей ответ не был столь очевиден. Соединенные Штаты уже были капиталистической страной, но, с точки
зрения Фридмана, пока недостаточно. В экономике США и других стран чикагская школа видела повсеместные
препятствия. Чтобы сделать продукцию доступнее, политики устанавливали фиксированные цены; чтобы защитить
рабочих от эксплуатации, они устанавливали минимальные зарплаты; чтобы дать каждому возможность получить
образование, они передали эту сферу государству. Казалось, что эти меры помогают людям, но Фридман со своими
коллегами был убежден, что на самом деле государственные меры причиняют вред, нарушая равновесие рынка.
Поэтому чикагская школа видела свою миссию в очищении: необходимо очистить рынок от всех этих помех, чтобы
восторжествовал свободный рынок.

По этой причине чикагские экономисты не считали марксизм своим настоящим врагом. Реальным источником
проблем для них были сторонники Кейнса в Соединенных Штатах, социал-демократы Европы и так называемый
девелопментализм* в странах третьего мира. Эти люди верили не в утопию, но в смешанную экономику, которая
казалась чикагским теоретикам уродливой смесью из капитализма в сфере производства и распределения продуктов
потребления, социализма в сфере образования, государственной собственности на предметы первой необходимости,
например в области водоснабжения, и всевозможных законов по ограничению крайностей капитализма. Подобно
религиозным фундаменталистам, которые с натянутым уважением относятся к фундаменталистам других вер и
открытым атеистам, но презирают поверхностного верующего, чикагские теоретики объявили войну всем
сторонникам смешанной экономики. Если быть точным, они стремились не к революции, а к капиталистической
Реформации — желали вернуться к незапятнанному капитализму.

Во многом такой пуризм восходит к Фридриху Хайеку, наставнику Фридмана, который также преподавал в
Чикагском университете в х. Этот ученый, уроженец юга Австрии, предупреждал: любое вмешательство
государства в экономику отбрасывает общество назад, «к крепостному праву», и от этого следует отказаться [11]. По
словам Арнольда Харбергера, который длительное время был профессором в Чикагском университете, «австрийцы»,
как прозвали эту группировку, были настолько ревностны, что воспринимали любое вмешательство государства не
как ошибку, но как «зло Понимаете ли, они верили в существование прекрасной, хотя и крайне сложной картины,
обладавшей полной внутренней гармонией, и любое пятнышко на этой картине казалось им просто кошмарным
пороком тем, что портит всю красоту» [12].

В году, когда Фридман с Хайеком создали Общество Мон-Пелерин (название связано с местом в Швейцарии,
где оно базировалось), клуб экономистов — сторонников свободного рынка, мысль о том, что бизнес надо оставить в
покое, дабы он правил миром как желает, не была слишком популярна среди респектабельных людей. Воспоминания
о крахе рынка в году и последовавшей Великой депрессии все еще оставались свежими: накопления всей жизни,
внезапно превратившиеся в прах, самоубийства, раздача бесплатных обедов, беженцы. Масштабы бедствия,
связанного с рынком, заставили людей просить правительство срочно заняться этой ситуацией.
 Депрессия не была знаком конца капитализма, но, по предсказаниям Джона Мейнарда Кейнса, сделанным за
несколько лет до этой катастрофы, она предвещала «конец эпохи laissez-faire» — рынок утратил право регулировать
себя самостоятельно [13]. Так что период с х по начало х годов был периодом уверенного
«вмешательства»: благодаря энергичному воздействию «Нового курса» были предприняты героические усилия, чтобы
запустить программы общественных работ, создающих столь нужные рабочие места, а также новые социальные
программы, которые должны были остановить рост левых настроений среди множества людей. В ту эпоху никто не
стыдился говорить о компромиссе между левыми и правыми, скорее это должно было предупредить наступление
мира, в котором — как писал Кейнс президенту Франклину Рузвельту в году — «существующие ортодоксия и
революция пойдут в своей борьбе до конца» [14]. Джон Кеннет Гэлбрейт, духовный наследник Кейнса в США,
говорил, что важнейшей миссией как политики, так и экономики является «предотвращение спадов и безработицы»
[15].

Вторая мировая война обострила задачу борьбы с нищетой. Нацизм пустил корни в Германии в тот период, когда
страна переживала опустошительную депрессию, вызванную выплатой мучительных репараций после Первой
мировой войны, усугубленную экономическим крахом года. Кейнс заранее предупреждал, что, если мир будет
следовать тактике невмешательства относительно нищеты в Германии, это породит нечто ужасное: «осмелюсь
предположить, за этим последует месть» [16]. Тогда на эти слова никто не обратил внимания, но при восстановлении
Европы после Второй мировой войны западные правители охотнее приняли на вооружение утверждение, что
рыночная экономика должна в целом поддерживать достоинство человека, иначе разочарованные граждане снова
обратятся к более привлекательным идеологиям, будь то фашизм или коммунизм. Этот прагматический императив лег
в основу почти всего, что сегодня в нашем сознании связано с минувшей эпохой «капитализма с человеческим
лицом»: социальной защитой в США, государственным здравоохранением Канады, системой социальных пособий в
Великобритании, защитой прав рабочих во Франции и Германии.

Подобное и еще более радикальное настроение поднималось в развивающихся странах. Оно обычно называлось
девелопментализмом или национализмом стран третьего мира. Сторонники этого направления утверждали, что их
страны окончательно освободятся от порочного круга нищеты лишь в том случае, если будут стремиться к созданию
промышленности, ориентированной на внутренний рынок вместо экспорта в страны Европы и Северной Америки
природных ресурсов, цены на которые падают. Они защищали регулирование нефтедобывающей, горнодобывающей
и других важнейших отраслей промышленности как необходимую основу государственно-управляемых процессов
развития.

К м годам девелопменталисты, как и кейнсианцы или социал-демократы в богатых странах, уже могли с
гордостью продемонстрировать некоторые яркие плоды своего подхода. Ведущей лабораторией девелопментализма
были страны южной части Латинской Америки, которые называли странами южного конуса: Чили, Аргентина,
Уругвай и некоторые области Бразилии. Центром реформ была Экономическая комиссия ООН по Латинской
Америке, находившаяся в городе Сантьяго в Чили, которую с по год возглавлял экономист Рауль Пребиш.
Пребиш подготовил не одну команду экономистов, вооруженных теорией девелопментализма, которые служили
экономическими советниками правительств по всему континенту. Политики этого направления, такие как Хуан Перон
в Аргентине, с энтузиазмом реализовывали девелопментализм на практике: они вкладывали общественные деньги в
создание инфраструктуры, например в строительство шоссе или металлургических заводов, щедро субсидировали
местный бизнес для создания новых фабрик и поточного производства автомобилей и стиральных машин, обложив
иностранный импорт чрезвычайно высокими пошлинами.

В этот головокружительный период развития страны южного конуса стали больше походить на государства
Европы и Северной Америки, чем на других представителей Латинской Америки или третьего мира. Работники новых
заводов объединились в мощные профсоюзы, боровшиеся за соответствие уровня их зарплат уровню доходов
среднего класса, а своих детей они посылали учиться в новые госуниверситеты. Ужасающий разрыв между местной
элитой — членами дорогих клубов и крестьянской массой начал сглаживаться.

К м годам Аргентина имела самую мощную прослойку среднего класса, больше чем в любой другой стране
континента, а в Уругвае уровень грамотности достигал 95 процентов, и все граждане получали бесплатную
медицинскую помощь. Успехи девелопментализма были столь поразительны, что страны южного конуса в Латинской
Америке стали мощным символом для бедных стран всего мира: они доказывали, что при настойчивом применении
разумной политики различия между первым и третьим миром можно в итоге устранить.
 Подобные успехи управляемой экономики — на кейнсианском севере или девелопменталистском юге — омрачали
жизнь экономического отделения Чикагского университета. Соперники чикагской школы, выпускники Гарварда, Йеля
и Оксфорда, получали приглашения от президентов и премьер-министров, чтобы помочь им укротить дикого зверя
рынка, и почти никого не интересовали смелые мысли Фридмана, согласно которым надо оставить рынок в покое,
чтобы он вел себя еще более дико, чем раньше. Тем не менее были люди, которых кровно интересовали идеи
чикагской школы, и это меньшинство обладало властью.

Для руководителей международных корпораций в США, столкнувшихся с менее благоприятными условиями в

Кейнсианская революция против политики невмешательства дорого обошлась корпоративному сектору. И чтобы
вернуть утраченные позиции, нужна была контрреволюция против кейнсианства и возвращение к капитализму,
который регулируется еще меньше, чем в годы до Великой депрессии. Но Уолл-стрит не могла возглавить этот поход
в условиях атмосферы тех лет. Если бы, скажем, близкий друг Фридмана Уолтер Ристон, глава Citibank, выступил за
отмену минимальной заработной платы и налогов для корпораций, его бы немедленно обозвали «бароном-
разбойником». Именно поэтому так важна была чикагская школа. Вскоре стало ясно, что если Фридман —
талантливый математик и опытный спорщик — выдвинет те же предложения, они прозвучат совершенно иначе. Их
можно отбросить как ошибку, но от них исходила аура научной беспристрастности. Таким образом, корпоративные
мысли, представленные в виде научных (или как бы научных) идей, имели огромное преимущество, именно поэтому
чикагская школа получила огромную финансовую поддержку, более того, была создана глобальная сеть
интеллектуальных центров и институтов правого крыла, поддерживавших и подкармливавших рядовых бойцов
контрреволюции по всему миру.

Это восходит к простой идее Фридмана: все пошло не так с началом «Нового курса». Из-за этого так много стран,
«включая мою собственную, пошли не тем путем» [17]. Чтобы вернуть правительства на верную дорогу, Фридман в
своей первой книге для широкой публики под названием «Капитализм и свобода» показал всем, что должно стать
учебником глобального свободного рынка и основой экономической программы неоконсервативного движения в
США.

Во-первых, правительства должны отменить все правила и законы, которые мешают накапливать прибыль. Во-
вторых, они должны распродать государственные активы, которые корпорации могут использовать для получения
прибыли. И, в-третьих, они должны резко снизить финансирование социальных программ. Фридман внес массу
уточнений в эту тройную формулу: дерегуляция, приватизация и снижение социальных расходов. Налоги должны
быть низкими и взиматься по единой ставке. Корпорации должны получить право продавать свою продукцию в любой
части мира, а правительства не должны защищать местных производителей или местную собственность. Любую
стоимость, включая стоимость труда, должен определять рынок. Следует отказаться от минимальной заработной
платы. Приватизации, по мнению Фридмана, подлежат здравоохранение, почтовая служба, образование, пенсии по
старости и т.д. Короче говоря, он откровенно призывал к отказу от «Нового курса» — с таким трудом достигнутого
перемирия между государством, корпорациями и трудящимися, которое позволило избежать народного возмущения
после Великой депрессии. Чего бы в результате ни добились работники, какие бы ни были созданы государственные
службы для сглаживания жестких граней рынка, чикагская школа в своем контрреволюционном порыве призывала от
всего этого отказаться.

Чикагские теоретики требовали большего — они требовали экспроприации собственности, созданной

Хотя Фридман пользовался математическим и научным языком, его видение точно соответствовало интересам
крупных транснациональных корпораций, которые с алчностью взирали на огромные новые рынки, свободные от
регуляции. На первой стадии капиталистического накопления такой хищнический рост обеспечивал колониализм —
«открывая» новые территории и захватывая земли, за которые не надо было платить, а затем эксплуатируя природные
богатства этих территорий, за которые местное население не получало никакой компенсации. Война Фридмана против
«государства всеобщего благосостояния» несла в себе возможность нового быстрого обогащения — только на этот раз
надо будет покорять не новые земли, а само государство, его общественные функции и имущество, распродаваемые
на аукционах по ценам намного меньше их подлинной стоимости.

ВОЙНА ПРОТИВ ДЕВЕЛОПМЕНТАЛИЗМА

В Соединенных Штатах х доступ к этим богатствам был перекрыт на многие годы вперед. Даже когда в
Белом доме сидели такие несгибаемые республиканцы, как Дуайт Эйзенхауэр, радикальный поворот вправо, который
предлагали чикагские мыслители, был невозможен: общественные службы и защита прав работников были слишком
популярны, а Эйзенхауэр готовился к очередным выборам. И хотя Эйзенхауэр не имел особого желания отказываться
от кейнсианства у себя на родине, он выразил готовность совершить этот переворот в других странах, чтобы победить
девелопментализм. И в этой войне Чикагский университет должен был сыграть важнейшую роль.

Когда в году Эйзенхауэр занял свой пост, Ираном управлял девелопменталист Махаммад Моссадык, который
уже национализировал нефтяную компанию, а Индонезия находилась в руках необычайно амбициозного Ахмеда
Сукарно, говорившего об объединении всех сторонников национального освобождения третьего мира, которые станут
силой, равноценной Западу или советскому блоку. Государственный департамент США также беспокоил
экономический успех националистически ориентированных стран южного конуса Латинской Америки. В эпоху, когда
на значительной части земного шара распространялись сталинизм и маоизм, движение девелопменталистов за
«замещение импорта» было на самом деле достаточно центристским. Тем не менее мысль о том, что Латинская
Америка заслужила право на свой «новый курс», имела многочисленных противников. Местным феодальным
землевладельцам больше нравился старый порядок вещей, который давал им возможность получать огромные доходы
и давал в их распоряжение целую армию бедных крестьян, работавших на полях или в шахтах. И теперь они злились
на то, что прибыль тратится на развитие других секторов экономики, их работники требуют перераспределения земли,
а правительство искусственно занижает цены на их продукты, чтобы все могли купить себе еду. Американские и
европейские корпорации, занимающиеся бизнесом в Латинской Америке, систематически жаловались своим
правительствам: их продукцию останавливают на границах, работники требуют повышения заработной платы, и, что
еще тревожнее, ходят слухи о национализации любого иностранного имущества — от шахт до банков — ради
финансирования мечты Латинской Америки об экономической независимости.

Под давлением заинтересованных корпораций в американской и британской внешней политике возникли

Борис Черимович Кудаев З фзо:

Я со свом экипажем ТУ № после полета над Средиземным морем (крайний справа). год. Война в Египте.

Я и адмирал Курсетджи, начальник разведки ВМФ Индии на приёме в Посольстве СССР. Война с Пакистаном.

Армейские будни - это напряженный труд, дисциплина и строгое выполнение приказов. Пусть простят меня сослуживцы. Я вспоминаю о другой стороне армейской жизни.

Кобулети - райский уголок земли на побережье Черного моря. Весь город - это длинная, километров шесть, улица вдоль полумесяца бухты. В начале улицы - сквер, типовое здание горсовета и горкома партии, милиция, почтамт, банк, кинотеатр - там нам делать нечего, это официальная часть города. А вот дальше по улице-дуге - милые нашему сердцу баня, базар, санатории, выстроившиеся один за другим вдоль сверкающего мелким белым песком пляжа. Это - наш еженедельный воскресный маршрут. Баня с парной в воскресенье - это святое, на этот кусочек свободы своих офицеров не покушается даже командир радиоразведывательной части майор Коваль - душитель свободы, лицемер и демагог. Это ещё мягко сказано. Впрочем, санатории интересуют только старшего лейтенанта Александра Толстого. Он, несмотря на свою фамилию, настоящий грузин, и очень озабочен качественным отдыхом прибывающих в эти санатории блондинок. Только блондинок. Остальных он предоставляет заботам местного населения. Между санаториями, в качестве пограничных столбов, стоят однотипные деревянные киоски. В них - совершенно одинаковый набор продуктов, вернее, напитков. Сладковатая "Столичная", сделанная в Очамчири из инжиров, простая чача и (внимание!) "чачико" - ласковый суффикс потребители присвоили этому напитку за его благородную крепость и выдержку - это выдержанная чача, приготовленная по коньячному способу - с дубовой клёпкой. Патриарх продавцов этого курортного променада батоно Валико характеризует её очень колоритно - будучи представителем старшего поколения, он говорит: "это - довоенного качества напиток!" Высшая оценка в Кобулети После парной идём на базар, выбираем самую лучшую ставриду и начинаем путь вдоль "санаторного проспекта" - в каждом киоске выпиваем по стопке чачико и на полном серьёзе обсуждаем достоинства и недостатки - как теперь в рекламе - "богатый, насыщенный вкус!", "тонкий, благородный аромат!"

На самом конце дуги, которой Кобулети охватывает голубую с прозеленью бухту - неожиданные для этого умиротворяющего пляжного пейзажа колючая проволока, покосившиеся и совсем не грозные щиты "Запретная зона. Проход посторонним запрещён". За проволокой - антенны, нацеленные на невидимый отсюда турецкий берег. Местные жители на эту экзотику никакого внимания не обращают и продолжают в нескольких метрах от грозных предупреждений ловить основной продукт этой благословенной бухты - рыбу "иглу" - разновидность ставриды, только очень тонкую и длинную, что и объясняет её имя. Копчёная "игла" - лучшая рыбка в Кобулети.

Чуть выше полоски пляжа - несколько кирпичных зданий - штаб, казарма, клуб-столовая, автопарк, и несколько уютных и совсем не военного вида деревянных "финских домиков". Здесь живут семейные и прикомандированные офицеры. Один домик занимаю два раза в год по месяцу я. Весной и осенью я приезжаю из Тбилиси в Кобулети. Туда отбирают солдат из крупных городов Союза, где есть специализированные школы с углублённым изучением английского языка или недоучившихся студентов. Моя задача - за месяц научить их особенностям радиоперехвата. То есть - сделать из них "слухачей" - радистов, способных на слух воспринимать и записывать содержание радиорелейных и радиотелефонных переговоров натовских штабов. В автопарке - ряды мощных приёмных станций с огромными "кунгами" - кузовами, нашпигованными мудрёной аппаратурой для обнаружения, подслушивания, записи и пеленгования радиообмена противника. Через месяц я принимаю у них зачёты, комиссия присваивает им 4 разряд радиста и они начинают свою службу - 6 часов перехвата, 3 часа занятий, 7 часов сна, 6 часов караульной службы, 2 часа свободного времени. Но разведка не может прерываться, а потому - всё это по скользящему графику. А ещё надо побелить казарму, покрасить облупливающиеся тягачи, кунги, антенны - солнце в Кобулети мягкое только на пляже! Интересно, где взять на это время 4 смены радиоперехвата в сутки сменяют друг друга - это смысл существования "хозяйства Коваля" в столь экзотическом месте, их трогать нельзя. Караул и строевые занятия - расписаны до минут в Уставе. Занятия политподготовкой замполит сократить не даст. Значит Так и идет солдатская служба - "через 6 по 6". Ну, а служба у офицеров хороша уже тем, что их воинская часть расположена в Кобулети, но плоха тем, что бог им послал командиром Коваля. Командиры (кроме нормальных, которые почему-то всегда служат где-то там, далеко) бывают придирчивые, бывают самодуры, бывают жадные, бывают лицемеры. Но только Коваль был придирчивым, лицемерным и жадным самодуром. Вот так вот не повезло офицерам Кобулети.

Когда я первый раз прибыл к нему в часть, он разместил меня в домике для командировочных и представил офицерам части. После нескольких дней занятий все вошло в привычное русло и я почувствовал, что вечерами мне скучновато. У Коваля стоял лишний телевизор, и я попросил его на время своей командировки. Коваль устремил на меня удивлённый взгляд своих ясных голубых глаз: "Борис, ты же знаешь, что есть три вещи на свете, которые нельзя доверять даже друзьям - это жена, деньги и телевизор!"

Когда я рассказал об этом Сане Толстому, он заржал от удовольствия: "А ты попробуй, попроси у него через пару дней ещё что-нибудь! Не важно, что. Ответ будет аналогичным - только третьим элементом в этом перечислении будет именно то, что ты попросил". Я не поверил. Через три дня я обратился к Ковалю и попросил его на пару часов фотоаппарат. Плёнка, мол, у меня есть и я хотел бы сфотографироваться с ребятами на пляже. Голубизна чистого взгляда, устремлённого на меня с искренним и неподдельным удивлением, могла соперничать с небом над бухтой Кобулети: "Боря, неужели тебе никто не говорил, что никогда нельзя давать в долг друзьям жену, деньги и фотоаппарат?"

Майские праздники пришлись на время моей командировки, и я, уезжая в Кобулети из Тбилиси, прихватил с собой три бутылки нормальной, не сладкой, как в Кобулети, "Столичной" водки. Пригодятся. Праздничное построение личного состава Коваль решил, кроме праздничных поздравлений, посвятить "воспитанию личного состава". На этот раз он выбрал тему борьбы за чистоту русского языка. То есть посвятить беседу борьбе с матерщиной в солдатской среде. Беда была в том, что все его подобные выступления перед солдатами (независимо от темы) обязательно скатывались в наезженную колею стандартных фраз. Их наизусть знали все офицеры и солдаты части. О чем бы он ни хотел поведать подчиненным, он не мог избежать роковой концовки из нескольких понятных, но не связанных между собой фраз: "Все мы разведчики на этом маленьком клочке земли позади наша Родина впереди - территория вероятного противникавсе как один непоколебимо полны решимости" А дальше - одно короткое замыкающее предложение, например: "сдать итоговую проверку на "отлично" Вольно! Разойдись!" Вот и сегодня Коваль, кратко описав, как он был потрясён грубыми словами, сказанными одним молодым солдатом другому, остановился перед строем на минуту, словно бы в раздумье. Я, как прикомандированный, не участвовал в построении и сидел в комнате дежурного по части, окно которой выходило прямо на плац. Из открытого окна была видна широкая спина Коваля и стоящих перед ним солдат, прапорщиков и офицеров. Начальник секретной части Александр Толстой, дежуривший в тот день, видимо, досконально изучил повадки Коваля. Своей гауптвахты у Коваля не было, а без секретчика в разведчасти и дня не проживёшь. Всех возможных выговоров Саня набрал уйму и Коваля не боялся - "меньше лейтенанта не дадут, дальше Кушки не пошлют". И когда тот сделал задумчивое лицо и сделал глубокий вдох, чтобы приступить к завершающей фазе своей речи, Саня свистящим шепотом стал подсказывать ему из окна:

- Все мы

- Все мы - вторил Коваль.

- Разведчики

- Разведчики

- На этом маленьком

- На этом маленьком клочке земли Я уже видел, как напряглась спина Коваля и сжались в кулаки кисти рук. Лица стоявших в строю покраснели от сдерживаемого смеха.

- позади Родина

- позади наша Родина

- впереди территория

- Толстой! Прекратите мне подсказывать на !!!

Беседа о недопустимости сквернословия была безвозвратно загублена

Как, впрочем, и назидание о недопустимости употребления спиртных напитков рядовым и сержантским составом, которую Коваль решил провести после очередного увольнения. В части служили несколько солдат из местных, и их отпускали иногда на выходные навестить родных. Те, не будучи дураками, присылали подарки - местные блюда и лучшие вина командиру части и старшине, чтобы чадо отпустили и в следующий раз. Но подарки командирам - это одно, а как солдат будет смотреть своим друзьям в глаза, если не принесёт и для них "гостинцев"? Ясно, что надо попытаться пронести и им чурчхелы, ставридки и заветную бутылочку. Вот и решил Коваль провести рейд по "недопущению" спиртного в казарму. Старшина роты конфисковал на проходной 3 бутылки чачи и передал их Ковалю. "Вылей воду из графина и перелей туда 2 бутылки чачи" - приказал Коваль старшине.

-Так ведь, товарищ командир, в графин поместятся все три!"

- Без сопливых знаю! А солдатам что предъявлять будем? Теперь налей в эти две бутылки воду и закупорь. Построишь личный состав, я проведу с ними беседу о недопустимости пьянства, и при них разобью о крыльцо штаба сначала две бутылки с водой, а потом, сверху - одну с чачей. Когда мы уйдём, солдаты наверняка проверят - действительно ли мы спиртное уничтожили. А у чачи такой запах, что одной бутылки за глаза хватит. Понял, недотёпа?

Так и сделали. Коваль разъяснил солдатам, что пить советскому военнослужащему совершенно нельзя, закончил любимым отрывком про разведчиков, Родину позади и территорию вероятного противника впереди и, очень довольный собой, залихватски трахнул первую и вторую бутылки о крыльцо штаба. Но с третьей вышло не очень гладко. То ли рука дрогнула (жалко ведь!), то ли ветерок пахнул, но бутылка разбилась с хлопком и с брызгами. Одна крупная капля попала на верхнюю губу Коваля. Скосив на неё глаза, Коваль секунду колебался - что делать. Строй замер. Тут у Коваля сработал инстинкт - видимо, вдохнул запах чачи - и он чётко, раз-два, как и подобает военному, слизнул каплю с губы. Строй зашелся от хохота, не оценив военной выправки командира

Закончив натаскивать радистов к 9 мая, я явился к командиру доложить, что зачёты сдали все солдаты и я готов ехать. У Коваля в кабинете сидел его замполит. Выслушав мой доклад, Коваль сказал:

- Куда торопишься? Хочешь у себя в части попасть дежурным на праздники? Поедешь после праздников! Да вот и Алексеич говорит, что нехорошо нам после торжественного собрания разбегаться по своим домикам. Солдаты пойдут на праздничный ужин, молодежь - к Валико, а вы, холостяки - переростки, приходите ко мне - жена домашнего что-нибудь приготовит. Кстати - тут он невинно уставился на меня своими голубыми глазами - если у кого-нибудь есть нормальная, не сладкая водка, то можно захватить с собой парочку флаконов - инжирная надоела, да и чачико тоже

Я был поражен его осведомлённостью о моих запасах, но деваться было некуда. Завтра, значит, ребятам достанется от меня только одна "Столичная". После собрания командир и замполит пошли посмотреть, как покормят солдат, а я, переодевшись в гражданскую одежду, отправился к Ковалю домой. Передав хозяйке (как могут различаться муж и жена - добрее и приветливее Танечки не было человека в Кобулети!) две бутылки "Столичной", я вышел на крыльцо покурить и подождать хозяина (оставаться даже на короткое время наедине с посторонней замужней женщиной нельзя - это правило адыгского этикета не раз уберегало меня от неловких ситуаций). Через полчаса пришли и они, и мы уселись за праздничный стол. Застолье текло своим чередом и скоро мы прикончили две бутылки "Столичной" и бутылку коньяка, которую принёс Виктор Алексеевич. Коваль обратился ко мне:

- Нехорошо смешивать напитки У тебя тамещё..

Танечка попыталась остановить мужа:

- Хватит уже водку пить, давайте я вам чай приготовлю, у меня варенье инжировое есть!

Коваля аж перекосило: - Про инжир мне ни слова! Тащи ещё грибов солёных!

Замполит решительно поднялся: - Я пас, мне надо готовиться к экзамену в академию! Но Коваль уже упёрся: - Ничего, мы с Борисом можем и сами продолжить! Деваться мне было некуда - надо идти в свой финский домик за подкреплением. Виктор Алексеевич поблагодарил хозяйку за хлеб-соль и мы удалились. Когда я через 10 минут вернулся, у Танечки голова была перевязана вафельным полотенцем и глаза заплаканы. Она молча убирала лишние приборы со стола, пряча от меня глаза. Коваль, наливая водку в рюмки с искренностью, достойной Станиславского, обратился ко мне:

- Борис, я вот о чём часто думаю: и как это у других офицеров жёны выживают? Вот ведь как я Танечку люблю, как лелею, а всё равно – что-нибудь, да случится! Представляешь: ты ушёл, а я хотел с Танечкой поиграть - ведь предпраздничный вечер, душевное застолье Хотел шутя кинуть в неё диванной подушкой - так надо же, табуретка под руку попалась!

Теперь пришла моя очередь прятать от Тани глаза. Не мог же я, в самом деле, вмешиваться в чужие семейные отношения

На другой день я решил после обеда ехать домой, в Тбилиси и в баню не пошел. Перед обедом зазвонил телефон: - Это дежурный по части. У нас ЧП. Товарищ капитан, помогите! Я в части один, командир с замполитом уехали на возложение венков, а из санатория имени Орджоникидзе медсестра позвонила, говорит, что у входа в санаторий наши офицеры на деревьях висят! Буквально так и сказала! Беда!

По возможности успокоив его, я сел в дежурную машину и поехал к санаторию. Картина, которую я застал, была достойна кисти Кукрыниксов. У входа в санаторий росли из одного корня две пальмы. Стараясь избежать тени друг друга, они росли от самой земли под углом, буквой V. На этих наклонных стволах, каждый на своём, глупо улыбаясь, полулежали два молодых лейтенанта. Они, как я понял, зашли после бани на рынок купить пучок "иглы". При взгляде на аппетитную копчёную рыбку у них появилась вполне понятная идея - выпить по кружке пива. Как же русскому человеку не выпить пива после баньки, да при хорошей рыбке? Только не учли они, что чачико после этого ни в коем случае пить нельзя. Вот и повисли - голова соображает, а ноги не несут Повезло ребятам Век должны благодарить бога, что Коваль и Виктор Алексеевич задержались у городского начальства после возложения венков, а то бы он их по-другому повесил сушиться!

На вокзале мне встретилась дочь Валико - Мзия. Она была продавцом в магазине неподалеку и всегда очень интересовалась национальностью своих знакомых. Видимо, подсознательно. Мать её была наполовину мингрелкой, наполовину армянкой, одна из бабушек по отцу - аджаркой, другая - абхазской. Она любила повторять, что знает все национальности, "даже дагестанские!". Верилось в это слабо, так как она не могла по-русски правильно назвать ни одну из них - у неё всё получалось шиворот-навыворот - "кумыкцы", "чечены", "осетинцы" Когда Саня Толстой в магазине представил меня ей, она с детской непосредственностью засыпала меня вопросами. Узнав, что я кабардинец, она начала допытываться и успокоилась только узнав, что это - как и черкесы, адыгский народ. "У меня бабушка - абхазка, она говорит, у нас есть общие корни Но я легко запомню твою национальность, я же товаровед по тканям! (Косит на меня взглядом, чтобы удостовериться в моём восхищении её высокой учёностью). "Есть такой материал - габардин - вот я и запомню, Боря - кабардин!" Но и с товароведением вышла неувязка. Махая на прощанье отъезжавшему автобусу, Мзия прокричала мне вслед: "Прощай, Боря, удачи тебе, шевиот!" Материалы перепутала, у товароведов это называется пересортица

Это был мой последний приезд в Кобулети, через месяц на Ближнем Востоке началась война, и моей размеренной жизни в Грузии пришел конец.

Кобулети - маленькая жизнь

Три женщины и один город

(Египет, который мы любили)

Протяжная и сладкая, с перепевами и повторами песня Умм Кольсум оборвалась на низкой, пропетой полушепотом ноте - …я хабиби… (о, любимый…) и мелодичный голос диктора, выждав из уважения к любимице всего арабского мира несколько мгновений, произнес знакомые слова, которые отозвались в сердце теплом: “Саадати уа ассаадати, саламу алейкум, уа рахматулла, уа хуббаракату… Кахира хена… - Дамы и господа, мир вам, и благословение Аллаха и благоденствие… это Каир…” Значит – 7 часов вечера и в Каире наступает самое благодатное время – вечер. Вечер в Каире…

В удивительном городе, который даже время поста – Рамадан – ухитрялся превратить в целый месяц ночного праздника. Вся городская жизнь перестраивается – кинотеатры и кофейни закрыты днем, люди работают до того времени, когда в 6 часов наступят короткие тропические сумерки и муэдзин возгласит время окончания поста. Потом – очень воздержанное разговление – стакан воды и пара фиников (много есть нельзя – ведь даже простой масри – житель Каира – пойдет в кафе, поест фуль (фасоль) со вкусной лепешкой или мяса с соусом тахина. Усядется на стульчик на тротуаре с чашкой ароматного кофе и закурит сигарету Из приемника льётся песня несравненной Умм – сегодня это “Ана фи интизарак” – “ Я жду тебя”.

Вообще-то её зовут Фатима Ибрагим, но никто не назовет её иначе, чем Умм Кольсум – это имя одной из дочерей пророка Мухаммада и оно стало её сценическим именем. Только журналисты могут не называть её Умм – у них для неё другое имя. Никто в Каире не переспросит, о ком идет речь, когда высоким слогом говорят “каукаб аль Шарк” – “звезда Востока”. Король Фарук наградил её высшим орденом Египта – Нишан эль камаль, которым награждались только главы государств и члены королевских семей. Правда, не только за её талант. Дядя короля настолько полюбил Умм, что решил на ней жениться, и только яростное сопротивление его сестры, матери короля, которая по восточной традиции имела огромный вес при дворе, помешал их бракосочетанию. Бракосочетание она предотвратила, однако… Факт награждения орденом Нишан говорит о том, что Фарук признал её членом королевской семьи…

Но была у неё и одна несомненно заслуженная военная награда. Египетская пехотная бригада, попавшая в окружение в Фалудже во время первой арабо-израильской войны в году, вырвалась из окружения, когда Умм Кольсум по радио пообещала им, что приедет на линию фронта и будет петь только для них, если они прорвут блокаду. Воодушевленные этими словами, египтяне прорвали окружение и вышли к своим, где их ждала Умм.

В числе избежавших плена (или смерти) был человек, который через 4 года со своими молодыми соратниками сверг короля Фарука и возглавил Египет на долгие 18 лет - с по год – майор Гамаль Абдель Насер. Умм была честной и преданной женщиной – она продолжала петь для Фарука, даже когда он был в изгнании (ведь он чуть не стал её племянником!). Но и Гамаль был благороден – когда он, уже будучи президентом Египта, узнал, что её сняли с телевидения из-за этих концертов королю, Насер приказал отменить этот запрет. Он любил эту женщину – пусть сыновней, но любовью, которую пронес через всю жизнь. Знал бы он, что она, хоть и старше его на 20 лет, будет петь и после его смерти… Но не будем о печальном.

Шарль де Голь называл её не мадам, а леди Умм, подчеркивая её высокое положение в мире искусства, а Мария Каллас назвала её несравненной Кольсум. Это её, несравненную, арабы слушают по три-четыре часа, приходя в особое, ни с чем не сравнимое состояние, которое они сами называют тараб – эйфория в сочетании с негой. За это время Умм споет только 2 или 3 песни. Как и негритянские религиозные песни – спиричуэлс – это будет бесконечный, но не монотонный, повтор одних и тех же фраз, с переносом ударений, интонаций и заменой одной рифмы на другую.

Я варвар, я не могу это слушать более получаса, и когда вижу, что мои арабские собеседники приходят в состояние тараб, я говорю про себя так, как сказали бы в Нальчике: “ну вот, готово – они поймали кайф” – и удаляюсь по-английски, тихой сапой, ловлю такси и еду в “Мэрилэнд” – ведь там сегодня, только раз в неделю, будет танцевать несравненная Сухейр Заки. Вот её и Надию Лутфи Насер любил не сыновней, а вполне мужской любовью… впрочем, как и все мы!.

Ах да, каирский вечер… Долгий, по-восточному неторопливый, полный звуков музыки и ароматов вкусной еды из ресторанчиков и кафе, вечер неспешно катится от Шария Фарук (в начале этой улицы в центре Каира стоит белое здание оперы, где состоялась первая премьера «Аиды») и площади Тахрир, мимо статуи фараона, через Замалек, мимо нашего посольства и места, где будет скоро стоять памятник Умм, и дальше - в Хелмию, в Гелиополис и в Гизу, где на вершинах трёх великих пирамид – Хеопса, Хефрена и Микерина угасают последние отблески вечернего заката и служители расставляют рядами белые кресла на террасе ресторана “Сахара-сити”, готовясь к ежевечернему представлению “Сон э люмье” (Звук и свет), в котором подсвеченные скрытыми прожекторами пирамиды рассказывают каждая своим голосом о веках, которые прошли пред ними… “Всё на свете боится времени, а время боится пирамид” – говорят арабы.

Вечер продлится почти до полуночи и только потом перейдет в бархатную тропическую ночь – когда закроются кинотеатры и зазвучат другие, пульсирующие в ночи звуки – значит, в ночных клубах Каира закончилось время ужина, отзвучали мелодии Глена Миллера, Джоржа Гершвина и Дюка Эллингтона и началось время танца живота, время Сухейр Заки. Моя ровесница, она начала танцевать в греческих ресторанах уже в 11 лет, а в 27, когда я поселился в квартале Наср-сити в Гелиополисе, уже была знаменитой исполнительницей танца живота в самом шикарном ночном клубе Каира “Омар Хайям” под её собственный, особый ритм – арабы смешно вытягивают губы, имитируя его: shik-shak-shok (шик-шак-шок).

Она очень строга к своему оркестру – это почти бигбэнд – 20 (!) человек. Ею (да-да, именно ею, а не только её танцем) восхищались и осыпали наградами шахиншах Ирана Мухамед Реза Пехлеви, президенты Гамаль Абдель Насер, Ричард Никсон, Анвар Садат и Хабиб Бургиба. Не было в Египте генерала, у которого было бы больше орденов и званий, чем у Сухейр. В х годах она покорила весь Ближний Восток и переехала в Соединенные Штаты, где выступала в знаменитом “Сансет найтклаб” на Сансет Авеню в Лос-Анжелесе… Но это будет в семидесятых…

А в конце шестидесятых я не пропускал её вечеров в “Мэрилэнд”. Она танцевала там раз в неделю за символическую плату (не сравнить с “Омар Хайямом”, где она за вечер (всего 2 выхода по минут) получала пятьсот фунтов – полкило золота!). Здесь она танцевала только потому, что знала – её любят и хотят видеть не только богачи, но и студенты, и служащие, и молодые офицеры. Своего рода благотворительность и благодарность звезды, признание корней своих. Люди ценят такие знаки внимания. Недаром её прозвали бинт эль баляд - дочь страны…

Но как бы ни хотелось продлить удовольствие, надо заканчивать: вечер давно перешел в ночь, а завтра (уже сегодня!) утром молодой мулла возгласит с минарета напротив моего окна, что пора вставать – молитва слаще, чем сон! Позавтракаю в греческом семейном ресторане, похожу по золотому базару Хан эль Халили, пообедаю в недорогом и очень вкусном итальянском ресторане “Гроппи”, потом сиеста - вот и прошел долгий день до вечера, каирского вечера, в котором меня ждет встреча с ещё одной замечательной египетской женщиной – в кинотеатре “Рокси” идёт фильм “Эль наддара эль саудаа” – “Чёрные очки”. Ничего, что идет он на арабском – в году он с огромным успехом шел у нас. В главной роли – Надия Лутфи. Паула Мохамед Мостафа Шафик – третья любовь всех мужчин Египта, дочь араба и польки, сыгравшая с по год в 50 фильмах. Смелая женщина, не побоявшаяся заступиться за своего друга Омара Шарифа, который подвергся остракизму за то, что заявил на пресс-конференции, что позволит своим внукам, один из которых – еврей, самим выбирать свою веру, когда они достигнут совершеннолетия.

И очень красивая женщина, что вовсе не мудрено. Было в кого уродиться красивой: арабы – видные мужчины, а красота польских женщин общеизвестна. Своё сценическое имя она позаимствовала у главной героини из фильма Омара Шарифа. И Насер, и де Голль признавались, что были очарованы её красотой. Я недаром так часто ставлю этих мужчин рядом. Выдающиеся политики, красивые внешне и внутренне, они олицетворяли настоящее мужское начало в мировой политике на фоне окружавших их неуклюжих президентов и премьеров. Недаром после их кончины были произнесены слова, которые врезались мне в память: “их страны не осиротели после них, их страны после них овдовели”…

Когда я вижу орущую и кидающуюся камнями толпу на площади Тахрир, я с горечью понимаю, что уже никогда этот город не станет тем приветливым и уютным Каиром, в котором так комфортно жили вместе арабы-мусульмане, арабы-копты – древние христиане, православные армяне и греки, персы-зороастрийцы и католики-итальянцы. И когда я описывал вечер в Каире, я мог бы просто подставить другие, но такие родные и приятные для нашего поколения названия: не Шариа Фуад, а проспект Руставели, не Замалек, а Авлабар, не ресторан “Гроппи”, а ресторан “Дарьял”, не кофейня в Хелмие, а подвальчик Лагидзе, не виллу Нуар, где жили в Каире экипажи самолетов Аэрофлота, а Дом лётчиков в Сабуртало, не казино в каирской Цитадели, а ресторан в парке на горе Мтацминда… Они для нас были очень похожи – Каир и Тбилиси. И мы их очень любили. За их особый вкус и аромат. За их талантливых певцов и артистов. За их мужчин, которые были нашими соратниками и друзьями. За их женщин, которые просто были…

Города и люди, которых мы любили. Любили и потеряли…

БАРО РОМ

С моего любимого места я оглядел ресторан - столик стоял в дальнем левом от сцены углу зала. Сцена отсюда выглядела, как обшитая чёрным бархатом шкатулка с драгоценностями - это сверкали яркие костюмы цыган. Сегодня пятница. Если спросить человека несведущего, он скажет, наверное, что лучшие, самые доходные дни для ресторана - суббота и воскресенье. Увы. Суббота и воскресенье - дни, когда самые щедрые - и "залётные" и постоянные клиенты с утра ходят по саунам и бассейнам, водят своих чад по аттракционам, игровым залам и боулингам (в зависимости от их, чад, возраста), а жену по магазинам и бутикам). А вечерами они сидят дома или ходят с семьёй к родителям или в гости, демонстрируя свою непоколебимую приверженность семейным устоям (а их, устоев, как я и перечислил, только в обратном порядке, три - родители, жена и дети). Понедельник на работе - тяжелый день - и вовсе не с перепоя, а потому, что дел и бумаг за уик-энд скопилось невпроворот, да и на рабочую неделю надо весь коллектив настроить. Вторник, среда и четверг - пик рабочей недели, - ответы на бумаги, совещания и встречи с партнёрами, работа до полного отупения - основа благосостояния. А вот вечера четверга и пятницы - наши дни. Жену уведомляют об необходимом для дела совещании - с небольшой выпивкой по завершению (не путай, дорогая, с важной встречей с партнёрами или, господи пронеси, с чиновниками из налоговой или противопожарной службы - это уже с большой выпивкой и возможными злоупотреблениями типа поездок на чью-то дачу. Но это - в пятницу!) Чтобы жена не ждала мужа домой очень рано, она субсидируется для проведения девичника с подругами или отправляется с домработницей на закупки продовольствия и деликатесов для приема гостей в субботу или воскресенье. Такой вот "модус вивенди" принят у нас, и ресторатор должен это знать и понимать. Казалось бы, как просто, а у меня ушло на эту простую последовательность целых два месяца (вам повезло - я написал последовательность, а не "алгоритм" или, не приведи господи, "парадигму") - преодолело желание изъясняться на обычном русском языке. А соблазн воткнуть иностранный термин велик, потому что я рестораном занимаюсь волею судеб всего ничего, а книжки иностранные читаю всю свою жизнь.

Валерий Гуршев - успешный бизнесмен, строитель, депутат горсовета - предложил мне заняться арендой ресторанных залов. Наверное, была задумка - после длительной аренды приобрести один (или не один) ресторан - ведь чаще всего договоры о длительной аренде плавно перетекают в право приобретения арендованного имущества Фу, как скучно это всё звучит сейчас. Но тогда шли лихие е, собственность переходила из рук в руки быстро и не всегда понятно Вот и начали мы с аренды громадного зала ресторана гостиницы "Нарт". Да и не аренда это была даже, а своеобразное антрепренерство. Как говорят в Одессе - "таки всё началось с Рабиновича". Замечательный скрипач ресторанно-цыганского розлива, Вениамин Домбровский, посоветовал нам организовать досуг посетителей ресторана - если еду и питьё считать их основным занятием Короче, кухня делала своё дело - кормила клиентов, буфет их поил, а мы развлекали. Девушки кордебалета - теперь это называлось ритм-балет - танцевали на сцене, меняя наряды, оплаченные Валерой, и макияж за пять минут, пока конферансье рассказывал анекдот, устраивал аукцион, разыгрывая какой-нибудь приз, или иным способом утомлял публику. Особенно любили аукционы, когда торг шел за корзины с шампанским и клубникой (летом) и шампанским с шоколадом (зимой). За такую корзину платили втридорога. Успех этого мероприятия обеспечивался очень просто - шампанского не было в меню. И официанты его не подавали - до розыгрыша. За вечер девчонки танцевали десять - двенадцать композиций. В зале наша сотрудница донимала клиентов льстивыми предложениями: - "подарите вашей прекрасной даме букет роз - я же опытная, я щедрых кавалеров вижу в зале вот прям сразу!" Так вот. Но мы с Валерой только начинали этот бизнес, нам было не до воспитания и постановки сценической речи цветочниц. Пусть этим занимается профессор Хиггинс. У него с лондонской цветочницей один раз здорово получилось. А всё наше время занимали танцовщицы. Нет, вы не угадали! Они отнимали у нас все дневное время освоением тонкостей танцевального дела. Колготки, оказывается, должны у танцовщиц быть со швом (это сексуально), но без двойного плетения наверху, у пояса (без "трусиков", иначе взбрыкивать ногами нельзя - возникает подозрение, что танцовщица - в рейтузах). А наша фирма "Дружба" из-за сотни пар не хотела перенастраивать автоматический станок, который делал колготки. Да ещё они должны были быть не только чёрными, но и белыми - это уже не настройка, а технология. Некрашеная нить в трикотажной промышленности стоит дороже крашеной и хуже идёт по всем направляющим изгибам станка - парадокс! А вечером надо было торчать у них постоянно на виду, как полицейский на перекрёстке - иначе одна могла стащить и запрятать колготки другой в очередную корзину с шампанским, вторая могла эту бутылку шампанского выдуть на раз-два-три, а третья танцевала не то, что надо, а то, что выгодно демонстрировало её соблазнительные формы любимому клиенту за центральным столиком во втором ряду, который от этого воодушевлялся до того, что рвался на сцену танцевать джамболлайю прямо с куриной ножкой в левой руке и бокалом спиртного в правой. А ещё каждую неделю надо было выкроить время и место для трёх репетиций - репертуар требовал обновления. И когда мне показалось, что мы всё преодолели, и все наладилось, произошла удивительная вещь: - колготки находились сами собой, костюмы не рвались и даже вовремя попадали в химчистку, шампанское никто не пил (по крайней мере, пока звучала музыка), и девчонки перестали делать подлянки друг дружке. Я широко вздохнул и приготовился пожинать плоды своих трудов. Господи, я ведь даже термина такого не знал тогда - "шоу бизнес"! Ну, не знал я тогда, что такого не бывает, потому что такого просто не может быть никогда! А истинную причину мы с Валерой скоро узнали - оказалось, мы не умеем составлять контракты. В том, который мы подписали с танцовщицами, не были чётко прописаны штрафные санкции за нарушение контракта - и они, отточив у нас своё мастерство и набрав нужное количество костюмов (дорогих, поверьте), укатили танцевать в ночном клубе сначала в Дубровник, в Югославию, а потом в Афины Пришлось начинать всё с начала.

В "Нарте" с нами говорить уже не хотели, надо было искать другой большой зал. Вот так и получилось, что с цыганской программой мы очутились в ресторане "Долинск" - не на улице Шогенцукова, а в большом, рядом с универмагом "Долинск". Ресторан тогда процветал, и наше предложение организовать цыганское шоу прошло легко. Домбровский нашёл цыгана-клавишника (я бы поклялся, что таких людей на свете нет - и был бы не прав). Герасим Рукавишников подростком повредил себе позвоночник и посвятил всё время освоению синтезатора, который ему купили вскладчину многочисленные родственники. У его двух братьев и сестры оказались замечательные голоса и через пару лет семейный квартет стал выступать на свадьбах и юбилеях Александровки, еврейской колонки и нальчикского полусвета. Там они и встретились с Вениамином. Его скрипка пела и плакала так по-цыгански, что цыгане считали его за своего. А уж они нам подсказали, кого нам пригласить на места танцоров - муж и жена. Красавины цену заломили непомерную, но после продолжительных торгов с употреблением большого количества полусладкого шампанского ("Мой Коля мне поклялся водку больше не пить, а я кислого не люблю!") - ударили по рукам. Правда, Коля выговорил себе в качестве реквизита дорогие ковбойские сапожки ("они в танце топают славно!"), которые у нас почему-то называли "казаки". Никаких договоров цыгане подписывать, конечно, не захотели - они подсознательно боятся всяких документов, которые могут ограничить их свободу. На вопрос: а как же мы будем оформлять наши отношения? - хором отвечали: "На честном слове!" На том и сошлись. Честное слово цыгана - вещь, конечно, хорошая. Но беспокойная. То Герасима на свадьбу переманили, то Коля слишком усердно доказывал благоверной, что горькую он ни-ни, только полусладкое Выручал Домбровский. Когда он ходил по залу, склоняясь со скрипкой к сидящим гостям, они забывали про то, что им ещё и танцы обещали Так дело и шло. Клиентам программа нравилась, наличие мужчин-цыган на сцене удерживало наиболее активных посетителей от исполнения цыганочки "с выходом", а после рвущей сердце мелодии Домбровского букеты цветов "для вашей дамы" шли нарасхват. Короче, наш табор уходил в небо уже к 10 часам вечера

Ноя же говорил, что в шоу-бизнесе так не бывает. Или бывает, но недолго.

Заартачился танцор Коля (танцевал он действительно классно; он даже настаивал на слове "солист" в нашей рекламе - "их вон сколько, а я один!"

Что он имел в виду, я так и не понял - когда пела Варвара с братьями, Коля с женой подпевали, а когда Коля с женой танцевали, братья Герасима так поводили плечами и притопывали, а сестра так играла огромным и многослойным подолом своей юбки, что казалось - весь театр "Ромен" уместился на нашей небольшой сцене). Так вот, наш солист вдруг заявил, что ему "скучно каждый день, как проклятому, ходить на работу. Каторга это! Еще неделю - и всё!" Ни вежливые уговоры Домбровского, ни мои напоминания о честном цыганском слове не помогали. Программа была на грани срыва Вот тут Валера и вспомнил, что у цыган есть барон. "Говорят, он в Прохладном живёт, поезжай!" Рукавишниковы с явной неохотой рассказали, как его найти, и я поехал. Прокручивая в уме возможные варианты предстоящей беседы, я представлял себе кого-то, напоминающего Будулая.

Мне сказали, что у него во дворе особняка стоит настоящий цыганский шатёр. "Двухкомнатная квартира. С удобствами!" - подчеркнул Герасим.

Когда я объяснил охране, что я по делу о нальчикских цыганах, меня проводили. Не в шатер, а в особняк. Но, проходя мимо, я глянул на "шатер" и что-то ёкнуло в груди - в джунглях Бангладеш я жил в точно такой двухкомнатной палатке - спальня, рабочая комната и ванная. Ошибиться я не мог. Фирма "Беннетон" специализируется на производстве товаров для состоятельных путешественников - от рюкзаков и чемоданов до палаток с брезентовыми ваннами и надувными кроватями. Непростой шатёр у барона! Фирма

Через большой холл мы прошли в библиотеку, где ждал меня хозяин. Его предупредили по рации или по телефону. Он стоял у журнального столика в углу комнаты, все стены которой были закрыты книжными полками от пола до потолка. Мой намётанный глаз определил, что книги на большей части полок подобраны не по цвету и размеру - эти книги действительно читали.

И тот, кто их читал, не был похож на Будулая. Не усы, а усики, не борода, а бородка - просто дань традициям. Холеное лицо и ухоженные руки, дорогая простота домашнего костюма. Вот тебе и цыганский барон! Мы пожали друг другу руки и назвались. И как бы в подтверждение моих мыслей, он негромко произнёс - "Я не пью до вечера, но Вас могу угостить хорошим шотландским виски или лучшим из наших марочных прохладненских коньяков - что предпочитаете?" Соблазн был - я приметил за стойкой бутылку редкого "Гленфиддич". Но Когда мы сошлись на минеральной воде, он подошел к угловому бару, достал бутылку Перье и наполнил два бокала. Тут он тоже обманул мои ожидания - я втайне надеялся, что он допустит какой-нибудь дешёвый или показной жест - позвонит в колокольчик, дёрнет за шнур - позовет прислугу Нет, был один нюанс - на столике у пепельницы я заметил "Житан" - французские сигареты с танцующей цыганкой на пачке - но и он улетучился. Мой собеседник ещё раз показал свою проницательность - не дожидаясь моего вопроса, он вскользь пояснил: - "курю редко, но люблю крепкие. Раньше курил кубинские сигары или "Лихерос", а теперь вот перешёл на французские Так что у Вас за проблема?"

Когда я рассказал ему о наших делах, он неожиданно задал мне вопрос, которого я никак не ожидал - отдал ли мне Коля деньги за ковбойские сапожки и носил ли он их в повседневной жизни? Увидев моё удивленное лицо, он пояснил:

- "Между вами не было письменного договора или контракта. Но если Николай Красавин принял от Вас сапожки и не собирался возвращать деньги, то из этого следуют два вывода: раз он не возвращает деньги, то он сапожки не купил, а раз он их не носит вне сцены, то он их и подарком не считает. Он их приносит и надевает в ресторане перед выступлением - значит, это реквизит. А применение реквизита доказывает, что он обязался исполнять обязанности танцора. Это - вещественное доказательство, и я ему посоветую не нарушать уговора".

На мои слова о том, что я надеялся на авторитет цыганского барона, но не ожидал в его лице встретить такого справедливого судью, он улыбнулся:

"Хорошо, если бы все проблемы нашего беспокойного народа решались так легко. Да и не барон я вовсе. Это - один из мифов о цыганах. По-цыгански "баро" - значит важный, влиятельный, а "ром" - значит цыган. "Баро ром" - важный, влиятельный цыган. Это словосочетание звучит похоже на "барон", вот и укоренилось во многих языках. Барон - вассал государя, а цыгане никогда не были ничьими вассалами. Свобода для нас превыше всего. Но свобода не значит безответственность. Поезжайте с миром, не обижайте артистов, которых набрали в труппу, а они своё слово будут держать Будут!"

С моего любимого места я оглядел ресторан - столик стоял в дальнем левом от сцены углу зала. Сцена отсюда выглядела, как обшитая чёрным бархатом шкатулка с драгоценностями - это сверкали яркие костюмы цыган.

Задушевные звуки музыки и проникновенные голоса, медленно набирая силу и незаметно, от куплета к куплету, ускоряя ритм, звучали в притихшем зале.

Молодая ночь набирала силу. Табор уходил в небо

Кудаев Борис Черимович на рабочем месте в республиканском научном центре Российской академии наук.

Борис Черимович Кудаев Запад – 65 ФЗО

В ОКОПАХ НЕ БЫВАЕТ АТЕИСТОВ

Друзей и денег не бывает много.

(Кавказская пословица)

Защити себя от друзей, а от врагов я тебя защищу.

(Гравировка на лезвии кавказского кинжала)

Константинов. Арпачай. Завершение.

Начальник разведки 7 гвардейской армии полковник Сергей Александрович Константинов сидел на своей полевой шинели, брошенной на охапку веток, и невидящим взором глядел на догорающий костер, на шампуры высыхающего шашлыка и початую бутылку трехзвёздочного армянского коньяка, стоявшую на треногом столике среди живописного беспорядка овощей, фруктов и ломтей армянского хлеба - матнакаша. Когда он бывал в ударе, он любил разъяснять своим друзьям, что это - не лаваш, как его все называли в Москве. Лаваш - это тонкий, как полотно скатерти, хлеб без дрожжей, в который хорошо заворачивать люля-кебаб с зеленью и зелёным моченым перцем. А то, что русские называют лавашом - это матнакаш - мягкий, толщиной в два пальца круглый хлеб, который хорошо резать на длинные ломти и макать в мацун - кислое коровье или буйволиное молоко. Константинов усмехнулся: он уже не раз замечал за собой эту черту: находясь в Армении, где он служил уже три года, он даже в мыслях называл кислое молоко мацун, а когда бывал в любимом Тбилиси - это было мацони. Стоило ему пересечь границу Армении, как в беседе с молодым армянином он говорил: "я еду в Ленинакан", а если судьба его свела с ровесником, он спрашивал: "тоже едете до Кумайри?" Ну, а если попутчиком был пожилой армянин, то Сергей интересовался, заговорщически понижая голос: "Вы не из Гюмри, уважаемый?". Три названия одного и того же города - как лакмусовая бумажка - помогают определить, с кем ты сейчас говоришь, не задавая ненужных вопросов и сразу исподволь подавая собеседнику условный знак - как у Киплинга - "Мы с тобой одной крови!" Это особая черта разведчиков - постоянная мимикрия, подсознательная модификация акцента, интонаций, названий блюд, городов, памятных дат. До Еревана и Тбилиси он служил за границей, а призывался в Орджоникидзе. Для казака - Владикавказ (сокращённо - Владик), для русского - Орджоникидзе (сокращённо - Орджо), для осетина - Дзауджикау (на этот раз без сокращений - это свято). Как для грузина - Сухуми, а для абхаза - Сухум, для осетина - не Цхинвали, а Цхинвал За осетинским столом он привычным жестом отливал на землю из стакана с церембоном (осетинским самогоном) первый глоток - дань умершим, точно так же, как, не задумываясь, клал кусок хлеба на стакан водки, поминая товарища по русскому обычаю. Но, даже задумавшись, он бы не заказал в кафе на проспекте Комитаса в Ереване грузинское блюдо чижи-пыжи, а в тбилисском Авлабаре - армянский тава-кебаб, хотя они так похожи. И вино - в Армении он бы заказал Аштарак, Аревшат, Геташен, Айгешат, Арташат или Ашакан, хотя и не любил полусладкие и мускатные вина, а в Грузии - Мукузани, Саперави, Цинандали, Кахети, Риони, на худой конец - Саэро. И тут, и там, он бы пил настоящий кофе по-восточному - другого не признавал. Но здесь он бы сказал бы официанту "Кофе из джезве, пожалуйста", там - из турки, в Каире - из далла, в Болгарии из раквы, а ещё где-то из ибрика, а то и из срджепа - смотря куда его забросила судьба сегодня. Он не думал об этом - личины, языки и привычки - вернее, привычные жесты - менялись автоматически. Рассказывают, что один из христианских путешественников, посетивших Мекку под видом мусульманина, совершающего хадж, погиб потому, что притопывал под музыку в Мекке во время праздника жертвоприношения Гид аль-Адха - мусульмане не притопывали тогда ногами в такт музыке. Страноведение для разведчика - это не просто важный предмет в расписании занятий в Военном институте иностранных языков и в дипломатической академии. Это образ жизни, ставший самой жизнью Или не ставший - но тогда жизнь его может стать короткой. Привычные жесты очень важны. Думать о них нельзя - нет времени. Они должны исполняться "на автомате". Если в Пакистане поприветствовать вошедшего жестом " намасте" - сложив ладони перед грудью - можно нарваться на нож. Это - жест индусов. Ничего хорошего не будет, если закуришь на людях во время месяца Рамадан в мусульманской стране. В Баку, если хочешь расположить к себе человека, можно взять собеседника за пуговицу на пиджаке и сказать доверительно: "Я же вижу, Вы образованный человек, Вы меня поймёте, да-а?" Если хочешь польстить грузину, этот номер не пройдёт. Надо сказать: "Я знаю, Вы изинтеллигентной семьи". На Кавказе, если старший зашел в комнату - надо встать, а если он просто прошел мимо - надо сделать движение, как будто ты встаёшь. Это движение делают адвокаты, отвечая судье: - Да, ваша честь! Привычные жесты - верхняя одежда обычаев. А обычаи надо чтить и соблюдать. Нельзя дерзить обычаям - это добром не кончится. Бывают старые разведчики. Бывают дерзкие разведчики. Не бывает старых дерзких разведчиков. Кстати о старых разведчиках и их привычкахЕго любимого преподавателя Владимира Николаевича Соколова все ученики звали за глаза "Colonel Elsewhere"* за его привычку при рассказе даже своим ученикам о каком-либо случае из своей богатой происшествиями жизни никогда не называть город или страну - "Once, when I was well elsewhere" - "однажды, когда я былну, где-то, я". Так вот он научил Константинова очень полезной привычке. Если не спится, то не надо __________________________

*Colonel "Elsewhere" - полковник "Где-то"

считать слонов или баранов. Надо вспомнить какой-нибудь из городов, где ты жил, и мысленно пройти от своего дома до, например, городской управы, чётко вспоминая каждый дом, перекрёсток, названия магазинов и автобусных остановок, запахи кофеен и звуки уличного движения, крики продавцов и зазывал, ощущение мягкого от жары асфальта или холодной чавкающей массы полурастаявшего снега под ногами.

Запахи и звуки - они помогают запоминать малейшие подробности, и через многие годы с их помощью можно вспомнить о событии, которое ты тщетно искал в тайниках своей памяти

Константинов оглянулся: там, в километре всего, за рекой Арпачай, была Турция. Вон, и стекло стереотрубы блеснуло в лучах закатного солнца - турецкие пограничники отлично видели его. Да что там его - они видели, наверное, что его шашлык уже безнадёжно высох. Скоро стемнеет. Здесь, на юге, солнце не болтается у горизонта перед закатом, медленно опускаясь по пологой линии. Еле дождавшись ужина, оно стремглав опустится по прямой, и после заката сумерки будут очень коротки. Наступит тёмная южная ночь. В 8 пограничники сменятся на посту и старая смена уедет в Мейданджик. Он вспомнил маленький городок, кривые, но чистые улочки домов из известняка, голос муэдзина с минарета украшенной изразцами мечети. Он побывал и в Хопе, на берегу моря, и в Борчке под Артвином, и в Мейданджике в уезде Шавшат, где располагались батальоны 14 пограничной бронекавалерийской бригады. Ни брони, ни кавалерии в бригаде не было. Просто турки следовали британской традиции сохранять названия воинских частей - мол, сохраняются и их боевые традиции. Бригада охраняла турецкую границу от Черного моря до Арагаца.

Слава чиновникам министерства внешней торговли, придумавшим звучные термины - "приграничная торговля", "народная дипломатия" и прочие новшества. Да и распространённая практика встреч пограничных комиссаров для решения назревших местных проблем была очень полезна. Все эти новые веяния и умение находить общий язык с восточными людьми помогли ему, начальнику разведки самой боеспособной армии Закавказского военного округа, не только побывать на той стороне границы, но и сблизиться с некоторыми офицерами 14 БРКБР - а ближе всего - с командиром седьмой погранзаставы, в зоне ответственности которой он сейчас и находился. Он ждал возвращения Грека. Окно для его перехода было открыто два часа тому назад и закроется через два часа. План был одновременно и смел и прост. На сегодня была назначена встреча пограничных комиссаров для урегулирования вопроса о перегоне двух больших стад турецкого крупного рогатого скота через границу для его переработки на Ленинаканском мясокомбинате. На юге СССР, несмотря на мудрые решения руководства и созываемые регулярно совещания по обмену опытом, не хватало скота, а у чёртовых турков его было в избытке, хотя у них полностью отсутствовало партийное руководство. Константинов усмехнулся. Не находятся ли эти два понятия в обратной друг от друга зависимости? Больше партийного руководства - меньше мяса? Не ёрничай, полковник - одернул себя Константинов - ты ведь на партсобрании этого не скажешь Так вот - на переговоры отправились пограничные комиссары. Вот только настоящих комиссаров было не два, а только один - начальник нашей погранзаставы. Вместо второго через границу у всех на виду в пограничной полевой форме пошёл двоюродный брат турецкого офицера-пограничника, турок-месхетинец Ахваз Озден. Константинов сообщил наверх, что у него появился ценный контакт на той стороне. Контакт был ценен не только тем, что был офицером-пограничником, начальником погранзаставы, а и тем, что был уязвим - у него был секрет от своего командования. Турки не признавали никаких национальных меньшинств на своей территории. Черкес ты по происхождению, курд или месх - ты должен быть только турком, иначе не только на офицерскую должность в армии, но и простым писарем в сельскую управу не возьмут. А офицер Махсуд Озден был месхетинцем, но тщательно скрывал этот порочащий его по турецким понятиям факт. Константинов узнал об этом от начальника соседней заставы. Когда после обильного застолья Константинов пригласил своего визави "выйти покурить" - тот с удовольствием согласился. Турецкое командование, зная стойкость русских в распитии спиртных напитков, строго-настрого ограничило общение турецких офицеров с ними принятием пищи, но не спиртного. А о содержимом фляжки Константинова уже шли слухи - и не зря. Для некоторых избранных разливали иногда на Ереванском коньячном заводе старый выдержанный коньяк - и не в бутылки, а в литровые банки. Именно для таких вот фляжек или хрустальных графинов. Во время перекура, под влиянием ереванского КВВК - "коньяка выдержанного высшего качества", пожаловался пограничник на своего соседа - мол, досталась ему отличная застава - и по местности, и по доходности. Что ни месяц - то перегон скота, то мелкотоварный обмен. А вот у него - горы и ущелья, никакой радости. Везёт же беспородным На вопрос Константинова - почему сосед "беспородный" - тот поведал участливому русскому, что сосед - не настоящий турок, а турок-месхетинец. Да ещё и брат его живет в Грузии, в Месхети. Сдать его начальству, что ли

Сергей Александрович отговорил собеседника - не факт, что именно его назначат на освободившуюся должность, а для того, чтобы жизнь казалась завистнику посветлей, подарил ему - нет, конечно, не коньяк, а серебряную под карман пиджака плоскую фляжку, в коей коньяк и содержался. А сам в следующий раз постарался поближе познакомиться с начальником заставы - месхетинцем. Брата его, проживавшего, кстати, не в Месхети, а в Тбилиси, вскоре разыскали и очень кстати арестовали за торговлю валютой - тяжкое по тем временам преступление. Впрочем, если бы не валюта, то нашлось бы какое-нибудь другое преступление - не менее тяжкое. Брат-пограничник согласился выручить его и обменять на человека, который подойдёт на заставу "с той стороны". Вот так и вышло, что открылась возможность организовать "окно" на границе. Турок с двумя набитыми старыми газетами портфелями пойдёт с советским начальником заставы на ту сторону и останется на заставе своего брата, а Грек, переодевшись в его полевую форму и переложив свои бумаги в портфели, пойдёт назад с нашим пограничником. Комар носу не подточит. У советских двое ушли, двое пришли. У турков двое пришли, двое ушли. Всё бьёт, как говорил начальник финчасти штаба 7 гвардейской армии Толя Козлов.

***

ВСЕГО МЕСЯЦ МОЛОДОСТИ *

Сентябрь .

АФП

5 сентября

Балтимор, Мэриленд

Полиция арестовала японского учёного, который, по официальному заявлению, попытался отправить секретные данные космических исследований в Японию в 3 больших ящиках, помеченных "домашние вещи". Доктор Хидебуми Хазама, 39 лет, был задержан в аэропорту "Френдшип" в Балтиморе, когда он сажал свою жену и детей на самолёт, отправлявшийся в Лондон. Данные, которые доктор Хазама отправлял в Японию касались исследования проблем функционирования человеческого мозга в космосе. Исследования проводились коллективом учёных НАСА и у исследователей не осталось бы даже копии собранных данных.

Хазама отпущен под залог в 15 долларов и под поручительство первого секретаря посольства Японии в США.

pp 22

АФП

8 сентября

Лондон

Американский негр полковник Хьюберт "чёрный лев" Джулиан, известный торговец оружием, заявил после прибытия сюда из Лагоса, что он совершенно убеждён в том, что бывший конголезский премьер-министр Моис Чомбе мёртв. Чомбе содержался в заключении в Алжире с конца июня, когда он был выкраден и вывезен по воздуху из Испании. В течение последних нескольких недель Джулиан вёл переговоры с конголезским президентом генералом Джозефом Мобуту. который добивается экстрадиции Чомбе в Конго (Киншаса), где Чомбе приговорен к смертной казни. Джулиан предлагает Мобуту 20 миллионов долларов за жизнь Чомбе.

ra 22

_________________________

* Все сообщения АФП - Агентства Франс Пресс - подлинные, с сохранением номеров (первая строка), даты (вторая), места, откуда поступило сообщение (третья строка). Последняя строка состоит из инициалов радиотелеграфиста, номера частоты ( это частота f=) и времени передачи по Гринвичу.

АФП -

15 сентября.

Каир

Фельдмаршал Абдул Хаким Амер, правая рука президента Насера до поражения египтян в июньской войне, покончил жизнь самоубийством на м году жизни после обвинений в заговоре против президента.

pp 22

АФП

16 сентября

Нью Дели

Сэр Джон Нант, возглавлявший английскую экспедицию, покорившую Эверест в году, заявил во вторник, что твёрдо верит в существование снежного человека. Выступая в Индийском институте альпинизма, утверждал, что он видел следы босой ноги йети на заснеженном склоне горы Канченджанга.

la 22

АФП

17 сентября

Тегеран

Египетский маршал Амер, по-видимому, был ликвидирован, потому что знал слишком много, предположила англоязычная тегеранская газета "Кайхан". Публичный процесс над маршалом мог дать ему возможность раскрыть всю слабость египетского режима и доказать, что президент Насер виновен в сокрушительном поражении в войне с Израилем.

ra 22

АФП

20 сентября

Стэнфорд, Калифорния

летняя дочь государственного секретаря Соединенных Штатов Маргарет Элизабет сегодня вышла замуж за летнего негра, Гая Гибсона Смита. Он работает в аэрокосмическом агентстве НАСА. Обряд венчания состоялся в протестантской часовне Стэнфордского университета, где учится невеста. На ней присутствовали господин и госпожа Раск.

Всё сохранялось в тайне, и журналисты не подозревали ничего, пока госсекретарь не прибыл в Стэнфорд. Брат Дина Раска, Джек Фойзи сообщил, что секретность была необходима, чтобы избежать демонстраций протеста. Муж обучается на пилота военного вертолёта.

mp 22

АФП

21 сентября

Вашингтон

В столице распространяются слухи о том, что госсекретарь США Дин Раск предложил свою отставку президенту США Джонсону в связи с тем, что его дочь вышла замуж за негра, если этот факт может повредить администрации президента Джонсона. Семья Расков родом из южного штата Джорджии, где до сих пор соблюдаются сегрегационистские законы (то есть белые и черные не учатся вместе и запрещены межрасовые браки - пер.)

pb 22

АФП

22 сентября

Нью-Йорк

В США ежегодно регистрируется более 1 браков. Около 8 из них - смешанные, но лишь 2 случаев, когда белая женщина выходит замуж за негра. У простых людей это может пройти без последствий, но когда семь лет назад негр Сэмми Дэвис женился на шведской кинозвезде Мэй Бритт, её карьера в Голливуде закончилась - ей не дали после этого ни одной роли. И теперь, когда такой смешанный брак заключается в одном из 16 (!) штатов, где браки белых с представителями других рас запрещены, добром это не кончается. Среди этих штатов - Виргиния, Алабама, Флорида, Джорджия, Луизиана, Миссисипи, Теннеси и Техас.

laf 22

***

Попков. Москва. Начало.

- Нет, ты не слышишь меня! Слушаешь, но не слышишь! Это - не подстава, это - не уловка, это - проверка моей, понимаешь - моей проницательности. И ты вовсе не провокатор, не предатель, ты - мой помощник в очень важном и нужном деле. Если мы проведём эту проверку, и Константинов на неё не клюнет, или если он даже и согласится на твоё предложение, но каким-то образом сможет провести меня и не попасться - значит, я нашёл достойного кандидата и буду его с лёгким сердцем рекомендовать его и дальше. Ты знаешь мои возможности - куда. Пойми, мне очень трудно! У вас у всех безупречные анкетные данные. Отцы - или старшие офицеры и генералы, или высокопоставленные советские и партийные работники. У одного только Александровича отец не чиновник - так он знаменитость - певец, знаменитый тенор, лауреат государственной премии, народный артист! Это мне и проверять не надо - всех подбирали по определённым критериям. У вас отличное образование, языком вы владеете практически безукоризненно (ну, Литовченко не в счёт), у вас безупречные характеристики Но и что, скажи на милость, я могу из них почерпнуть? "Идеологически выдержан, делу Коммунистической партии предан, дисциплинирован, морально устойчив". У каждого из тридцати - в личном деле эти слова. А что мне-то прикажешь делать с вами - дисциплинированными, морально устойчивыми и идеологически выдержанными? Ведь полгода уже прошло, а отсеялись из всех языковых групп только шесть человек! Мне ошибиться нельзя! Вы же не знаете, что меня давно рекомендовали на генеральскую должность заместителя начальника ВИИЯ, а я по милости такой вот характеристики одного из вас до сих пор начальником спецкурса штаны здесь протираю!

Полковник Попков перевёл дух, вытер платком бычью шею, покосился на стоявшего навытяжку лейтенанта.

- Ну, хватит этой риторики. Что я тебя уговариваю? Я тебе сейчас правду - матку в глаза скажу, а ты сам выбирай. Поедет в Ирак один - или Константинов, или ты. Константинов очень осторожен, он не доверяет никому, особенно москвичам. Вы с Балаяном приехали с ним из Орджоникидзе, вы однокашники, ты живёшь с ним в одной комнате. Балаяну я не доверяю, слишком много кровей там намешано - отец армянин, мать - гречанка, и, хотя его дед - заслуженный строитель всего Советского Союза, ты - моя последняя надежда. Я не хотел тебе говорить, но признаюсь - я хотел бы, чтобы выбор пал на тебя - ты коренной москвич, русский, отец твой военный врач, подполковник, у меня душа не лежит к этим провинциалам - и хотя у Константинова отец второй секретарь обкома и друг члена ЦК Кабалоева, а что-то не нравится мне ни он, ни Балаян. Ну, с армянином просто - он у меня засветился с медсестрой из нашей клиники - поедет в Ленинакан, на родину. А Константинова, если мы всё сделаем правильно, отправим в Перевальное, под Симферополь - пусть воспитывает бойцов народно-освободительного движения юга Африки. Повторяю для особо сметливых: завтра к Константинову подойдут Молчанов и Александрович и пригласят в город на квартиру Молчанова отпраздновать день рождения ленинградца Кашпура. Мол, парень приезжий, живет, как и Константинов и Балаян в офицерском общежитии, соскучился, небось, по семейной обстановке. А у Молчанова родители недавно уехали в Австралию - отца назначили генконсулом в Мельбурн. Вот почему приглашают не в кафе или ресторан, а домой к Молчанову. Если он им откажет, вся надежда на тебя - надо его уговорить. И поможешь его хорошенько напоить. А потом смоешься на ночёвку к своей тётушке. Я специально подменю на дежурстве подполковника Кузнецова в субботу. Вот и прихвачу нашего кавказца с поличным. А потом - комсомольское собрание проведем, выскажем товарищу наше недоумение - мы, мол, тебя командиром группы назначили, а ты Никаких взысканий, конечно - просто поставить на вид на первый раз, но мне этого будет достаточно. А у начальника института генерал-полковника Танкаева не зря псевдоним - Ингуш. Он из ваших краёв, с Кавказа. Так вот, он уже упрекал меня, что я зажимаю национальные кадры и провинцию. А с Ингушом шутки плохи, крутой, чёрт! Ну, иди, лейтенант, и смотри у меня - я не зря должен выходной день дежурным с палашом на бедре таскаться, мне Константинов нужен - тёпленький, на блюдечке. А то вздумал меня, старого, учить - мол, уберите, товарищ полковник, из своего кабинета портрет Никиты Сергеевича - его уже несколько часов как сняли со всех должностей. И откуда он это вперёд всех узнал, про Хрущёва?

- Так ведь вы помните - нас тогда ночью увезли на радио - мы на всех языках читали в эфире сообщение о решении Политбюро. Гражданским дикторам не доверили, наверное Я и Константинов - на английском, Половинкин и Захаров - на французском, Потапов и Цветков - на испанском. Причём читали сразу оба из каждой пары - из разных кабинок, а чей голос шёл в эфир - мы так и не узнали. Как с радио вернулись, так он к Вам и зашёл, предупредить хотел, наверное. Он не со зла

- Ну ладно, проехали! Помни, что я тебе сказал. Вопрос стоит именно так - Ситников или Константинов. Твоя судьба - в твоих руках. Да, ещё не забудь себе обеспечить алиби - ночёвку у своей тетки, а то припрёшься с ним вместе поддатый - что я буду делать? Обоих на собрании пропесочивать? Александрович поедет в Канаду, его отец через международный отдел ЦК ВЛКСМ ему место обеспечил, Молчанова мать устроила здесь, в Москве, в 10 главное управление, кадровиком по загранкадрам, каковым был и его покойный отец - у него свадьба скоро, ему не до загранки сейчас. Литовченко не знает язык и никогда знать не будет, его хоть в Вашингтон отправь - за папиной спиной не привык сынок зубрить глаголы. Значит, возьмут в политуправление московского округа, к отцу. Гаппаров пришёл из Воениздата, неизвестно зачем - туда и вернётся. Вот и все англичане - нет у меня свободных, как видишь. Всё рассчитано. Выпуск на носу. Понял?

- Так точно, товарищ полковник.

- Ну, если понял, то выполняй. Или пеняй на себя.

***

Ситников. Кипр. Завершение.

Юрий это понял уже давно. Дожидаться, как именно и под какими предлогами полковник Попков будет продвигать "нужных" людей в спецшколу ГРУ, или за границу в "хорошие страны", или в московский штат второго и десятого Главных управлений Генштаба - разведывательного и международного сотрудничества, ему нужды и тогда, на курсах ВИИЯ, не было. И в ГРУ он не стремился. Они, чего доброго, начнут проверять будущего сотрудника, вынюхивать, что да как, и узнают, что Юра с молодых ногтей - секретный сотрудник другого ведомства. Его, студента иняза, приехавшего на каникулы к отцу в венгерский городок Кишкунлацхаза, где базировался 14 гвардейский ордена Суворова истребительный авиационный полк, привлёк к интересной игре в контрразведчиков начальник особого отдела авиаполка, где отец был военврачом. Он назначал Ситникову встречи на улицах городка, где тот, увидев его, должен был следовать за ним на приличном расстоянии, а затем войти в тот же подъезд, куда зашёл майор. Там, всегда на первом этаже, была конспиративная квартира. Потом Юра понял, почему на первом - у конспиративной квартиры всегда должен был быть второй, запасный выход. Первый раз он был буквально ошеломлён: шёл по улице за особистом, одетым в модную тогда болонью, на расстоянии метров. Зашел за ним в подъезд и увидел, как дверь левой квартиры тихонько закрыла рука в синем болоньевом рукаве. Закрылась, но английский замок не щёлкнул - открыто! И вдруг, зайдя в квартиру, он увидел, что жилая комната пуста. Не было майора ни на кухне, ни в туалете. Пусто. Ошарашенный, вернулся в комнату и подошёл к окну. И вдруг услышал сзади щелчок английского замка - и в комнату с улицы вошёл особист. Потом только понял. Ничего сверхъестественного: книжный стеллаж поворачивался на петлях, открывался ход на чёрную лестницу, выходившую во двор жилого дома. Обогнуть угол дома и снова войти в парадное - дело одной минуты. А результат-то каков! Озадаченный собеседник готов и вправду поверить в безграничные возможности организации, сотрудники которой могут проходить сквозь стены, исчезать и появляться, как в сказке! Ну, а рассказ о том, как иностранные спецслужбы хотят всеми правдами и неправдами переманить наших офицеров и членов их семей на свою сторону, завербовать их и использовать в своих целях был так естественен и настолько совпадал со всем, что каждый день звучало по радио и телевидению, что предложение поработать для соблюдения чистоты наших рядов выглядело не как вербовка, а как проявление высшего доверия облеченных властью и озабоченных государственными тайнами людей к нему, молодому, но, несомненно, выдающемуся человеку - ведь недаром выбор пал именно на него! Ситников подозревал, что полковник Попков тоже сотрудничает с госбезопасностью. Но участвовать в грязноватых играх Попкова, вовсе не связанных с госбезопасностью и попахивавших самоуправством, ему не хотелось Конечно, он знал, почему Попков до сих пор не щеголяет генеральскими лампасами. Полковник заблуждался, думая, что эта великая тайна на курсе никому не известна. Молодой он был, только что получил звание полковника, поверил вот этим самым словам - выдержан, предан, дисциплинирован, устойчив - и подмахнул рекомендацию в Военно-дипломатическую академию ГРУ подполковнику Олегу Владимировичу Пеньковскому, тоже родом из Орджоникидзе, как и три мушкетёра - однокашники Серёжка Константинов, Армен Балаян и Юрий Ситников. (С тех пор при словах Осетия, Орджоникидзе у Попкова волос на голове матюком встаёт - обжегся на молоке, полковник, а дуешь на воду!) Да ещё они с Пеньковским были одногодки Ну, как не поверить в исключительную положительность такого же молодого и перспективного, как и ты сам, подполковника? А тот возьми да и стань знаменитым на весь мир шпионом. Знаменитый шпион - или разведчик, как вам угодно - при жизни - это парадокс! Шпион должен быть или жив и незаметен, или знаменит, но мёртв. Как Зорге. Или, ещё лучше - как скромные и незаметные супруги Михаил и Елизавета Мукасей - агенты-нелегалы, закончившие разведшколу, специализируясь по английскому и бенгальскому языку, а проработавшие всю жизнь в Европе и Израиле со знанием родного еврейского - идиша, не провалившиеся до конца, вернувшиеся в СССР в году и закончившие свою карьеру преподавателями в школе СВР. Он был уверен, что его учителя, так трогательно державшиеся за руки, прогуливаясь по коридору в перерыве между занятиями, проживут, как сказано в сказке: "они жили счастливо вместе и умерли в один день". Юра, прожив на Кавказе всего пару лет, знал - это счастье. В идеале после долгой совместной жизни мужчина должен уйти первым. Нет ничего неприкаяннее, чем мужчина, оставшийся вдовцом в старости. Похоронив его, жена может прожить ещё несколько лет - её совесть чиста, она выполнила свой долг! Да и переносят старость женщины лучше, чем мужчины.

Ну, бог с ними со всеми. Попковыми, Пеньковскими и Мукасеями. Свои проблемы надо решать. Никакой он не предатель! Человек не сразу становится Иудой. Первое, небольшое предательство - это как прививка. Вирус в ослабленном виде попадает в кровь. Лихорадит, конечно. И самочувствие поганое. И укол под лопаткой ноет, как больное сердце. Но всегда есть оправдание - другой человек, его злая воля: полковник Попков, сволочь, принудил, не дал возможности выбора. Второе предательство сопровождают громкие слова: затронута честь мундира, большие государственные или важные ведомственные интересы. А третье - уже образ жизни, здесь те привычные высокие слова перемешиваются с житейской "мудростью": жизнь подлая заставила, а мы что - мы люди маленькие, выхода не было, цель оправдывает средства, не я, так другой, какая разница, таковы правила игры, начальство само приказало, оно не осудит, а другие не узнают. Не я же виноват, что нет горше соперничества, чем у ГРУ с СВР, у военных разведчиков и комитетовских

Иуда Как бы не так! Не всем же на осине болтаться, да и денег я за это не брал, какие там серебряники! Ну, хватит самоедства. У нас у всех есть скелет в шкафу. Необходимо научиться жить с этим. Надо отвлечься, переключиться. Надо "сделать перебивку". Эту способность мгновенно переключать мысли в другое русло он воспитал в себе еще в Минской школе КГБ, а с годами довёл её до автоматизма. Ему не надо было делать никаких усилий - стоило только дать себе команду - "переключись!" - и задать задание, как мгновенно начинало работать параллельное мышление. Юрий с детства удивлялся людям, которые говорили собеседнику: "Не волнуйся, не думай об этом - тебе же вредно!" Да разве мы вольны в своих мыслях и переживаниях? Он вспомнил, как издевались над ним в институте за тему его дипломной работы. У всех работа как работа. У Константинова - "Политическая лексика английских и американских газет и журналов", у Балаяна - "Метод Палмера как основа преподавания иностранного языка в дошкольных учреждениях". Звучат нормально! Не то, что у него: "Глаголы движения в произведениях Байрона". Вспомнить стыдно! Девчонки с постными мордочками подходили к нему и, притворно стесняясь, спрашивали: - "Юрочка, а глагол "fuck" можно считать глаголом движения? Ведь без движения это ну, как бы это сказать в этом деле никак нельзя? Как ты считаешь?" Дурочки! При его стеснительности он готов был сквозь землю провалиться! Вот тогда он и подумал впервые, что хорошо бы владеть собой так, чтобы можно было переключать мысли в нужное русло по желанию, не краснея так мучительно Ну, ладно. Всё! Переключаюсь! Перечисляю все произведения Байрона с заглавием в одно слово. Начал! Лара Манфред Гяур Каин не отвлекаться, при чём здесь Авель? Авель сам его спровоцировал! Да и неизвестно, Каин ли убил, или Продолжай! Остров Беппо Мазепа Сон Темнота а десятое? Лара? - нет, уже было ну, конечно же, Сарданапал! Вечно я его забываю. Ничего себе имечко, почти Навуходоносор.. .Сарданапал - брат Ашурбанипала или Навуходоносор - их брат? Попков им всем брат!

А, может, Попков - царь Ирод?

Или Попков - первосвященник Каиафа?

Тогда я

Стоп! Господи, прости и помилуй меня, я устал!

Напиться, что ли

***

ВСЕГО МЕСЯЦ МОЛОДОСТИ

Октябрь

АФП

5 октября

Лондон

Министр иностранных дел Великобритании Джордж Браун, отвечая на вопросы о своей привычке к спиртному, заявил: "Сейчас, если не пьёшь, то умрешь". Разговор о его злоупотреблении алкоголем возник из за редакционной статьи в газете "Дейли Миррор", в которой было сказано: "Беда не в том, что г-н Браун пьёт слишком много, а в том, что ему нельзя пить вообще. Парень-рубаха Джордж родился таким, что даже просто глоток содовой делает его поведение непредсказуемым. Министр в ответ сказал: "Кто скажет, что сэр Уинстон Черчилль не пил спиртного?"

ph 22

АФП

11 октября

Меридиан, Миссисипи

Сержант полиции Меридиана Уоллес Миллер заявил в среду федеральному районному суду, что Сэм Боуерс, "имперский маг" Ку-Клукс-Клана, приказал умертвить летнего белого противника расовой сегрегации Майкла Швернера. Сержант, который признал, что является осведомителем ФБР, сообщил, что получил от ФБР вознаграждение в долларов. Он сообщил, что узнал о приказе главы Клана от Эдгара Рэя Киллена, одного из 18 обвиняемых в убийстве трёх борцов за гражданские права. Трупы Щвернера, Эндрю Гудмена и Джеймса Чейни были обнаружены после полутора месяцев поисков под 3-х метровой земляной плотиной. Сержант заявил, что Киллен вербовал его в Ку-Клукс-Клан. "Сейчас наша цель - сказал он - не допустить, чтобы негры посещали школы вместе с белыми".

lr 22

АФП

11 октября

Брюссель

Бывший премьер-министр Конго Моис Чомбе сказал двум бельгийцам, сидящим с ним вместе в алжирской тюрьме, что его выкрало ЦРУ. Господа Чарльз Сигал и Марсель Хамбурсин - бельгийцы с того самолёта, на котором летел Чомбе, когда его перехватили и посадили в Алжире, чтобы арестовать Чомбе, сообщили корреспонденту еженедельника "Пуркуа па", что Чомбе сказал им это, когда их на время оставили вместе одних. Они пожаловались также на плохое обращение. "Нас пинали постоянно и говорили, что суд нас всё равно скоро приговорит к смерти" - сказали они.

brn 22

АФП

14 октября

Никосия, Кипр

Проправительственная газета "Агон" предположила сегодня, что катастрофа авиалайнера "Комета" Британских европейских авиалиний (BEA) произошла из-за столкновения с американским военным самолётом, который не вернулся на авиабазу Суда на Крите.

rdg 22

АФП

14 октября

Лондон

Лондонская вечерняя газета предположила, что причиной крушения "Кометы" была бомба, сработавшая в момент переключения на частоту авиадиспетчерской башни Кипра. Самолет за несколько минут до взрыва произвёл посадку в аэропорту Афин, где на борт поднялся бывший лидер террористов генерал Джордж Гривас. Этого времени могло быть достаточно, чтобы доставить на борт бомбу.

imr 22

АФП-

17 октября

Дамаск

Специальный военный трибунал сегодня заочно приговорил двух бывших сирийских дипломатов к смертной казни. Ахмед Камаль Хамза, бывший вице-консул Сирии в Восточном Берлине и бывший бухгалтер консульства Мухаммед Абдул Фарадж аль Салман осуждены за то, что вывезли в багажнике дипломатического автомобиля 2 граждан ГДР в Западный Берлин. Расследование установило, что им помогал и вице-консул Йемена Мохаммед Абдель Вали.

pgm 22

АФП

21 октября

Тель Авив

Израильский эсминец "Эйлат" был потоплен сегодня вечером ракетами с египетского боевого корабля, стоявшего на рейде Порт-Саида. Из человек команды 15 убиты, 48 ранены, из них 8 тяжело. Спасен всего человек, остальные считаются пропавшими без вести.

dav 22

АФП,33

22 октября

Каир

Как только эсминец пересёк мильную зону территориальных вод Египта, два ракетных катера выдвинулись навстречу. Заметив, что артиллерийские орудия эсминца поворачиваются в их сторону, они ракетным залпом в17 часов 28 минут по восточному времени нанесли по нему удар. Прямое попадание ракет потопило эсминец. На корабле начался пожар и он затонул.

mm 22

АФП

26 октября

Тегеран

Шах Мохаммед Реза Пехлеви и императрица Фарах были коронованы сегодня на красочной церемонии во дворце Гёлистан. Шах был в военной форме, а шахиня - в платье дизайнера Марка Бохана от Диора.

mh 22

АФП

30 октября

Лондон

Бывший глава КГБ Александр Шелепин инспектировал специальное подразделение советских войск в Египте, состоящее из уроженцев советских среднеазиатских республик, которые носят египетскую форму, сообщил Йон Кимче - известный специалист, пишущий о ближневосточном конфликте.

gsk 22

АФП-

30 октября

Монтевидео

Президент Уругвая Оскар Гестидо временно оставляет свой пост, чтобы сразиться на дуэли с бывшим министром финансов Амилкаром Васконселосом, который оскорбил его, нелестно отозвавшись о его статье, критиковавшей финансовую политику министра. Он заявил, что это статья нелояльного человека, и написана она писарем. По уругвайской практике, если трибунал чести сочтёт это оскорблением, то Гестидо имеет право вызвать Васконселоса на дуэль. Последняя подобная дуэль состоялась между президентом Луисом Батлберресом и генералом Хуаном Педро Рибасом. Оба были легко ранены.

dst 22

АФП

31 октября

Каир

4 генерала ВВС Египта сегодня предстали перед военным судом по обвинению в том, что они несут ответственность за поражение египетских ВВС в июньской войне. Они занимали посты: главкома ВВС, начальника штаба ВВС, командующего ВВС на Синае и командующего ПВО

jjc 22

АФП

31 октября

Анкара

Лидер турков-киприотов Рауф Денкташ, арестованный при попытке высадится на Кипр с двумя своими соратниками, Османом Конаком и Ерролом Ибрагимом, покинул Турцию, по заявлению официального представителя, без разрешения турецкого правительства. Турецкое правительство попросило своего поверенного в делах в Никосии связаться с миротворческими силами ООН на острове, чтобы получить полную картину происшедшего.

ph 22

АФП

31 октября

Никосия, Кипр

Подразделения национальной гвардии Кипра приведены в боевую готовность из-за ареста Рауфа Денкташа, лидера турков-киприотов. Денкташ, которому запрещено высаживаться на острове, был арестован при высадке на юго-востоке острова. Неподтвержденные сообщения утверждают, что на лодке было также обнаружено оружие. Правительственное коммюнике утверждает, что арестованные сообщили, что их лодка была доставлена к Кипру турецким судном.

bon 22

АФП

31 октября

Никосия

Президент Кипра архиепископ Макариос встретился сегодня с генералом Джорджем Гривасом, командующим греческими силами на Кипре, как только получил известия об аресте Денкташа. Обозреватели считают возможными последствиями этой высадки и ареста Рауфа Денкташа эскалацию напряженности на острове и возможные столкновения между греками и турками-киприотами.

Денкташ, бывший президент палаты турецкой общины на острове, жил последнее время в Анкаре. Он покинул Кипр после столкновений между турками и греками в конце г.

Он посетил лондонскую конференцию по урегулированию кипрской проблемы как представитель турков-киприотов. Но после конференции въезд на остров был для него закрыт.

bon 22

***

Балаян. Кобулети. Начало.

Кобулети - райский уголок земли на побережье Черного моря. Весь город - это длинная, километров шесть, улица вдоль полумесяца бухты. В начале улицы - сквер, типовое здание горсовета и горкома партии, милиция, почтамт, банк, кинотеатр - там нам делать нечего, это официальная часть города. А вот дальше по улице-дуге - милые нашему сердцу баня, базар, санатории, выстроившиеся один за другим вдоль сверкающего мелким белым песком пляжа. Это - еженедельный воскресный маршрут молодых офицеров. Баня с парной в воскресенье - святое, на этот кусочек свободы своих подчинённых не покушается даже командир радиоразведывательной части майор Коваль - по мнению младших офицеров - душитель свободы, жадина и демагог. На самом деле - обычный командир части. Впрочем, санатории интересуют только начальника секретной части старшего лейтенанта Александра Толстого. Он, несмотря на свою фамилию, настоящий грузин, и очень озабочен качественным отдыхом прибывающих в эти санатории блондинок. Только блондинок. Остальных он предоставляет заботам местного населения. Между санаториями, в качестве пограничных столбов, стоят однотипные деревянные киоски. В них - совершенно одинаковый набор продуктов, вернее, напитков. Сладковатая "Столичная", сделанная в Очамчири из инжиров, простая чача и (внимание!) "чачико" - ласковый суффикс потребители присвоили этому напитку за его благородную крепость и выдержку - это выдержанная чача, приготовленная по коньячному способу - с дубовой клёпкой. Патриарх продавцов этого курортного променада батоно Валико характеризует её очень колоритно - будучи представителем старшего поколения, он говорит: "это - довоенного качества напиток!" Высшая оценка в Кобулети После парной идём на базар, выбираем самую лучшую ставриду и начинаем путь вдоль "санаторного проспекта" - в каждом киоске выпиваем по стопке чачико и на полном серьёзе обсуждаем достоинства и недостатки - как в рекламе - "богатый, насыщенный вкус!", "тонкий, благородный аромат!"

На самом конце дуги, которой Кобулети охватывает голубую с прозеленью бухту - неожиданные для этого умиротворяющего пляжного пейзажа колючая проволока, покосившиеся и совсем не грозные щиты "Запретная зона. Проход посторонним запрещён". За проволокой - антенны, нацеленные на невидимый отсюда турецкий берег. Местные жители на эту экзотику никакого внимания не обращают и продолжают в нескольких метрах от грозных предупреждений ловить основной продукт этой благословенной бухты - рыбу "иглу" - разновидность ставриды, только очень тонкую и длинную, что и объясняет её имя. Копчёная "игла" - лучшая рыбка в Кобулети.

Чуть выше полоски пляжа - несколько кирпичных зданий - штаб, казарма, клуб-столовая, автопарк, и несколько уютных и совсем не военного вида деревянных "финских домиков". Здесь живут семейные и прикомандированные офицеры. Один домик занимал два раза в год по месяцу и Балаян. Весной и осенью он приезжал из Тбилиси в Кобулети. Туда отбирают солдат из крупных городов Союза, где есть специализированные школы с углублённым изучением английского языка или недоучившихся студентов. Задача Армена - за месяц научить их особенностям радиоперехвата. То есть - сделать из них "слухачей" - радистов, способных на слух воспринимать и записывать содержание радиорелейных и радиотелефонных переговоров натовских штабов. В автопарке - ряды мощных приёмных станций с огромными "кунгами" - кузовами, нашпигованными мудрёной аппаратурой для обнаружения, подслушивания, записи и пеленгования радиообмена противника. Через месяц Армен принимает у них зачёты, комиссия присваивает им 4 разряд радиста и они начинают свою службу - 6 часов перехвата, 3 часа занятий, 7 часов сна, 6 часов караульной службы, 2 часа свободного времени. Но разведка должна быть беспрерывной, а потому - всё это по скользящему графику. А ещё надо побелить казарму, покрасить облупливающиеся тягачи, кунги, антенны - солнце в Кобулети мягкое только на пляже! Интересно, где взять на это время 4 смены радиоперехвата в сутки сменяют друг друга - это смысл существования "хозяйства Коваля" в столь экзотическом месте, их трогать нельзя. Караул и строевые занятия - расписаны до минут в Уставе. Занятия политподготовкой замполит сократить не даст. Значит, за счёт свободного времени Так и идет солдатская служба - "через 6 по 6". Ну, а служба у офицеров хороша тем, что их воинская часть расположена в Кобулети, но плоха тем, что выбраться отсюда заграницу или в центральную Россию практически невозможно. Здесь служили, старели и уходили в отставку, навсегда сохраняя грузинский акцент и ненависть к сладковатой водке из инжира

Когда Балаян первый раз прибыл к нему в часть, командир представил его офицерам части, и разместил в финском домике для командировочных. После нескольких дней занятий все вошло в привычное русло и новичок почувствовал, что вечерами здесь скучновато. У Коваля стоял лишний телевизор, и Балаян попросил его на время своей командировки. Коваль устремил на него удивлённый взгляд своих ясных голубых глаз: "Армен, ты же знаешь, что есть три вещи на свете, которые нельзя доверять даже друзьям - это жена, деньги и телевизор!"

Когда он рассказал об этом Сане Толстому, тот заржал от удовольствия: "А ты попробуй, попроси у него через пару дней ещё что-нибудь! Не важно, что. Ответ будет аналогичным - только третьим элементом в этом перечислении будет именно то, что ты попросил". Балаян не поверил. Через три дня он обратился к Ковалю и попросил его на пару часов фотоаппарат. Плёнка, мол, у меня есть и я хотел бы сфотографироваться с ребятами на пляже. Голубизна чистого взгляда, устремлённого на просителя с искренним и неподдельным удивлением, могла соперничать с небом над бухтой Кобулети: "Армен, неужели тебе никто не говорил, что никогда нельзя давать в долг друзьям жену, деньги и фотоаппарат?"

Майские праздники пришлись на время командировки, и Балаян, уезжая в Кобулети из Ленинакана, прихватил с собой три бутылки нормальной, не сладкой, как в Кобулети, "Столичной" водки. Пригодятся. Построение личного состава Коваль решил, кроме праздничных поздравлений, посвятить "воспитанию личного состава". На этот раз он выбрал тему борьбы за чистоту русского языка. То есть посвятить беседу борьбе с матерщиной в солдатской среде. Беда была в том, что все его подобные выступления перед солдатами (независимо от темы) обязательно скатывались в наезженную колею стандартных фраз. Их наизусть знали все офицеры и солдаты части. О чем бы он ни хотел поведать подчиненным, он не мог избежать роковой концовки из нескольких понятных, но не связанных между собой фраз: "Все мы разведчики на этом маленьком клочке земли позади наша Родина впереди - территория вероятного противника все как один непоколебимо полны решимости" А дальше - одно короткое замыкающее предложение, например: "сдать итоговую проверку на "отлично!" Вольно! Разойдись!" Вот и сегодня Коваль, кратко описав, как он был потрясён грубыми словами, сказанными одним молодым солдатом другому, остановился перед строем на минуту, словно бы в раздумье. Балаян, как прикомандированный, не участвовал в построении и сидел в комнате дежурного по части, окно которой выходило прямо на плац. Из открытого окна была видно широкую спину Коваля и стоящих перед ним солдат, прапорщиков и офицеров. Начальник секретной части Александр Толстой, дежуривший в тот день, видимо, досконально изучил повадки Коваля. Своей гауптвахты у Коваля не было, а без секретчика в разведывательной части и дня не проживёшь. Всех возможных выговоров Саня набрал уйму и Коваля не боялся - "меньше лейтенанта не дадут, дальше Кушки не пошлют". И когда тот сделал задумчивое лицо и сделал глубокий вдох, чтобы приступить к завершающей фазе своей речи, Саня свистящим шепотом стал подсказывать ему из окна:

- Все мы

- Все мы - вторил Коваль.

- Разведчики

- Разведчики

- На этом маленьком

- На этом маленьком клочке земли Армен уже видел, как напряглась спина Коваля и сжались кулаки. Лица стоявших в строю покраснели от сдерживаемого смеха.

- позади Родина

- позади наша Родина

- впереди территория

- Толстой! Прекратите мне подсказывать на !!!

Беседа о недопустимости сквернословия была безвозвратно загублена

Как, впрочем, и назидание о недопустимости употребления спиртных напитков рядовым и сержантским составом, которую Коваль решил провести после очередного увольнения. В части служили несколько солдат из местных, и их отпускали иногда на выходные навестить родных. Те, не будучи дураками, присылали подарки - местные блюда и лучшие вина командиру части и старшине, чтобы чадо отпустили и в следующий раз. Но подарки командирам - это одно, а как солдат будет смотреть своим друзьям в глаза, если не принесёт и для них "гостинцев"? Ясно, что надо попытаться пронести и им чурчхелы, ставридки и заветную бутылочку. Вот и решил Коваль провести рейд по "недопущению" спиртного в казарму. Старшина роты конфисковал на проходной 3 бутылки чачи и передал их Ковалю.

- Вылей воду из графина и перелей туда две бутылки чачи - приказал Коваль старшине.

- Так ведь, товарищ командир, в графин поместятся все три!

- Без сопливых знаю! А солдатам что предъявлять будем? Теперь налей в эти две бутылки воду и закупорь. Построишь личный состав, я проведу с ними беседу о недопустимости пьянства, и при них разобью о крыльцо штаба сначала две бутылки с водой, а потом, сверху - одну с чачей. Когда мы уйдём, солдаты наверняка проверят - действительно ли мы спиртное уничтожили. А у чачи такой запах, что одной бутылки за глаза хватит. Понял, недотёпа?

Так и сделали. Коваль разъяснил солдатам, что пить советскому военнослужащему совершенно нельзя, закончил любимым отрывком про разведчиков, Родину позади и территорию вероятного противника впереди и, очень довольный собой, залихватски трахнул первую и вторую бутылки о крыльцо штаба. Но с третьей вышло не очень гладко. То ли рука дрогнула (жалко ведь!), то ли ветерок пахнул, но бутылка разбилась с хлопком и с брызгами. Одна крупная капля попала на верхнюю губу Коваля. Скосив на неё глаза, Коваль секунду колебался - что делать. Строй замер. Тут у Коваля сработал инстинкт - видимо, вдохнул запах чачи - и он чётко, "раз-два!", как и подобает военному, слизнул каплю с губы. Строй зашелся от хохота, не оценив военной выправки командира

Закончив натаскивать радистов к 9 мая, Армен явился к командиру доложить, что зачёты сдали все солдаты и он готов ехать. У Коваля в кабинете сидел его замполит. Выслушав доклад, Коваль сказал:

- Куда торопишься? Хочешь у себя в части попасть дежурным на праздники? Поедешь после праздников! Да вот и Алексеич говорит, что нехорошо нам после торжественного собрания разбегаться по своим домикам. Солдаты пойдут на праздничный ужин, молодежь - к Валико, а вы, холостяки - переростки, приходите ко мне - жена домашнего что-нибудь приготовит. Кстати - тут он невинно уставился на Армена своими голубыми глазами - если у кого-нибудь есть нормальная, не сладкая водка, то можно захватить с собой парочку флаконов - инжирная надоела, да и чачико тоже

Балаян был поражен его осведомлённостью о его запасах, но деваться было некуда. Завтра, значит, ребятам достанется только одна бутылка "Столичной". После собрания командир и замполит пошли посмотреть, как покормят солдат, а Армен, переодевшись в гражданскую одежду, отправился к Ковалю домой. Передав хозяйке (как могут различаться муж и жена - добрее и хлебосольнее Танечки не было человека в Кобулети!) две бутылки "Столичной", он вышел на крыльцо покурить и подождать хозяина (оставаться даже на короткое время наедине с посторонней замужней женщиной нельзя - это правило кавказского этикета не раз уберегало Армена от неловких ситуаций). Он стоял на веранде финского домика, курил и представлял себе, с каким удовольствием сейчас Коваль смотрит на проходящие в столовую взводы, которые при виде командира подают команду "смирно!" и переходят на строевой шаг, приветствуя его. Торжественность момента нарушал только солдатский любимец - поросёнок Васька. Поросёнок был местной, грузинской породы, поросший редкой черной щетиной и необычайно шустрый. Такой шустрый, что все офицеры утверждали, что это особая порода - "свинья грузинская беговая". Откуда он взялся, никто не знал, но он стал настоящим служивым и твердо заучил армейское правило - держись подальше от командира и поближе к столовой. Чтобы он не лазил в огород к Ковалю и его прапорщику, ему на шею приладили треугольник из ящичных дощечек, которые мешали ему протискиваться между штакетником забора. Но сегодня он и не хотел в огород. Безошибочное чутьё подсказывало ему, что у солдат будет праздничный ужин с тортом и киселём, а, значит, перловки из гарнира останется много. Вот он и встречал подходящие колонны солдат, радостно вертя хвостиком, но не забывая находиться на противоположной от Коваля стороне строя. Подальше от командира, поближе к столовой. Забавная картина

Через полчаса пришли Коваль и замполит, и все уселись за праздничный стол. Застолье текло своим чередом и две бутылки "Столичной" и бутылка коньяка, которую принёс, да и пил сам Виктор Алексеевич, опустели. Коваль обратился к Армену:

- Нехорошо смешивать напитки! У тебя тамещё

Танечка попыталась остановить мужа:

- Хватит уже водку пить, давайте я вам чай приготовлю, у меня варенье инжировое есть! Коваля аж перекосило: - Про инжир мне ни слова! Тащи ещё грибов солёных!

Замполит решительно поднялся: - Я пас, мне надо готовиться к экзамену в академию!

Но Коваль уже упёрся: - Ничего, иди, мы с Арменом можем и сами продолжить!

Деваться Армену было некуда - надо идти в свой финский домик за подкреплением. Виктор Алексеевич поблагодарил хозяйку за хлеб-соль и они удалились. Когда Балаян через 10 минут вернулся, у Танечки голова была перевязана вафельным полотенцем и глаза заплаканы. Она молча убирала лишние приборы со стола, пряча от Армена глаза. Коваль, наливая водку в рюмки, обратился к гостю с искренностью, достойной Станиславского:

- Армен, я вот о чём часто думаю: и как это у других офицеров жёны выживают? Вот ведь как я Танечку люблю, как лелею, а всё равно - что-нибудь, да случится! Представляешь: ты ушёл, а я хотел с Танечкой поиграть - ведь предпраздничный вечер, душевное застолье Хотел шутя кинуть в неё диванной подушкой - так надо же, табуретка под руку попалась!

Теперь пришла очередь Армена прятать от Тани глаза. Не мог же он, в самом деле, вмешиваться в чужие семейные отношения

На другой день Балаян решил после обеда ехать домой и в баню не пошел. Перед обедом зазвонил телефон: - Это дежурный по части. У нас ЧП. Товарищ капитан, помогите! Я в части один, командир с замполитом уехали на возложение венков, а из санатория имени Калинина медсестра позвонила, говорит, что у входа в санаторий наши офицеры на деревьях висят! Буквально так и сказала! Беда!

По возможности успокоив его, Армен сел в дежурную машину и поехал к санаторию. Картина, которую он застал, была достойна кисти Кукрыниксов. У входа в санаторий росли из одного корня две пальмы. Стараясь избежать тени друг друга, они росли от самой земли под углом, буквой V. На этих наклонных стволах, каждый на своём, глупо улыбаясь, полулежали два молодых лейтенанта. Они, как стало понятно из их лепета, зашли после бани на рынок купить пучок "иглы". При взгляде на аппетитную копчёную рыбку у них появилась вполне понятная идея - выпить по кружке пива. Как же русскому человеку не выпить пива после баньки, да при хорошей рыбке? Только не учли они, что чачико после этого ни в коем случае пить нельзя. Вот и повисли - голова соображает, а ноги не несут Повезло ребятам Век должны благодарить бога, что Коваль и Виктор Алексеевич задержались у городского начальства после возложения венков, а то бы он их по-другому повесил сушиться!

Это был последний приезд Армена в Кобулети. Через месяц на Ближнем Востоке началась война, и его размеренной жизни в ЗАКВО пришел конец.

Он ждал эту войну, как божий дар. Какой-то умник из контрразведки придумал правило, что офицеры военной разведки не могут ездить в мирное время за границу - велика возможность разглашения секретной информации. Он, наверное, не знал, что если кто-то захочет её разгласить, ему не надо куда-то ехать. Охотники до секретной информации есть везде - их искать не надо. Если ты обладаешь секретной информацией, тебя найдут. Если разведчика никто не хочет перевербовать - значит, он не интересен. Это может быть только по двум причинам. Или потому, что его информация уже известна противнику, или потому, что запрашивают непомерную цену - нет, не деньги (их бы не пожалели), а другую информацию, в обмен. Так вот, в мирное время ехать радиоразведчикам за рубеж нельзя. Другое дело - война. Тут все Александровичи и Литовченки сразу теряют интерес к поездкам в воюющие страны, и возникает вакансия для Константиновых, Балаянов и Ситниковых - а покажите-ка, ребята, на что вы способны, а то сидите в своих Тьмутараканях, пригрелись на Кавказе, в Крыму - в Перевальном, или в Капустином Яре и Красноводске! Слетайте, например, перегоните бомбардировщики из Североморска в Каир-Вест или перевезите на "АН" истребители в Бени-Суэйф! Или доставьте боеприпасы под видом бурового оборудования курдам в Ирак. Это вам не чужие радиограммы перехватывать да расшифровывать. Или листовки на иностранном языке писать. Растрясите кабинетный жирок! Только, чур, если вас поймают, мы здесь не при чём - это ваш командир корабля с экипажем погнались за валютной выручкой и опорочили честное имя советских соколов. Ничего, посидите у них, а если вернётесь, не выполнив задания, то и у нас - невелики вельможи. Толмачи, возомнившие себя невесть кем! Артисты и переводчики сродни друг другу - они за свою жизнь как будто проживают несколько жизней. Переводчик годами работает то с геологами, то с врачами, то с моряками, ну, а актёры вживаются в роль. Но играть короля - не значит быть монархом. Инженер, пришедший в ГРУ, становится разведчиком, как и неудавшийся пилот, ставший, если есть "волосатая рука", помощником военного атташе по авиации. Но переводчику никогда не забывают его изначальной профессии - он и для инженеров, и для пилотов, и для дипломатов - переводчик, как когда-то актер для обычных людей - лицедей-греховодник, мужчина с бритым, как раньше говорили - с голым, лицом. И Армен и Юра переводчиками стали совершенно случайно. Они с Константиновым и Ситниковым после десятого класса подали документы в лётное училище. Романтика одолела. Да и перед девочками - Верочкой Однолько, Оленькой Шеманской и Эллочкой Новиковой уж очень хотелось похвастать: "да, поступаем в лётное, конечно в истребители!" Но Сергея не взяли из-за операции на ноге - неудачно упал с велосипеда, у Юры Ситникова возникли проблемы со зрением, а у него, оказалось, давление повышено. Кто в семнадцать лет меряет давление? Обида на военных была столь велика, что подсознательно захотелось "им назло" избрать профессию, как можно более далёкую от армии. Вот и поступили все три мушкетёра на факультет иностранных языков. Хотя, если честно, то только Константинов имел тягу к языку и уже тогда довольно неплохо изъяснялся на английском - начальственные родители нашел ему какого-то необыкновенного репетитора. Но от судьбы не уйдёшь. К середине 5 курса их, троих единственных мальчишек на курсе, сначала отправили в Ирак, Индию и Пакистан на практику, а по возвращении опять вызвали в военкомат и предложили стать военными переводчиками. Так они и очутились в Военном институте иностранных языков, на Танковом проезде, под неусыпным оком полковника Попкова.

***

ВСЕГО МЕСЯЦ МОЛОДОСТИ

Ноябрь

АФП,

1 ноября

Анкара

Ертугрул Денкташ, брат арестованного на Кипре лидера турков-киприотов, заявил, что его брат высадился на Кипре в районе Галатии 21 октября, хотя официальные источники сообщают, что он высадился и был арестован 31 октября.

Жена Рауфа Денкташа сегодня была принята премьер-министром Турции Сулейманом Демирелем и передала ему два письма от своего мужа. Одно из них адресовано премьер-министру, другое - министру иностранных дел. Она заявила, что Рауф Денкташ просил её передать письма адресатам, если с ним случится что-нибудь.

esr 22

АФП

4 ноября

Москва

Советские власти, занятые подготовкой к празднованию летней годовщины Октябрьской революции, никак не отреагировали на заявление министра обороны США Роберта Макнамары, что Советский Союз разрабатывает оружие для орбитальной бомбардировки Земли.

pio 22

АФП -

05 ноября.

Багдад

Республиканские вооруженные силы совершили военный переворот в Йемене, сообщило ближневосточное агентство новостей. Закрыты порты и аэропорт Саны.

Президент Абдаллах-аль-Саляль низложен. Президент Саляль находится в Багдаде. Он прибыл в Багдад из Каира по пути в Москву, куда он направлялся с официальным визитом на празднование й годовщины (Октябрьской революции - пер.). Захвативший власть Совет состоит из трёх человек - кади (судья) Абдул Рахмана эль-Ириани, Мохаммеда Ахмеда Нумана и Мохаммеда Али Османа. Они по очереди будут исполнять обязанности президента республики.

Низложенный президент лишен всех постов и званий и заочно приговорен к смертной казни.

jlg 22

АФП

6 ноября

Панама сити

Панамские власти направили отпечатки пальцев арестованного американского гражданина Франсиса Виллиарда Кейта, которого подозревали в том, что он в действительности является бывшим шефом гестапо Генрихом Мюллером, в Германию. Оказалось, что это чисто портретное сходство. Странно то, что господин Кейт, который якобы живёт в Панаме уже 8 лет и является американцем, не говорит бегло ни по-испански, ни по-английски.

dpy 22

АФП,

15 ноября

Бонн

Западногерманское правительство подтвердило, что направило в Панаму запрос об экстрадиции человека, подозреваемого в том, что он является Генрихом Мюллером, шефом гестапо. Отпечатков пальцев Мюллера не существует, но есть его рукописи, которые можно сравнить с почерком Кейта. Настораживает то, что Кейт наотрез отказывается написать даже просьбу о своём освобождении.

jo 22

АФП

6 ноября

Париж

полицейских Франции приведены в состояние повышенной готовности в связи с поисками убежавшего из самой неприступной французской тюрьмы на острове Иль-де-Ре в Бискайском заливе. Беглец - осужденный на пожизненный срок киллер террористической организации ОАС Клод Тенне. ОАС борется за сохранение Алжира французской колонией. (Знаменитые сигналы автомобильных клаксонов: два коротких, три длинных: ти-ти-та-та-та - Аль-же-ри фран-сез! Алжир - французский! - пер.) Он сбежал, сложившись, как Гудини, несколько раз в чемодане освобожденного узника. Чтобы облегчить ему побег и избежать слишком тщательного досмотра освобождаемых, заключенные устроили бунт якобы из-за некачественного питания, отвлекая жандармов, и сорвали вечернюю перекличку в пятницу. Отсутствие заключенного было обнаружено лишь в субботу после обеда.

bqt 22

АФП

9 ноября

Лондон

Лондонская "Таймс" сообщила, что расследование причин авиакатастрофы пассажирского самолета "Комета" Британской компании "BEA" над Средиземным морем в октябре установило, что среди обломков есть подвесной топливный бак, который используют истребители для увеличения дальности полёта. Есть предположение, что топливный бак принадлежит истребителю "МиГ" советского производства, летевшему в Египет. "Комета" выполняла рейс из Афин на Кипр. В катастрофе погибли 66 человек.

АФП

10 ноября

Каир.

Низложенный президент Йёмена маршал Саляль сообщил: убывая в Москву он предупредил человека, которого оставлял за себя на месте, что "определённые экстремисты могут попытаться действовать против интересов йеменского народа". По иронии судьбы он предупредил об этом кади эль - Ириани, который и захватил власть и объявил себя президентом в результате государственного переворота. Кади эль Ириани обвинил маршала Абдаллу ас-Саляля в "безответственности и импровизации при исполнении властных полномочий".

wbt 22

АФП

12 ноября

Никосия

Кипрский кабинет министров заседал 4 часа, решая судьбу Рауфа Денкташа, лидера подпольной организации турок-киприотов ТМТ и двух его соратников. По решению правительства они были репатриированы в Турцию самолётом. Турецкие источники подтвердили прибытие Денкташа в Анкару и МИД Турции приветствовал этот шаг правительства архиепископа Макариоса, который сам вёл заседание кабинета.

bc 22

АФП

16 ноября

Авиабаза Эдвардс. Калифорния

Экспериментальный гиперзвуковой ракетный самолёт Х разбился, достигнув высоты в футов (79 метров). Самолёт упал в пустыне Мохаве. Пилот погиб. Лётчик-испытатель майор Дж. Адамс, ветеран Корейской войны, не смог катапультироваться по неизвестным причинам. Он совершил на Х одиннадцать полетов. Самолет установил абсолютные рекорды скорости (7 км/час) и высоты ( метров)

ltr 22

АФП

20 ноября

Мюнхен

Двое израильтян, которые вломились в дом вдовы бывшего шефа гестапо Генриха Мюллера, приговорены сегодня к трём месяцам тюрьмы. Барух Шур 39 лет и Даниель Гордон, 38, долго следили за вдовой, желая найти доказательства, что исчезнувший из Берлина в году военный преступник Мюллер жив. Недавние сообщения, что его нашли в Панаме, не подтвердились. Семьи Шура и Гордона погибли в фашистских концлагерях. Вдова Мюллера работает в Мюнхене продавщицей.

dmt 22

АФП

20 ноября

Иерусалим

Священнослужители в пятницу подрались с израильскими чиновниками в нескольких сотнях метров от места тайной вечери и других святых мест иудаизма и христианства. Столкновение произошло, когда около 50 греческих православных монахов начали строить высокий забор вокруг участка на горе Сион, который принадлежит греческому патриарху в Иерусалиме. Чиновники израильского Министерства по делам религий, которые воспрепятствовали таким же действиям в прошлое воскресенье, вмешались, чтобы помешать возведению забора. Произошла драка, которую пресекла полиция. Этот земельный участок представлял собой единственный проход к месту тайной вечери и к месту преображения богородицы. Однако это же место по иудейской традиции считается местом погребения царя Давида. Теперь, когда после захвата израильтянами западного берега реки Иордан иудейские верующие могут использовать другой проход на гору Сион к храму Давида, без вторжения на землю греческой патриархии, патриарх желает оградить свою территорию.

mw 22

АФП -

21 ноября.

"Литературная газета" обвинила группу ведущих индийских журналистов в том, что они находятся на содержании у американского агентства "USIS" (United States Information Service). В статье, подписанной Джоном Смитом, бывшим агентом ЦРУ, перебежавшем в СССР, сообщалось, что г-н Раму Сингх, редактор журнала "Мысль", за плату перепечатывал материалы информационного агентства ""USIS", а господа Омар Гош - помощник редактора газеты "Хиндустан Стандард" и Атул Гош - редактор и владелец бенгальского ежемесячника "Прадит" получали большие суммы денег от Глен Ли Смита - главы калькуттского отделения "USIS", всегда подозревавшегося в связях с ЦРУ. Автор утверждал, что Джогендва Сингх, землевладелец из Уттар Прадеш, Джайпал Сингх, представитель промышленников в индийском парламенте, и магараджа Кешари Део регулярно получали деньги от ЦРУ. Автор утверждал, что он решил обличить подрывную деятельность ЦРУ в Индии, когда узнал, что должен принять участие в подрыве авиалайнера "Принцесса Кашмира", на которой летели делегаты афро-азиатской конференции из Пекина в Бандунг.

imr

АФП

22 ноября

Джакарта

Десятки офицеров Народной армии Китая под предводительством генерал-майора и двух полковников секретно действуют на западной Яве, подготавливая повстанцев против правящего режима, сообщила независимая газета "Ампера". Один из полковников является специалистом по партизанской и психологической войне. Они находятся там уже несколько месяцев.

lag 22

АФП

23 ноября

Роскилде, Дания

летний бывший сотрудник американского разведывательного подразделения во Вьетнаме сегодня обвинил специальные войска США в применении пыток по отношению к пленным. Давая показания на четвёртый день заседаний "Трибунала военных преступлений" под председательством Рассела, Питер Мартинсен, студент психологии в Университете Беркли, Калифорния, сообщил, что он служил в подразделении военной разведки. С ноября по июнь года он принимал участие в допросах вьетнамских военнопленных и гражданских лиц. Более двух часов он подробно рассказывал о пытках электричеством и с применением бамбуковых игл, загонявшихся под ногти и о том, что высокопоставленные офицеры разведки знали об этом. Так что американцы тоже могут совершать военные преступления, заявил он. Другой свидетель, американский негр Давид Тук, теперь проживающий в Кливленде, заявил, что он видел, как военнопленных пытали, а потом сбросили с летящего вертолёта.

bqt 22

АФП

23 ноября

Москва

Четверо американских моряков, которые дезертировали с американского авианосца "Интрепид", провели День благодарения в Москве, под присмотром агентов в штатском.

Крейг Андерсон, Джон Майкл Барилла, Ричард Бэйли и Майкл Линднер заявили в телевизионном интервью, что они хотели бы переехать в нейтральную страну и войти в контакт с международными организациями, борющимися за мир, чтобы активно поддерживать их.

lb 22

АФП,80

28 ноября

Москва

Британский и американский военные атташе, бригадир Ван Харпер и полковник Виллиам Дж. Спар, посещая во время ознакомительной поездки по Молдавии винодельческий завод около Кишинёва, участвовали в дегустации вин. Вернувшись в свой отель, они плохо себя почувствовали, заявили официальные представители двух посольств. Когда они легли в кровати, в их номер якобы проникли неизвестные лица, которые приказали им не двигаться, обыскали их вещи и взяли все документы из их бумажников. Через час эти люди якобы вернулись в номер, вернули бумаги, разбили пепельницу, содрали гардины с окна и обвинили офицеров в хулиганском поведении.

В Вашингтоне госдепартамент заявил протест по поводу инцидента, не углубляясь в подробности.

md 22

***

Константинов. Москва. Начало.

Лейтенант Константинов был в недоумении. Экзамены и выпуск были на носу, а, значит, и распределение. До сих пор всё шло так, как ему рассказывали его старшие товарищи - Емизов и Букаев, уже прошедшие школу полковника Попкова за год и за два до Константинова. Схема была бесхитростна и надёжна. Приехавшего из провинции сынка партийного босса или министра какой-то там республики полковник назначал начальником языковой группы, каковых у него было три - английская, французская и испанская. За шесть месяцев интенсивной учёбы и напряженного распорядка дня не могло не возникнуть ситуации, когда командир отделения вошел бы в конфликт либо с кем-то из преподавателей, либо со своими сокурсниками. Если же он проявлял недюжинное сочетание командирской воли, гибкости и такта (а откуда оно может взяться у лейтенанта, недоумевал полковник), то в ход шло испытанное средство - кандидата на отрицательную характеристику приглашали на "семейный ужин". Полковник в этот день случайно дежурил по институту, и, прохаживаясь около единственной проходной на Волочаевской улице, ловил нарушителя тёпленьким - а дальше по накатанной. Комсомольское собрание, выступления подготовленных товарищей и постановка на вид, а то и выговор. Кто и за что может упрекнуть полковника Попкова? И чиновные отцы не помогут. Сыновья первых секретарей предпочитали МГИМО, Плехановский или Бауманский, а других Попков не боялся. Будь ты хоть вторым секретарём обкома партии - что делать, если сынок оплошал? Ну, послужит в Копьяре, или в Красноводске. Или поедет заграницу - но в Монголию или Вьетнам. Сам виноват, не беда, молодой ещё, исправится! А, главное, и Ингуш не прицепится Система!

"Система Попкова" стала известна Сергею на горьком опыте друзей, проходивших обучение в ВИИЯ до него. Сначала одного Попков "завалил", воспользовавшись ссорой командира отделения со строптивым курсантом - москвичом, не пожелавшим дежурить на праздники: "Вам, иногородним, делать нечего, вот и сидите, дежурьте!" И никакие доводы, что у иногородних праздники - единственная возможность познакомиться с Москвой или слетать домой, не убеждают. Слово за слово - и за грудки.

Результат понятен. Хорошо ещё, что удалось, отслужив два года, уволиться из родной армии, не спившись. Другого, наученного горьким опытом предшественника, на ссору взять не удалось, его "пригласили посидеть в семейной обстановке". Полковник, конечно, в этот день был дежурным по институту и после предупреждающего звонка москвича стал прогуливаться у проходной. И застукал, ясное дело! Собрание. Выговор.

Система сработала и на этот раз. Выручила только война в Египте. Да и то - не самое завидное назначение - Синай. Но У Константинова была выдержка, воспитанная многолетним кавказским почитанием старших, и с преподавателями он не конфликтовал. И на ссору с сокурсниками не повёлся. Он ждал, когда же его пригласят на "именины" или просто "отдохнуть в семейной обстановке, расслабиться". Сергей не верил, что Попков придумал что-то новое. Во-первых, его система работала, и не было нужды её заменять или усложнять. Во-вторых, полковник часто повторял, что "этим провинциалам и так много чести - после вшивых гражданских университетов и институтов получают офицерское звание, не попотев как следует. Раньше в армии служили солдатами три года, а во флоте - все четыре. Курсантскую лямку тянули тоже четыре года, а то и пять - и только тогда получали офицерские погоны и разрешение жить не в казарме. А эти переводчики Толмачи чертовы! Малюта Скуратов говаривал, что толмачи, люди всё больше по своему происхождению из народа подлого, будучи приставлены к большим государевым мужам, узнают секреты важные и этим могут во вред государю же воспользоваться. А посему их надо, время от времени, пороть жестоко, а ещё лучше - в котел или на дыбу. А толмачей других найдём, эка невидаль Малюта был прав!"

***

Телегин. Москва.

Заместитель председателя Комитета государственной безопасности Пётр Васильевич Телегин смотрел на докладывавшего ему полковника Кузьмина в своей известной манере. Он знал, что его в конторе называют "верхогляд"- не за поверхностность, боже упаси - он бы не достиг такой должности, если бы не был первоклассным профессионалом. Это председатель КГБ может быть партийным или государственным деятелем. А его заместители - все профессионалы самого высокого класса каждый в своей области - в разведке, контрразведке, территориальной службе (благонадёжность своих граждан), следствии и охране госграницы. Нет, кличку ему дали за привычку смотреть при разговоре не в глаза собеседника, а чуть выше - на лоб. Телегин знал, как неуютно становилось собеседнику от того, что он не видел его прямого взгляда, не мог оценить, как относится его собеседник к услышанному, не может прогнозировать его реакцию на поступающую информацию. Но Кузьмин не волновался. Он знал другую особенность Телегина. Зампред объективно оценивал доложенное ему, не отвлекаясь на личность докладчика, не болел "звёздной болезнью" и при необходимости мог не только выслушать, но и услышать рациональное предложение, даже если оно исходило от младшего офицера. Полковника Кузьмина Телегин зал как отличного аналитика и не удивился, когда он через голову своего начальника обратился к нему с просьбой об аудиенции. Он понимал, что только дело высшей степени секретности (по определению КГБ - "государственной важности") могло вынудить полковника обратиться лично к нему, заместителю председателя комитета по внешней разведке напрямую. Он услышал доводы Кузьмина и не удержался, чтобы не похвалить себя мысленно за проницательность. Пусть он не сформулировал определения, данные полковником, так филигранно, пусть он не достроил все логические цепочки до конца, но ведь было же у него уже смутное предчувствие именно такого поворота событий, который так чётко и подробно описал в своем докладе аналитик. По своей прошлой работе он знал, как остро переживает Кузьмин то, что по здоровью он не мог быть оперативным работником, что сослуживцы называют его, как и всех аналитиков, "иезуитом", а недоброжелатели, завидовавшие его блистательному уму - "кабинетной крысой". Иезуит и сейчас был, пожалуй, прав. В его посылах и выводах генерал Телегин не видел ни одного изъяна, ни одного слабого звена. Всё подчинялось логике и анализу. Кратко это звучало так.

Начавшееся в стране по воле генерального секретаря ЦК движение под названием "перестройка" не останется в тех рамках, которые очертили Горбачёву его помощники. Они идут на половинчатые меры по либерализации общества, надеясь на то, что именно эта половинчатость сможет лишить перестройку глубоких демократизирующих последствий, позволит лишь в очередной раз "выпустить пар", ослабить ту напряженность, которая возникла между развращенной безнаказанностью верхушкой партийного аппарата и народом, живущим в условиях унизительных очередей, талонов, мизерных зарплат, пенсий и никчемных льгот. Но перестройка повлечет за собой либерализацию выезда за границу с туристическими и производственными целями, появится мощный поток информации, видеофильмов и иностранных печатных изданий. Усилится приток в Союз родственников, оказавшихся по разным причинам за рубежом в военный и послевоенный периоды. Очень скоро даже простые люди заметят разительную разницу в витринах магазинов, в одежде и в манере поведения даже простых людей из-за рубежа, в их уверенности в том, что любой, самый высокий чиновник на Западе уязвим и ответственен перед лицом общественности. Эти наблюдения сначала будут восприниматься просто как интересная информация, но затем будут накапливаться, подсознательно систематизироваться и анализироваться. Далее неизбежно последуют сравнения, а за ними выводы, которые будут не в пользу советской действительности. Партийные органы в силу своей косности и скрытых интересов различных группировок - территориальных, ведомственных, политических сторонников того или иного члена политбюро ЦК, не справятся с валом нарастающих проблем. Потеря власти сначала партийными органами, а затем и правительственными ведомствами - неизбежна.

Финансисты, как всегда, первыми почувствуют опасность своими нежными брюшками и кинутся бежать с тонущего корабля. Но, в отличие от крыс, они сначала постараются переправить в спокойную гавань наиболее ценное из содержимого трюмов. Партийная валюта и драгоценности Гохрана потекут сначала в сейфы Швейцарии, а потом, чтобы не привлекать излишний интерес и диверсифицировать зарубежные вклады, в другие банки. Оффшорам партия своих средств не доверит никогда. Италия и Греция ненадёжны - что ни день, то политический кризис. Германия - устоявшийся стереотип для престарелых членов Политбюро - это "немцы", враги. Значит - Великобритания, Австрия, Испания, Норвегия, Швеция, Дания. Но для нашей организации это не выход. При крушении империи надеяться на кристальную честность курьеров, доставляющих деньги на секретные счета и знающих номера счетов и пароли, глупо. Людей убивают за десятки тысяч долларов. За миллионы сражаются банды и кланы. Ради десятков миллионов можно развязать небольшую войну. А разговор идёт о сотнях. Необходимо безотлагательно направить в страны, не входящие в круг интересов партии, людей, которые, вместо примитивной перевозки денег и золотых слитков займутся скупкой дорогостоящей, но не конфликтной недвижимости. Не надо приобретать химические и автомобильные заводы с их мощными профсоюзными организациями и экологическими проблемами. Гораздо перспективнее - создание обществ с ограниченной ответственностью, в которые номинальными совладельцами и членами совета директоров за небольшие проценты акций надо привлекать местных чиновников. Эти общества станут собственниками отелей, пансионатов, санаториев, пляжей, элитных спортивных клубов и комплексов - яхт-клубов, гольф-клубов и частных аэродромов и пристаней, где трудятся люди, не объединённые профессиональной солидарностью и чаще всего конкурирующие друг с другом. И, самое важное - недвижимая собственность не поменяет владельца только потому, что кто-то узнал секретный код и номер счёта. Если цена такой собственности в избранном районе в данное время высока, перед приобретением надо предпринять меры по её удешевлению. Небольшой конфликт на межнациональной или религиозной почве, несколько террористических актов, создающих угрозу финансовой нестабильности прекрасно решают эту проблему. Недвижимость стремительно дешевеет. Нам торопиться некуда - приобретя собственность за полцены, можно подождать несколько лет, пока обстановка не стабилизируется и цены не вернутся на прежний уровень. Мелкого предпринимателя на этом пути ждёт неминуемое разорение. Но не мощную, планирующую свою деятельность на годы вперёд, хорошо законспирированную и технически вооруженную организацию. Проиграть невозможно. План обречён на успех. Но даже если бы он был убыточен - кого волнует баланс, когда речь идёт о жизни и смерти, о большой политической целесообразности. Вспомните миф о деньгах рейха Идеальной страной для воплощения этого плана в жизнь в настоящее время является Кипр. Наличие компактной группировки турков на севере острова создаёт ту самую обстановку, которую можно не только использовать, но и изменять в своих интересах. Отток крупного иностранного капитала уже наметился, и он будет продолжаться - провозглашение турецкой республики Северного Кипра не за горами. Медлить нельзя

Телегин почувствовал изменение интонации и тембра голоса собеседника. Тот понизил голос, как бы показывая, что доложенная информация - не всё. Генерал изменил своей привычке и взглянул полковнику в глаза. Он увидел в них напряженность, как у человека перед прыжком в ледяную воду, и решимость довести задуманное до конца:

- Товарищ генерал-лейтенант, разрешите мне перейти ко второй части доклада, которой нет в представленной Вам перед нашей беседой служебной записке. Я сделал это намеренно, так как не хочу ставить в двусмысленное положение Вас и всё руководство Комитета. Если наши выводы подтвердятся, то могут найтись умники, которые начнут задавать вопросы - почему не были приняты меры, ведь вам заблаговременно докладывали? Лучше, чтобы такого доклада нигде в архиве не сохранилось. Прошу просто выслушать меня. К сожалению, я и мои подчиненные в аналитическом отделе, проанализировав обстановку внутри страны и проведя экстраполяцию, пришли к неутешительным выводам - при нынешнем составе Политбюро и состоянии отношений в ЦК перестройка неминуемо и окончательно выйдет за пределы управляемости, партия и правительство потеряют контроль сначала над союзными республиками Прибалтики, над Украиной и Белоруссией, а затем распадется весь Советский Союз. Товарищ генерал, поверьте мне - прогноз о будущем предательстве со стороны украинцев и белорусов - не наше изобретение. Ещё Достоевский писал (извините, я зачитаю эту довольно длинную цитату, чтобы ничего не напутать): "Не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают. Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Они поймут все величие и всю святость дела России и великой идеи, знамя которой поставит она в человечестве. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению. Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия - страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации. У них, конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. <> России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнут хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества".

Но тогда на его слова никто не обратил внимания. Достоевский, мол, не совсем уравновешенный человек, кто же ещё мог "Идиота" написать. Наши аналитики считают, что прогноз его будет верен не только для означенных славян, но и для прибалтов, и других республик нашего Союза. Но извините, я отвлёкся. Разрешите продолжить, товарищ генерал? Наибольшие центробежные силы проявятся в многонациональных и сложных по религиозной ориентации регионах. В Закавказье неизбежна война между Арменией и Азербайджаном - проблемы Нагорного Карабаха и Нахичевани не имеют логического решения. Абхазия уже давно спит и видит се6я суверенным государством. Будут проблемы и на Северном Кавказе. Помешать этому процессу при нынешнем составе руководства страной и вооруженными силами мы вряд ли в состоянии. Значит, надо использовать создавшуюся ситуацию. При выходе Абхазии из состава Грузии неизбежны этнические столкновения. Абхазов в Грузии не много. А вот грузин в Абхазии - тысячи. Они будут вынуждены покинуть свои дома и бежать в Грузию. Вам хорошо известно, товарищ генерал-лейтенант, что объявить себя независимым государством легко, а вот обеспечить функционирование этого государства - тяжелая, иногда невыполнимая задача. У Абхазии есть всё для организации великолепного туризма - и высокогорное озеро Рица, и золотая полоска пляжа от Гагры до Очамчири. И конечно, когда-нибудь эти места - Гагры, Пицунда, Сухуми, Гудаута принесут в казну сказочные доходы. Но через много лет. Санатории, пансионаты и турбазы останутся бесхозными и будут разграблены. Инфраструктура скоро придёт в негодность. Без неё туристический сервис невозможен. Промышленного животноводства и птицеводства нет. И валюта на закупку продовольствия за рубежом появится не скоро. Мандаринами туристов не накормишь Вывод: раз нельзя кардинально изменить ход событий, надо воспользоваться создавшейся обстановкой, обратить её себе на пользу. Необходимо уже сейчас направить в Абхазию людей, которые, используя разрешенные в СССР сейчас формы коллективной собственности - кооперативы, приобретут мелкие предприятия сферы обслуживания - кафе, парикмахерские, мелкие турбазы, обустроят офисы и легализируются, привлекая к сотрудничеству не грузин, а абхазцев и русских. Когда начнётся великий исход грузин из Абхазии, а правительство будет лихорадочно искать средства для поддержки своей государственности, оно неизбежно вспомнит о том, что вдоль побережья стоят десятки санаториев - "Металлургов", "Железнодорожников", и так далее. Потом очередь дойдёт и до элитных санаториев 4 управления делами ЦК КПСС, дач ЦК и Совета Министров. Наши люди должны быть готовы - правительство не захочет сначала "терять лицо" и продавать всё это сразу в частные руки. Другое дело - кооперативы. Как-никак - общественная собственность, организации, давно зарегистрированные в Абхазии. Иметь крупную собственность за главным Кавказским хребтом, недалеко от Грузии и Аджарии - для Комитета в будущем станет реальным достижением. Политика Грузии после развала СССР и поведение удельного князя Аджарии Абашидзе непредсказуемы, и наше присутствие на этом оперативном направлении станет необходимостью. Наличие там уже легализовавшейся, обросшей связями и даже роднёй агентуры будет неоценимым фактором успешной работы в Закавказье. Товарищ генерал-лейтенант, полковник Кузьмин доклад закончил!

***

Константинов. Москва. Начало.

Господи, наконец-то! Можно перевести дух. Молчанов и Александрович подошли на перемене, и, пособолезновав по поводу неприкаянной казарменной жизни Константинова и Ситникова, пригласили обоих "посидеть, расслабиться". У Молчанова дома. Благо - недалеко, на улице Радио. Там же 5 трамвай ходит через мост в Лефортово, до Танкового проезда и по Волочаевской. Удобно. Сергей сделал озабоченное лицо - как оставить курс в такое время - ну, да ладно, ведь не каждый день московские ребята приглашают, да не куда-нибудь, а домой. Черт с ним, согласен. А каков будет мой взнос? Что взять с собой? Услышав заверения, что ничего не надо, всё есть, согласился, не ломаясь. Как-никак, командир языковой группы!

Значит, у Молчанова, в субботу, в 6 часов вечера после войны. Шутка.

Вот теперь всё стало на свои места. Полковник, слава богу, системе остался верен, ничего нового не придумывал, бояться теперь какого-либо нового, неожиданного подвоха не надо. У Попкова все козыри на руках, он не нервничает, а, значит, и глупостей никаких не натворит. В лучшей армейской манере он будет с 9 часов вечера тупо ждать около проходной того вожделенного момента, когда можно будет взять этих кавказцев - тепленьких, "поддатых", готовеньких для порицания товарищами и последующего направления для прохождения службы туда, куда Макар телят не гоняет. Да вот незадача - не будет всего этого. Ни встречи у проходной, ни собрания с порицанием Константинов приготовил заранее ключик от висячего замка чердачной двери первого подъезда дома преподавателей и сотрудников ВИИЯ, что на углу Танкового проезда и Волочаевской. Возлюбленная Армена медсестра Татьяна жила с мужем-прапорщиком, шофером Ингуша, в этом подъезде на четвертом этаже и считалась ответственной за чердачный ход. Чердак чистый, чердачное окно (кстати, почему оно слуховое?) выходит на пожарную лестницу, по которой легко спуститься во двор института. А сменять дежурных мы тоже умеем. Вместо Половинкина вечером будет дежурить Балаян. Он в 24 часа, пройдя по классам, туалетам и прочая, и прочая, и потянув как следует время, в доложит полковнику, что на курсе без происшествий, все на месте, незаконно отсутствующих нет.

- Как это нет? А Константинов где с Ситниковым?

- А Константинов с Ситниковым уже часа два как спят сном праведников.

Праведников или грешников - теперь не проверишь, офицерское общежитие - не казарма, чтобы вломиться в комнату к отдыхающим офицерам, надо иметь серьёзные причины. А их нет. Увольнительных у офицеров нет - у них постоянные пропуска. Пропуска они предъявляют дежурному сержанту на проходной, и этот факт нигде не регистрируется. Когда прошел, неважно. Важно, что офицер прошел в общежитие до отбоя и находится в своей комнате. Отдыхает, готовится к завтрашнему напряженному учебному дню. Хорошая схема, должна сработать. И сработала. Всё так и вышло.

Так, да не так. И в гости с Ситниковым сходили, и подливали ребята Сергею и Юре - старались, ведь сам Попков велел - довести гостей "до кондиции". И домой пошли, как только началась программа "Время". И сели в 5 трамвай, да вот только Юра Ситников не захотел сходить у института: - "Я дальше поеду. Разве я тебе не говорил, что поеду к тётке ночевать?"

"Как к тётке - недоумевал Константинов - завтра ведь понедельник, как ты с утра на построение прибежишь? Построение в , а тебе ещё переодеться надо в форму Глупо!" Но Ситников, отводя в сторону глаза, настаивал, что ему надо к тётке, она ждёт - не дождётся племянника, глаз не сомкнёт Юра тогда ещё не умел врать. А Сергей не мог закрывать глаза на то, что было слишком явно. Явным стало теперь то, что не двоих ждал полковник Попков, а его одного. Не нужен ему был Ситников. Нужен только Константинов. И Ситников это знал. Заранее. Он не знал только одного - что Константинов знает о "системе". На Кавказе говорят: "Убереги себя от друзей, а от врагов тебя твой кинжал убережет". А ведь мама-эм была права, подумал Константинов. Мудрая женщина - ей не нужны были характеристики, чтобы увидеть нутро человека. Она говорила Сергею: - "Сержик, он не плохой у тебя, этот Юра. Но он не друг. Он приятель. Чувствуешь разницу? Он разделит с тобой хлеб-соль, и накроет для тебя стол, не пожалеет. Он скажет нужные слова в застольном тосте, но шею свою он за тебя не подставит. Он не станет рисковать собой или даже своим благополучием ради тебя. Самое большое, что он для тебя может сделать - это не сделать тебе вреда. Да и то, если себе не в ущерб"

Тётка Дядя Сергея, старший брат его матери, женился на осетинке. По большой любви. И прожил с ней долгую и красивую жизнь. Благодаря ему и Сергей полюбил этот народ. Люди в детстве и юношестве бывают несчастные, счастливые и не очень. Несчастные - это те, у кого нет родителей. Счастливые - это те, у которых есть "полный набор" - отец и мать, сестра и брат. А не очень - это те, у кого нет брата или сестры. У Серёжи были и родители, и брат и сестра. Счастливчик! Да к тому же матерей у него было целых две. С самого нежного возраста он не представлял, что у других людей может быть только одна мама. Потому, что у него всегда были две. Родная мама - Соня и мама - Мария, тётка, которая любила его и воспитывала не меньше родной. По их соглашению, Сергей называл одну из них по первой букве имени мама-эс (Соня), а другую - мама-эм (Мария). Тётя Константинова Мария Алексеевна была ему не только тётей, матерью, но и старшим товарищем, настоящим другом, с которым можно было поделиться самым сокровенным, пожаловаться на судьбу, посетовать, когда друг подводит или девчонка не хочет ну (короче, ничего вообще не хочет!) или вместе просто порадоваться удачному дню. Этот дар - быть другом младших по возрасту - есть у совсем немногих взрослых. Быть другом вообще нелегко, даже для своих сверстников. А уж для младших - и вовсе мука. У них столько заморочек, что свои беды надо совсем забыть и жить только их жизнью. Да и то вряд ли решишь все проблемы. Мама-эм избегла излишней вовлечённости, так как знала - проблемы эти решать не надо. Молодёжь безжалостна. Как бы мудро ты не посоветовал - жди в будущем упрёков. Надо просто посочувствовать, повздыхать, а потом сесть вместе за стол, разделить хлеб-соль, и сказать: пережди невзгоды, всё проходит в этом мире, утро вечера мудренее, завтра будет снова день, а раз Бог даст день, он даст и пищу Вроде бы - банально, но нет ведь ничего умнее и мудрее Тем более, что хлеб-соль в данном случае - просто привычное выражение. Потому что Константинов не знал человека, мужчину (говорят, лучшие повара - мужчины) или женщину, которая готовила бы вкуснее, чем мама-эм. Сейчас на юге каждом шагу можно встретить вывеску: "Осетинские пироги". Молодёжь уже воротит от них нос, как от надоевшей москвичам шаурмы. И поделом! Эти пироги и в подметки не годятся тем фытчинам с мясом, уалибахам с сыром и сахараджам со свекольной ботвой, которые готовила мама-эм. У неё мясные пироги были квадратные, защипанные по краям, с разрезом посредине, где было видно, как в прозрачном соке плавает толстый слой начинки. И к нему она не забывала подать пузатый графинчик очень породистого церембона - ей родные присылали через племянниц самый удачный осетинский самогон-первачок. А племянницы мамы-эм - это отдельная песня. Каждые два-три года в её доме появлялась новая племянница. Миловидные, с глазами-маслинами, белокожие, как многие осетинки, они проходили у мамы-эм ликбез, становились отличными домохозяйками и успешно выходили замуж. Через несколько месяцев появлялась новая племянница, и цикл повторялся. Кузену Володе было проще - он их воспринимал как двоюродных сестёр, а Серёжа западал на них не на шутку. То, что ему всю жизнь нравятся полненькие женщины - последствие цикличной матримониальной деятельности мамы-эм. Когда однажды у родни не оказалось подходящей кандидатуры, мама-эм "взяла на воспитание" дочь своей подруги из Кисловодска, которая у себя не поступила в университет. Ирочка была белокурой дородной молодой женщиной типа "захотелось поработать - ляг, поспи и всё пройдёт" и она довершила юношеский импринтинг Сергея. Правда, на этот раз досталось и кузену Володе. Он даже бросил свою постоянную девчонку - Светочку Капустину ради благосклонности Ирочки. Было весьма забавно слышать, как эта невозмутимая красавица тихим ангельским голоском повторяет некоторые любимые выражения мамы-эм. Тетя никогда не выражалась всуе, но уж если надо было, то Фаина Раневская отдыхает! Наделённая живым умом и образной речью, она иногда выдавала настоящие шедевры. Однажды тётя приболела и Серёжа, посмотрев за завтраком телевизионные новости и сообщение о запуске очередного спутника, пришел проведать её. В беседе они затронули тему необычно пасмурной для ранней осени погоды, и она, глянув искоса на его авиационную форму, чётко произнесла: "Погода, Сержик, это настроение Бога. А какое у него может быть настроение, если вы у него постоянно в жопе палкой ковыряете, запуская каждую неделю по ракете!" Возразить было нечего, да она и не ждала ответа. Из гостиной донёсся голос дяди (полная противоположность тёте в манере разговора: - он был истинный джентльмен, от которого никогда не услышишь бранного слова): "И чего ты выражаешься при молодом человеке такими словами!". Мама-эм отреагировала мгновенно: "Это я научилась у шоферов такси, когда работала диспетчером в таксопарке". Но дядя не мог оставить за ней последнее слово и, обладая замечательным чувством юмора, тихим голосом отпарировал: "Мне кажется, до тебя наши таксисты не ругались вообще!" Вот такая была тётка Кстати, о тётках. Юрка пошёл к своей. Значит, он знал, что полковник Попков будет ждать у проходной. Он только не знал, что Константинов знает о "системе Попкова". Хорошо ещё, что Сергей не рассказал ему о своей контр-системе - пути через чердак на пожарную лестницу. А то попал бы Константинов, как кур во щи. "Правильно - как кур в ощип" - одёрнул он себя.- Значит, Юра стал на сторону ощипывающих. Тётя была права, как всегда. "Не друг он тебе Приятель! Понимаешь разницу?"

***

Ситников и Балаян. Москва

Юра и Армен сидели в ресторане "Прага" в зале "с осетрами" и за многие годы впервые вновь чувствовали себя студентами, получившими стипендию за три летних месяца. Они были снова вместе, хотя и на короткий зимний вечер - Юра вернулся из Афганистана, а Армен завтра улетал в Египет. Завтра - это по-аэрофлотовски. А по-простому - это уже сегодня ночью. Улетал он после вот этого прощального ужина. Нехватало Сергея, которого арестовали в Ираке за попытку доставить курдам стрелковое вооружение под видом бурового оборудования. Арест продолжался недолго, всего несколько дней, потом вмешалось посольство и экипаж Ан и сопровождающих освободили. Но теперь его допрашивали наши контрразведчики - им надо было выяснить, откуда протекло, кто сообщил иракцам об истинном содержимом крепких деревянных ящиков. Зато Армен был не один - он пришел со своей невестой. Дарья была крупной, русоволосой и очень эффектной женщиной, и на её фоне обычно велеречивый Армен как-то тушевался, только таращил на неё глаза и постоянно повторял "Даша, Дашенька" Больше он ей не говорил почти ничего, но каждый раз было понятно, что он хотел сказать. По крайней мере, Даша его понимала, как хорошая хозяйка понимает домашнего пса, лишь мимоходом глянув ему в глаза и иногда потрогав нос. Нос влажный, холодный - это хорошо, пёс здоров, а поскуливает и вздыхает он только от полноты чувств, потому, что любит хозяйку. Если ему сказать тихим голосом ласковое слово или, проходя мимо, коснуться лобастой головы пальцами, пес удовлетворённо вздохнет, ляжет на свою подстилку, положит голову на лапы и, не сводя глаз, будет смотреть на тапочек хозяйки, заранее принесённый им из спальни

Уговор был такой: они ужинают, потом Юра с Дашей везут Армена в Шереметьево (упакованный чемодан ждал в их номере в гостинице "Минск"), а потом Юра завезет Дашу назад в гостиницу. Самому тоже идти от "Минска" будет недалеко. На другую сторону улицы Горького, под арку, и в Мамоновский переулок. Тетка использовала свои связи - не зря работала в Моссовете - и поменяла свою двухкомнатную квартиру на Волочаевской на однокомнатную квартиру в сталинском доме, втором налево после арки. Она была настоящей москвичкой и для неё слова "а из нашего окна площадь Красная видна" были не пустым звуком. С её балкона Красная площадь не была видна, но от красного здания Моссовета её отделял только дом Госкомитета по науке и технике, и было видно, как сновали по коридорам чиновники, озабоченные проблемами отечественной науки. А чуть дальше в переулке ходил около полосатой будки часовой и развевался над подъездом посольства флаг Иорданского Хашимитского Королевства. Почему оно было "хашимитским" - она не знала, но выучила название и с гордостью ненароком упоминала: "ну, знаете, это чуть не доходя до посольства Хашимитского королевства!" Комната была одна, но огромная, пять на восемь метров и с потолками выше трёх. Тётка проявила чудеса вкуса и изобретательности и без всяких подсказок поделила её на три зоны: дальняя от двери, с балконом в торце здания, была спальной, середина комнаты, с глубоким эркером, смотревшим в переулок и приподнятая на 10 сантиметров, исполняла функции столовой (тётка всерьёз поверила в перспективность домовых кухонь и дома не готовила), а передняя часть с угловым диваном и телевизором - гостиной. Юра жил у тетки, когда бывал в Москве, и не чувствовал стеснения. Да и ей он был не в тягость - она любила его отца, своего брата, гордилась перед подругами: - "военный врач, закончил медицинскую академию в Ленинграде на "отлично", настоящий полковник!"

Юра тряхнул головой - он заметил, что Армен и Даша смотрят на него. "Простите, бога ради, задумался!" - извинился он, и, чтобы преодолеть неловкость, начал рассказывать Даше о том, как владельцы магазинчиков в Кабуле обхаживают жен советских специалистов - "шурави".

- Специальная цена, мадам, товар европа, цена такая только для ты!

Советские гражданки, не избалованные вниманием продавцов на родине, напрочь забывали мудрые слова классиков о мексиканском тушкане и поговорки о бесплатном (или почти бесплатном) сыре и, "срезав" цену вдвое, с удовольствием давали себя уговорить смуглым обольстителям. А те заливались соловьём (хитрецы знали, что мадам снизит их цену в два раза и заранее подняли её втрое) и готовы были не только рассказывать о необыкновенных свойствах товара. Поглядывая на полные локоточки и соблазнительные коленки покупательниц, они так увлекались, что готовы были говорить бесконечно, лишь бы те слушали и не уходили. "И жили на свете, слушай, мадам, три маленькие бараны, ну, да, егнята. Что? Ну да, ягнята. Звали один - Алюль, другой - Балюль, а третий - Хиштаки Саританур"

Ну, вот, слава богу, Даша, наконец, заулыбалась: - Как, как его звали? Господи, Юрий, как вы это всё можете запомнить! Хитачи кто?

- Не хитачи, Даша, а Хиштаки. Хиштаки Саританур.

Когда принесли десерт, Даша немного поправила тяжелый стул так, что стала сидеть вполоборота к Юрию, и медленно закинула ногу на ногу. Одна рука Даши легла на белую ложбинку в вырезе платья, другая нарочито медленно поправила кромку зеленого плиссированного платья на колене. Нет, не может быть, подумал Юра. Он знал приемы невербального общения и понимал эти знаки так же чётко, как если бы это были слова, начертанные на стене огненной рукой: мене, текел, фарес. Нет, показалось, наверное. Конечно, показалось! Они же с Арменом вот-вот поженятся. Армен вернётся месяца через три-четыре, максимум полгода и - свадьба. Должна быть свадьба

- "A давайте сыграем в игру, в которую мы играли в ВИИЯ - назовем друг друга какими-нибудь именами - и кто первый ошибётся, обращаясь к другому, тот ставит угощение в баре в Шереметьево. Идёт? Вот этими именами из афганской сказки и назовёмся, чтобы смешнее было - Алюль, Балюль и Хиштаки Саританур!"

Даша с готовностью подхватила:

- "Согласна! Только я не буду этим, ну, который Хитак какой-то - я буду эта, козочка на букву А, ну, как её зовут, Юра?"

- Ягненок, а не козочка. Ну, да ладно - ты будешь Алюль.

- Вот-вот, я буду Алюля.

- А я - Балюль - прорезался голос Армена.

- Нет, не пойдёт, ты Балаян, это похоже. Никто не ошибётся. Ты будешь Хиштаки Саританур.

- Ну, конечно, если есть что-нибудь несуразное - обязательно ко мне прилепится. Ну и пусть! Сританур, так Сританур!

- А я, значит, Балюль! Договорились. Кто назовёт Дашу Дашей, тебя Арменом, а меня Юрием, считается проигравшим пари!

Проиграл, конечно, Юрий. Даше не позволили бы проиграть мужчины, в которых после ужина в "Праге" проснулись рыцарские замашки. Армен не мог проиграть - он уезжал от Даши и так переживал, что вовсе уже никак ни к кому уже не обращался, а только смотрел на неё умоляющими глазами. Юра проставился в TaxFree и считал свою миссию выполненной. И сильно ошибся. Как только горбатый "Боинг" Армена взлетел, он повернулся к молчавшей Даше.

- Поехали, пожалуй, Дашенька, что теперь тут стоять!

- Я не Дашенька, а Алюля! Марш в бар - уговор дороже денег - проигравший платит!

Они пили в баре, потом пили в номере гостиницы и всё закончилось так, как и должно было закончиться. Тётка Юрия не дождалась. Улицу Горького - это вам не поле перейти Они поженились с Дашей через месяц (использовав теткины связи в Моссовете - в ЗАГСЕ хотели дать им выдержку в два месяца), как только Юрий отчитался по своей прошлой поездке, передал "дела" сменщику и выпросил у начальства отпуск. Он был счастлив. Счастлив он был целых восемь месяцев. А потом родился сын. Сын был очарователен, быстро подрастал, черноглаз и черноволос, умница и крепыш. Да вот только Юра и Даша были русоволосы и сероглазы. Незадача. Юрий никогда не говорил с Дашей на эту тему, любил сына и баловал его, но все чаще ловил себя на мысли, что ему комфортнее работать не под крышей посольства или торгпредства, когда за границу едут с семьёй, а в нелегалке или даже участвовать где-нибудь в "локальном конфликте", куда с семьёй не поедешь. Он просто уставал от своего собственного постоянного пристального наблюдения за подрастающим сыночком. Знакомый поворот головы? Кто так почесывает нос, когда врёт? Локон на затылке закучерявился? Знакомые нотки в крепнущем голоске?

Господи, прости меня, спаси и помилуй! Как это в песне поется? "Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло!" За всё надо платить

***

Тяжельников. Москва.

Михаил Михайлович Тяжельников вздохнул, сладко, до хруста, потянулся, не вставая с кресла и начал собирать в папку бумаги. Он поглядывал на опись секретных документов и складывал их в том порядке, в котором они перечислялись там. Это не педантичность - это воспитанная годами привычка работать с документами и секретчиками. Он никогда не бросал им начальственно папку со словами: "проверьте и спишите их с меня!". Проверял вместе с сотрудником секретного отдела и только после его росписи в своей описи отдавал документы. Нехватало ещё, чтобы его, опытного военного разведчика, подставил под заказной удар какой-то прапорщик из секретной службы. Эта единственная служба в Главном разведывательном управлении, которая проверялась (как теперь стало модно говорить - курировалась) Особым отделом управления, а, значит, КГБ. Какие у тебя могут быть секреты от всевидящего ока Лубянки, если даже твоя секретная служба у них "под колпаком"?

Вот и приходилось применять многоступенчатую систему кодировки агентов, операций, тайников, адресов и явок. Черт ногу сломит! И всё-таки, в таких тяжелейших условиях, ГРУ ухитрялось не только вести разведку так, как было сказано в инструкциях и наставлениях - "непрерывно, глобально, достоверно" - с проверкой и перепроверкой поступающей от агентов информации данными радиоперехвата, а информации радиоразведывательных полков и батальонов - агентурной информацией и информацией, приходящей от сотрудников военного атташата во всех странах, где только были советские дипломатические представительства, но иногда даже переигрывать своих коллег из внешней разведки комитета. Правда, своих легальных сотрудников в КГБ у ГРУ не было, но

Люди - это всегда люди. Если разведчика не хотят перевербовать заграничные разведслужбы - перевербует своя, соперничающая служба. Если вербуемый уж очень чувствителен к оттенкам своего предательства, то можно своего агента выдать за иностранного. Проверить это очень проблематично. Надо лишь строго следить и избегать даже теоретической возможности того, что их пути в прошлом пересекались. Мир тесен, и каждый начальник разведывательного органа может рассказать о таких совпадениях и случайностях, что и в кино увидев, не поверишь Ну, да ладно! Хватит растекаться мыслью по древу, надо срочно подобрать человека для операции операции "Грек". Раз уж приходится держать в голове сотни вариантов, схем и имён, так пусть хоть какая-то зацепка будет - в секретных документах об этой операции не будет ничего. Тяжельников всегда подсмеивался над примитивными псевдонимами - производными от фамилий или национальности агента. Если Кузнецов - то "Кузнец", если из Тбилиси - то "Грузин". Так вот, пусть умники, знающие его приёмы, поломают голову, разыскивая под этим псевдонимом латыша или туркмена. Да, пусть будет "Грек" - и ассоциация есть, и не Греция цель их операции вовсе. Пусть на Лубянке думают, что в ГРУ и слухом не слыхивали об их проделках на Кипре. Знать будут только двое: он как автор сценария и ещё один офицер, который будет заниматься практическими вопросами - документальным обеспечением, связью и финансовой поддержкой операции. Но и он тоже будет играть эту шахматную партию по памяти. Никому не надо знать, что он, заместитель начальника Главного разведывательного управления Генерального штаба получил интереснейшую информацию из первых уст, в беседе со своим старшим братом, бывшим комсомольским богом, а теперь Чрезвычайным и Полномочным Послом в Румынии. Евгений Михайлович Тяжельников совершенно случайно, во время светского разговора на приёме у болгарского посла, узнал, что болгарскому военному атташе, очень близкому к архиепископу, высокий чин из свиты его преосвященства рассказал о том, что их внимание привлекла необычная активность группы чиновников администрации Северного Кипра. Теперь, когда богатые и предусмотрительные люди (а они богатые, потому что предусмотрительные!) стали продавать свою недвижимость на Кипре, проявилась некая группировка, скупавшая эту недвижимость за бросовую цену. Так мог поступать какой-нибудь местный богатей, обуреваемый патриотическими мотивами и уверенный, что на его родине скоро воцарится мир. Но, во-первых, никакой местный богатей не мог скупать такое количество недвижимости. А во-вторых, среди местных богачей дураков тоже не наблюдалось. Богатая иностранная компания не стала бы прибегать к помощи подставных зиц-директоров. Значит, за группой чиновников скрывается богатая и надёжно законспирированная организация. Как хорошо, что ещё восемь лет назад ГРУ договорилось с болгарскими военными дипломатами о налаживании контактов с правительством архиепископа! Никто из социалистических стран не мог это сделать лучше, чем болгары: во-первых, они в своё время очень пострадали от турок, во-вторых, они (не в пример Польше, Румынии и Германии) были православными, как и греки, которым угрожало создание на острове турецкого анклава. Военный атташе Болгарии и его супруга были вхожи ко двору его преосвященства и имели там достаточный вес. Архиепископ был умнейшим политиком и дипломатом и понимал, что и ему не помешает лишний неофициальный канал сношений с правительственными кругами СССР. Тогда и догадалось создать при правительстве архиепископа Макариоса полугосударственную нотариальную службу, занимавшуюся вопросами наследования, и, параллельно, сделками с недвижимостью - ведь завещают (те, у кого есть что завещать на Кипре) чаще всего дома, отели, кафе, рестораны Чтобы сделать её почти правительственной, был придуман подходящий предлог - нельзя передавать во владение случайных людей земли и вообще недвижимость вдоль намечающейся демаркационной "зелёной линии" с турецкой частью Кипра. Это - зона особой ответственности, требующая повышенного внимания

Надо направить туда Балаяна, подумал Тяжельников. Он владеет греческим и английским, у него подходящая внешность, и он засиделся в Управлении. Пусть поработает в агентстве, проследит за скупщиками, соберёт документацию, а там, бог даст, если его, Тяжельникова, догадки подтвердятся, то и закадычных врагов на чистую воду выведем, и себе жирную галочку заработаем

***

ВСЕГО МЕСЯЦ МОЛОДОСТИ

Декабрь

АФП

15 декабря

Алжир

Начальник генерального штаба алжирских вооруженных сил полковник Тахир Збири возглавил попытку государственного переворота против правительства президента Хуари Бумедьена.

kk 22 см. продолжение

АФП,

15 декабря.

Алжир

Президент Хуари Бумедьен объявил, что "безответственные элементы" рискнули ввергнуть страну в "опасное положение" и он принимает на себя прямое командование алжирскими вооруженными силами. Противостояние между Збири и Бумедьеном назревало давно.

esr 22

АФП

16 декабря

Алжир

По сообщению алжирской пресс службы, полковник Збири намеревался ввести в столицу колонну танков и бронетранспортеров, которая была остановлена и разгромлена около моста Уед Буруми, у деревни Эль Афрун. Там можно видеть сгоревший танк, два бронетранспортера и брошенные на дороге грузовые автомобили. Радио объявило, что в сражении с "этими вероломными, затеявшими безумную авантюру", пострадало большое количество гражданского населения.

jps-2

АФП

16 декабря

Алжир

В 20 км. от столицы остановлена колонна из 12 танков и 19 бронетранспортёров. Они прибыли из эль-Аснама рано утром в пятницу. Оставленные экипажами, они стоят под охраной верных правительству солдат. Экипажи разбежались, когда колонна была атакована истребителями МиГ правительственных ВВС. Убито 16 и ранено большое количество гражданских лиц.

lag 22

АФП

16 декабря

Алжир

Командующий первым алжирским военным округом майор Саид Абейд покончил жизнь самоубийством в пятницу, в 5 часов утра в своём штабе в Блиде.

Судьба Тахира Збири неизвестна.

pp 22

АФП

17 декабря

Из надёжных источников стало известно, что силы мятежников состояли из 2 танковых батальонов, выдвинувшихся на столицу из Орлеансвиля ( км.) Одним батальоном командовал зять полковника Збири лейтенант Лячи Хусниа. Второй, Мехди Шериф, был его двоюродным братом.

hat 22

АФП,

17 декабря

Мельбурн

Премьер-министр Австралии Гарольд Холт, который после напряженной предрождественской недели решил порыбачить и заняться дайвингом и выбрал для этого Портси, городок на заливе Порт Филипп, известный своим высоким прибоем. Холт в сопровождении друга, сначала бродил по мелководью, проверяя корзины - ловушки для лобстеров. Затем он пошел на более глубокое место, волна накрыла его с головой, было видно, что он пытается бороться с течением, а затем исчез.

Несмотря на усилия гражданских спасателей и вызванных из Сиднея морских "котиков" ВМФ, премьер-министр не найден. Местные жители удивлены, что Холт осмелился войти в глубокую воду при таком сильном волнении

rm 22

АФП, ,

18 декабря

Москва

Ким Филби, двойной агент, работавший на Советский Союз, заявил корреспонденту газеты "Известия", что он закончил книгу, в которой описывает свою работу шпиона. Газета "Санди Таймс" сообщила, что Филби предложил не публиковать свои мемуары, где он раскрывает некоторые секреты английской и американской разведок, в обмен на освобождение супружеской пары Крогерс, осужденных в году и отбывающих наказание в Лондонской тюрьме. Ким Филби был награжден за успешную разведывательную работу в пользу СССР орденом Красного Знамени, будучи заместителем начальника английской МИ-6 (разведка). Филби рассказал, что ЦРУ составило план операции по совершению государственного переворота в одной из балканских стран. Ким Филби одобрил план, разработанный Алленом Даллесом. Естественно, операция закончилась грандиозным провалом. Все агенты были арестованы. Американцы ломали голову о причинах неудачи, но даже в страшном сне Даллес не мог предположить, что работавший с ним рука об руку англичанин, награжденный в молодости генералом Франко и встречавшийся с Риббентропом, когда тот был послом в Лондоне - советский профессиональный разведчик. Ким Филби высоко отозвался о своих знаменитых коллегах по МИ-6 - писателях Иане Флеминге и Грэхэме Грине. Своей самой яркой заслугой Филби считает то, что он смог предупредить своих соратников, Дональда Маклина и Гая Бюргесса - советских шпионов, работавших в Министерстве иностранных дел Великобритании, благодаря чему они смогли избежать провала и бежать в СССР.

md 22

lr 22

АФП -

18 декабря

Радио Саны сообщило сегодня ночью, что премьер-министр Мохсен эль-Айни отрёкся от власти в пользу главнокомандующего йеменских вооруженных сил генерала Амри.

Эль Айни якобы заявил, что на данном этапе для страны будет лучше, если правительство возглавит военный. Это произошло вслед за неудавшимся роялистским переворотом двумя неделями ранее, который возглавляет принц Мохаммед бен-аль-Хуссейн, дядя имама Иёмена. Правительственные силы нанесли воздушный удар по повстанцам, направив в р-н Хаулан 65 км к востоку от Саны бомбардировщики ИЛ, которые нанесли бомбовый удар по обозу - нескольким караванам верблюдов и грузовикам, направлявшимся в Джоханан.

lr 22

АФП

21 декабря

Пекин

Китайское руководство назвало приспешников бывшего президента Лю-Шао-Ци "черепахами" и "черепашьими яйцами". Эти термины в китайском языке являются самыми сильными оскорблениями. Хуже, чем быть названным "черепахой", может быть только оскорбление "черепашье яйцо". Дело в том, что по китайскому поверью, черепахи отличаются исключительной неверностью в семейной жизни. "Черепаха" мужского рода (иероглифы "уанг па") равняется европейскому понятию "рогоносец", а "черепашье яйцо" - "сукин сын, бастард, дитя разврата". Эти эпитеты содержались в редакционной статье шанхайской газеты "Вен хуи пао".

pb 22

АФП

27 декабря

Париж

Серж Олденбург, брат французской писательницы Зои Олденбург, вернулся сегодня в Париж после того, как его обменяли в Праге на чехословацкого шпиона, осужденного во Франции на 10 лет тюремного заключения. Олденбург отсидел 14 месяцев из трёхлетнего срока, на который он был осуждён за то, что отдал свой паспорт молодому чеху, бежавшему с ним на запад. Олденбург впоследствии заявил во французском консульстве в Праге, что паспорт был им утерян.

brn 22

АФП

28 декабря

Лондон

Официальный представитель МИД Великобритании отверг предположения о том, что Джеральд Брук, осуждённый в году за антисоветскую деятельность к 5 годам строгого режима является британским шпионом и назвал их абсолютно беспочвенными. Обвинения, содержавшиеся в газете "Известия", являлись ответной реакцией властей на попытки досрочно освободить Брука. По обвинению в шпионаже Бруку грозит гораздо больший срок заключения.

wbt 22

АФП

29 декабря

Дойлестаун. Пенсильвания

Король джаза Поль Уитмен скончался здесь в результате сердечного приступа в возрасте 76 лет. Композитор и дирижер, Уитмен создал симфоджаз и дал дорогу в мир музыки таким звёздам, как Бинг Кросби и Джимми Дорси. Последние годы он провел в уединении недалеко от Филадельфии, в городке Нью Хоуп, Пенсильвания.

imr 22

АФП

30 декабря

Самир Юсеф, один из 55 высших офицеров египетских вооруженных сил, обвиняемых в заговоре, заявил, что маршал Амер хотел силового (военного) решения арабо-израиль-ского конфликта и боялся, что президент Насер склонится в пользу политического урегулирования.

p/cm 22

АФП -

31 декабря

Каир

Ахмед Шукайри, палестинский лидер националистического толка, обратился к населению Израиля с призывом - вернуться в свои страны, откуда приехали. В своей речи, посвященной летию декларации Бальфура ( г.), в которой объявлялось о создании еврейского анклава в Палестине, Шукайри утверждал, что миллионов арабов, окружающие Израиль, никогда не смирятся с потерей Палестины, а, значит, Израиль никогда не будет жить в мире - до тех пор, пока евреи не покинут Палестину. Рано или поздно, продолжал Шукайри, арабская слабость, позволившая Израилю возникнуть и существовать, будет преодолена. Он сравнил израильтян с европейскими крестоносцами, которые захватили Палестину и Сирию в средние века. Они были изгнаны, а их замки лежат в руинах. То же ожидает и Израиль, заявил он. "Между нами нет ни религиозного, ни политического конфликта, нет личной ненависти. Мы, как и вы - человеческие существа. Но ваши вожди обманули вас. Они отдали вам нашу землю. Обратитесь к истине. Ищите мира и благополучия где-нибудь за пределами Палестины, эмигрируйте в страны, где еврейские общины живут в довольстве и спокойствии".

sg

Декларация Бальфура - подлинный текст:

Министерство иностранных дел, 2 ноября года

Уважаемый лорд Ротшильд,

Имею честь передать Вам от имени правительства Его Величества следующую декларацию, в которой выражается сочувствие сионистским устремлениям евреев, представленную на рассмотрение кабинета министров и им одобренную:

"Правительство Его Величества с одобрением рассматривает вопрос о создании в Палестине национального очага для еврейского народа и приложит все усилия для содействия достижению этой цели; при этом ясно подразумевается, что не должно производиться никаких действий, которые могли бы нарушить гражданские и религиозные права существующих нееврейских общин в Палестине или же права и политический статус, которыми пользуются евреи в любой другой стране".

Я был бы весьма признателен Вам, если бы Вы довели эту Декларацию до сведения Сионистской федерации.

Искренне Ваш, Артур Джеймс Бальфур.

***

Телегин. Москва. Завершение.

Генерал сидел в глубокой задумчивости за маленьким журнальным столиком в углу своего кабинета. Недопитая чашка кофе и полплитки черного шоколада на мельхиоровом подносе говорили о многом. Горький шоколад был данью первым годам службы, проведенным в должности третьего секретаря посольства СССР в Мексике, крепчайший черный кофе - привычка, сформировавшаяся за долгую службу в странах Ближнего Востока. То, что он сидел за этим столиком, тоже имело объяснение. Он единственный из заместителей председателя КГБ приказал переоборудовать свою комнату отдыха. Она у него была действительно комнатой отдыха - то есть просто спальней, совершенно без обычных в таких комнатах холодильников, обеденных столов, горок с посудой, рюмками и бокалами, телевизором с видеомагнитофоном. Телевизор стоял у него в кабинете, но он его включал очень редко. Смотреть передачи было некогда, а узнавать новости по телевидению для одного из высших руководителей такой организации, как КГБ, он считал недостойным.

Ну, а за угловой журнальный столик он садился, когда внутренне хотел почувствовать некоторое отдалении от обязанностей хозяина старинного письменного стола с зеленым сукном, от этого тяжкого и сложного переплетения власти и обязанностей. Сегодня он сел за столик, чтобы решить судьбу человека, которого он знал по работе в Ираке. Балаяна он знал и уважал. Но сейчас этот человек представлял очевидную опасность для него и его организации и пришла пора решить его судьбу, как бы это ни было тяжело. Буддисты правы - свободен только человек, свободный от семейных уз и чувства глубокой привязанности к кому бы то ни было. За любовь и дружбу надо платить. Недаром воры в законе "по понятиям" не должны иметь ни жены, ни детей. Иначе они становятся уязвимы. Он усмехнулся - он всегда удивлялся непреложности этого закона и иногда ловил себя на том, что даже в мыслях боялся признаться себе, что тот или иной человек, или город, стал ему близок - боялся, что жизнь заставит его вскоре пожалеть об этой привязанности. Платить надо, платить справедливую цену, не торгуясь! Память услужливо воссоздала перед его внутренним взором зал ресторана "Кинг Фарук" в Каире. Его старый друг, Даниэль Биренбойм, хитро прищурясь в типично одесской улыбочке, говорил:

- Да, Пётр, за всё надо платить. Вот смотри - я приехал сюда для подготовки сепаратных переговоров с египетским руководством. Палестинский вопрос, как твердят в один голос все дипломаты, не имеет простого решения. Предлагают суперсложные решения, разрабатывают так называемые маршрутные карты, говорят о форматах переговорных процессов. Дипломаты предлагают даже продолжить обсуждение и подписание соглашения не здесь, а в США - мол, здесь всё осложняется. А я, старый и мудрый еврей, говорю тебе - они просто обеспечивают себя работой на много лет вперед. Вот и всё. Палестинский вопрос решается абсолютно просто. Это - вопрос о чёрной икре! Да!

Увидев недоуменно поползшие вверх брови Телегина, Биренбойм рассмеялся, довольный произведённым эффектом:

- Да, представь себе, именно о чёрной икре! Давай рассуждать логически. Мы все знаем, что черная икра очень вкусна. Мало того, мы знаем точно, что она, не в пример другим вкусным продуктам, ещё и очень полезна. Так?

- Так, но при чём

- Слушай дальше! Почему же мы все, зная, что чёрная икра и вкусна, и очень полезна, не едим её ложками каждый день? Да очень просто - потому что она стоит чертовски дорого. Чтобы её съесть, надо заплатить большую цену. И не торговаться.

А то подсунут подделку. Палестинская проблема - точная копия проблемы чёрной икры. И евреи, и палестинцы знают, что мир на этой земле достижим. Просто надо заплатить, не торгуясь, большую цену. Евреи должны соблюсти резолюции ООН и вернуться в границы года, то есть вернуть Египту Синай, Иордании - западный берег реки Иордан, а Сирии - Голанские высоты. А палестинцы, включая и руководство организации Харакат аль-Мукавама аль-Исламийя, которую вы называете ХАМАС, и вообще все арабы должны признать государство Израиль, прекратить угрозы "спихнуть его в море" и расстаться с любимой идеей "джихада". Навсегда. Это значит - не пытаться выторговать себе то, что ты не хочешь дать другому. Не нарушать религиозные и человеческие права других. Как было сказано в Декларации Бальфура 50 лет назад. Это - условие для обеих сторон. То есть - плати нормальную рыночную цену и кушай свою икру, а не пытайся вырвать у собеседника изо рта его бутерброд. За всё в этой жизни надо платить! Особенно, если хочешь что-то получить в этой, а не в будущей жизни!

Да, за всё надо платить. И очень дорого, порой. Но другого пути нет. Ты - генерал, один из руководителей колоссальной по своему могуществу организации. Тебя уже очень давно не волнуют вопросы повседневной жизни, быта. Но зато в твои обязанности входит принятие таких решений, как предстоит сегодня. Да ты уже решил, чего лукавить. Да и выбора у тебя при всём твоем могуществе не было. И столик в углу, и размышления о привязанностях и стоимости вопроса - это для сегодняшней ночи. Когда после четырёх утра настанет самый глухой час суток - час быка - и ты проснешься в ставшей вдруг неуютной постели и с ужасом подумаешь о том, что убивает не тот, кто спускает курок, а тот, кто приказывает стрелять. И будешь ворочаться, решая - а нужна ли она тебе, эта икра? Не слишком ли велика цена? Господи, о чём это я

Балаян не должен доставить документы в ГРУ. Это вам не номера счетов и коды, которые можно было передать по радио или в крохотном донесении на плёнке. Это - нотариально заверенные копии купчих, завещаний и дарственных на сотни объектов элитной недвижимости на Кипре. Они не должны достичь цели. Вот и вся недолга! Какие бы ошибки не допускала твоя служба и твои агенты - драться до конца, не признавать своих оплошностей! Не терять лица, как говорят на Востоке Он вспомнил старый фильм "Касабланка" с Хамфри Богартом и Ингрид Бергман. На вопрос капитана Рено: "Что, чёрт побери, привело Вас в Касабланку?" агент Рик отвечал, как его учили: "Проблемы со здоровьем. Я приехал в Касабланку на воды". Капитан Рено не мог сдержать удивления: "Воды? Какие воды? Мы же в пустыне!" Рик невозмутимо парировал: " Меня ввели в заблуждение".

То есть - виноваты другие. Да, только так! Всегда должны быть виноваты другие

***

Ситников. Кипр. Завершение.

Ласковая кипрская ночь убаюкивала Ситникова шелестом пальм и песней цикад, но сон не шел. Какой идиот выдумал, что цикады поют? Они противно стрекочут, но, собравшись хором, начинают отрабатывать учащающийся ритм, разражаясь под конец неистовым крещендо. Так и хочется пальнуть в их сторону их дробовика - не убьёшь, так попугаешь. Да и заснешь разве, если стоишь на рубеже целого периода своей жизни? Надо уходить, думал Юрий. Рауф Денкташ во мне больше не нуждается. Он крепко стал на ноги. Теперь он не террорист и не мятежник - он теперь президент турецкой Республики Северного Кипра. Дальше с ним находиться не только не нужно, но и не безопасно. Политические лидеры, многими годами добивавшиеся признания, придя к власти, очень остро переживают присутствие в своём окружении людей, которые видели их в "коротких штанишках". Те, которые действительно верны провозглашавшимся ими принципам, обвиняют сверстников, вчерашних соратников, во всевозможном уклонизме - правом, левом - теоретики подскажут. Ну, а те, кто за годы вооруженной или подпольной борьбы за власть привыкли решать вопросы быстро и кардинально - избавляются от товарищей по оружию и друзей молодости иными, иногда очень экзотическими способами. Лучше не рисковать. Господи, как быстро идёт время. Рауф по донесениям агентов высадился на Кипре с двумя помощниками 21 октября года с подводной лодки, предположительно турецкой. Они чудом уцелели при столкновении с французской субмариной, но бог миловал. Слухачи потом говорили, что они не слышали чужую лодку - оказалось, говорили правду, потому что новая французская подлодка, "Минерва", почти бесшумна. Вот и напоролись. Правда, французам потом всё равно не повезло. Они столкнулись с израильской подлодкой. Эта старушка была выпущена еще в годы второй мировой. Обе лодки затонули. А Денкташу повезло. И оружие выгрузили, и рацию, и деньги, и всё попрятать успели. Но кто-то выдал их из своих же турков-киприотов. И через 10 дней их арестовали. Грекам не хотелось позориться, и они сочинили сказку о том, что Денкташа со товарищи задержали прямо на берегу около рыбацкой лодки только 31 октября. Какая рыбацкая лодка? Как из Турции на рыбацкой лодке доплыть до Кипра? Но никто не собирался оспаривать официальное заявление, а тем более Денкташ - не выдавать же уже оборудованный схрон с оружием, деньгами и радиостанцией. Будут ещё другие высадки, другие убежища. Впереди была долгая борьба, и вот теперь только, через 17 лет, осуществляется его мечта - отдельная республика турков-киприотов. И Ситников выполнил свою задачу. Много месяцев он при помощи подставных лиц из окружения президента скупал на Кипре недвижимость. Не просто особняки, виллы на побережье или квартиры в Никосии. Это мелочь. Здесь каждый может купить особняк с видом на море или с причалом для своей яхты - были бы деньги. У Юры были деньги. Огромные деньги могущественной конторы, которые надо было превратить в реальную собственность. Реальную, но и ликвидную. То есть такую, которая на Кипре не обесценится, не выйдет из моды и не привлечёт особого внимания властей, как какой-нибудь завод или фабрика. Там рабочие, профсоюзы, налоги, меняющиеся каждый месяц - сколько выпустил, чего, нет ли левого товара Это Юриному начальству не годилось. Другое дело отели, пансионаты, участки пляжей, гольф-клубы и яхт-клубы. И два частных аэродрома - мало ли что, вдруг надо будет срочно прилететь на Кипр нескольким VIP персонам - не писать же в заявке неизвестно чей аэродром. Там может быть нежелательный комитет по встрече Да и счета в банках при продажности местных банкиров - ненадёжное дело. Того и гляди все заветные номера выдадут кому не надо вместе с паролями и фамилиями обладателей - хочешь - шантажируй, а хочешь - воруй. То ли дело - недвижимость. Она принадлежит компаниям, а они здесь недаром называются "сосьете аноним"- анонимное общество. И хотя это переводится на русский как общество с ограниченной ответственностью, анонимность всё-таки есть - добиться фамилии действительного владельца очень трудно. А то и невозможно. Особенно, если совладелец (всего-то пять процентов капитала - контора не разорится) - высокопоставленный чиновник из окружения президента или премьер-министра. Юра сделал всё, что от него требовалось. Он умело использовал то, что, казалось бы, в бизнесе использовать нельзя - напряженность, стычки между греками и турками-киприотами, разделение острова Зелёной линией ООН и ввод турецких войск на остров. Любому бизнесу - убытки, балансирование на грани разорения. Любому - только не тому, кто скупает недвижимость, владея почти неограниченными средствами. Чем напряженнее обстановка, чем больше в воздухе пахнет войной, тем меньше туристов на благодатных пляжах острова, тем меньше желающих приобрести здесь отель или лечебницу для желающих сбросить вес, не подвергая себя изнурительной диете. Слабонервные покидают остров, цены на недвижимость падают, и очень кстати, что есть глупцы, согласные хоть за полцены купить приморский отель и яхт-клуб, в котором давно нет американских клиентов. Юра скупал эти лакомые куски оптом и в розницу. Чиновников, желающих поставить впереди своей фамилии заветные буквы esq. - эсквайр или звучный титул "член cовета директоров "Сосьете аноним "Мажестик" искать долго не приходилось. Документы были - комар носу не подточит. Он стал профи в вопросах недвижимости - настоящий риэлтор! Потом со специально присланным курьером он переправил все документы начальству, в Союз. Всё! Самое время получить полковника, почить на лаврах и пожить спокойно в Москве, являясь, как заправский чиновник, на работу в девять и уезжая домой в шесть. Да вот беда - у начальства всегда есть для тебя ещё одно, "последнее задание". Телегину стало известно, что ГРУ собрало большое досье о финансовых операциях КГБ на Кипре. Если бы эти операции проводились только на деньги конторы - бог бы с ними. Но ведь большая часть этих денег - это "деньги партии". Только вряд ли она их потом получит. Счетов в Швейцарии, Австрии и Великобритании открывалось столько, что даже заведующий финансовым управлением ЦК не мог их все упомнить. А уж на кого они оформлены - и вовсе тайна за семью печатями. А если этот начальник управления, не дай бог, выпадет в окно и шлёпнется на мостовую? Хотел поправить гардину, оперся на раму окна, а оно распахнулось? И в сейфе у него той самой папки с номерами счетов и кодами паролей не окажется?* Так что никак нельзя, чтобы это досье дошло до ЦК. Вопросов будет больше, чем ответов. Носителя этой информации надо остановить любым путём. Пути бывают разные, и Ситников не красная девица, чтобы падать в обморок от их перечисления. За долгую службу он видел и кровь, и любовь. Послужной список не отражает всех подробностей, но то, что в нём нет ни одного понижения в должности или звании, а есть даже одно досрочное присвоение, говорит само за себя. Надо - значит надо. Кому-то не повезёт. Но скоро рассвет, а сна как не было, так и нет. Надо "сделать перебивку". - Ну, давай же! Вспомни девизы американских полков в Европе на учениях Silk Stockings! Сознание привычно и мгновенно полностью перестроилось на эту задачу. Во время учений на греческие авиабазы прибывало столько разных подразделений НАТО, что в греческих тавернах было не протолкнуться от офицеров. Легко было определить, что эти - артиллеристы, а вон те - десантники. Это видно по эмблемам на воротничках. А вот чтобы точно

______________

* Именно так и произошло с управляющим делами ЦК КПСС Н.Е. Кручиной - он выпал с балкона своей квартиры в доме N 6 в Плотниковом переулке. Г.С. Павлов (управляющий делами ЦК до Кручины) - выпал из окна своей квартиры в доме N 10 по улице Щусева.

Д. А. Лисоволик - зам. зав. Международным отделом ЦК выпал из окна своей квартиры в доме N 4 по улице Лизы Чайкиной. Все они занимались переводом денег партии за рубеж.

знать, какой именно полк прибыл в Афины, а какая бригада в Бриндизи, надо было раз- личать их нарукавные нашивки. На них не было номеров, но у каждого полка, эскадрильи или бригады был свой девиз - французское или латинское выражение, мотто.

Так, поехали! 1 пехотный полк: "Semper primus" - "Всегда первый". 7 пехотный полк - "Volens et potens" - "Хотим и можем". 18 пехотный полк: "In omnia paratus"- "В полной готовности". артиллерийский - "Three rounds" - "С трёх выстрелов". воздушно-десантный: "Fury from the sky" - "Ярость с неба". 4 бронекавалерийский полк:

"Alons!" - "Вперёд". й: "Suives moi" - "Следуй за мной". зенитный: "We sweep the sky" - "Мы выметаем небо" А английская авиация в Суда Бэй? Ударное авиационное командование: "Defend and Strike" - "Защищай и бей"; ближневосточное командование:

- "Wings in the Sun" - "Крылья на солнце"; первая бомбардировочная группа: "Swift to attack" - "Быстрые в атаке". Группировка в Висбадене: "Keepers of the Peace" - "Хранители мира"

Что-то не спится, однако. А если по старинке - посчитать, но на разных языках? Поехали!

Раз, два, три, четыре, пять un, deux, trios, quatre ,cinquno, dos, tres, cuatro, cincoone, two, three, four, five ein, zwei, drei, vier, funfуахид, этнин, талята, арба, хамсаэк, до, тин, чар, панч

Ну вот, кажется и сон пришел. Предки были не дураки

***

ВСЕГО МЕСЯЦ МОЛОДОСТИ

Январь

АФП

1 января

Тегеран

Сорокалетний государственный служащий попал сегодня в госпиталь с переломом обеих рук и обеих ног. Хасен Абедейни сидел в кресле и читал детектив, когда к нему привязалась муха. Он пытался отмахнуться, но муха надоедливо жужжала вокруг головы. Он начал гонять её по всей комнате и, наконец, настиг её на окне, где и прихлопнул. Оказалось, однако, что прихлопнул он её слишком сильно - окно распахнулось и мужчина упал во двор с 3 этажа.

dj 22

______________________________

* счет до пяти на французском, итальянском, английском, немецком, арабском, хинди.

АФП

2 января

Нью Дели

Индийское правительство сегодня отменила ограничения в правах Шейху Мухаммеду Аблуллаху, бывшему премьер-министру Кашмира. 25 декабря прошлого года летний кашмирский лидер отказался покинуть тюрьму, в которой провёл в общей сложности почти 14 лет, так как при его освобождении ему было поставлено условие - не посещать Кашмир. Он был низложен в году и освобожден в , но арестован снова в за встречу с китайским премьер-министром Чжоу Энь-лаем а Алжире.

rdg 22

АФП

Нью-Йорк

3 января

Нью-йоркский ресторан "Олд хомстид" отпраздновал вчера своё столетие, предложив клиентам угощения по ценам года. Около посетителей стояли в очереди за полным обедом, стоившим всего 12 центов. Некоторые посетители простояли при температуре минус 7 градусов почти три часа. Фирменный стейк стоил 4 цента, цыплёнок -5 центов, яичница - 10 центов, салаты - по 3 цента, десерты - по 2 цента, а чашка кофе - 1 цент.

Сто лет тому назад цыплята и яйца были дороже хорошей говядины.

or 22

АФП

3 января

Вашингтон

Китайская атомная бомба, взорванная 24 декабря, содержала уран, уран и литий -6, но в ней не было плутония, заявила Американская комиссия по атомной энергии. Это седьмое ядерное устройство, взорванное КНР. Взрыв произведён на полигоне Лоп-Нор, как и предыдущие.

wbt 22

АФП

4 января

Катманду

летний непальский крестьянин отказался от услуг агентства по планированию семьи, советовавшего ему воздержаться от дальнейшего деторождения. Количество его детей достигло

jk 22

АФП

05 января

Нью Дели

Бывший премьер-министр Кашмира шейх Абдуллах и премьер-министр Индии госпожа Индира Ганди встретились впервые после того, как "лев Кашмира" был освобожден из заключения в понедельник. Он заявил на пресс-конференции после его освобождения, что встретится с г-жой Ганди и посетит Пакистан для встречи с президентом Пакистана Айуб-Ханом. Шейх Абдулла пробыл в заключении четырнадцать с половиной лет за свои попытки добиться независимости Кашмира.

wbt

АФП

9 января

Каир

Советское посольство в Каире отклонило обвинения Саудовской Аравии в том, что Советский Союз вмешивается во внутренние дела Республики Йемен. Имеются в виду недавние события в Йемене - возобновившаяся гражданская война между приверженцами монархии и республиканцами.

jo 22

АФП

18 января

Каир

Генерал ВВС Египта Мухаммед Амин Айуб, которого должен был судить трибунал по обвинению в заговоре против президента Насера, умер вчера в военном госпитале "от естественных причин". Генерал был госпитализирован всего-навсего с нервной депрессией.

rm 22

АФП

22 января

Каир

12 обвиняемых в попытке государственного переворота 27 августа прошлого года заявили в суде, что они невиновны. Четверо подтвердили заявления, что они подвергались пыткам, а один из них предложил продемонстрировать следы пыток, которые до сих пор видны на его теле. Вместе с полковником Шамсом Бадраном, помощником маршала Амера, перед трибуналом предстали министр внутренних дел Аббас Радуан и глава разведки генерал Салах Наср, другие высокопоставленные офицеры ударных подразделений армии и ВВС.

jc 22

АФП

22 января

Тегеран

Целую команду кормилиц пришлось мобилизовать для кормления самого крупного ребёнка в мире. Младенец, который родился весом в 8 килограмм грамм (более 19 фунтов), Гевок Мирзаян, громким басом требовал молока, которого ему не хватало. Гевок, то есть Георгий, весит в свои 5 дней столько, сколько должен весить годовалый ребёнок.

mp 22

АФП

25 января

Вашингтон

Министерство обороны объявило о крушении стратегического бомбардировщика Б с четырьмя термоядерными (водородными) бомбами на борту в Гренландии. Генерал Ричард Ханцикер, заместитель начальника штаба Стратегического авиационного командования (САК) сообщил, что найдены 4 парашюта от термоядерных бомб. Это напоминает о водородной бомбе, утерянной САК в районе Паломарес в Испании, два года тому назад.

otr 22

АФП

27 января

Фрагменты 4 термоядерных бомб были найдены в пятницу недалеко от места крушения стратегического бомбардировщика В в 12 милях от базы ВВС Туле (Гренландия).

Бомбы не потонули, так как не пробили лёд, а вонзились в него. Поиски фрагментов самолёта и бомб продолжаются.

pp

АФП

27 января

Вашингтон

Несмотря на утрату 4 водородных бомб в Гренландии, американские стратегические бомбардировщики Б продолжают круглосуточные полёты по северному ("Chrome Dome"-Хромированный купол -пер.) и южному ("Sky King" - Король неба - пер.) маршрутам вдоль границ СССР.

АФП

27 января

Капитан американских ВВС Джон Хог (John Haug) сегодня впервые рассказал корреспондентам о последних минутах полета стратегического бомбардировщика В Сидя в инвалидном кресле (он повредил ногу при катапультировании с горящего бомбардировщика) он сказал, что пожар на борту начался в 90 милях от Туле. После безуспешных попыток потушить пламя, он отдал приказ экипажу покинуть горящий самолёт и катапультировался последним.

la 22

АФП

27 января

Тель Авив

Израильский военно-морской флот и военно-воздушные силы осуществляют интенсивные поиски израильской подводной лодки "Дакар", которая пропала вчера, в четверг, в восточном средиземноморье с 69 моряками на борту. Представитель Вооруженных сил заявил, что связь с лодкой прервалась вчера в полдень (в 10часов 12 минут по Гринвичу), когда она находилась в км. от Израиля. Источник в Лондоне сообщил, что лодка пропала недалеко от Александрии. Лодка возвращалась в Израиль из Британии, где она была построена в году и вступила в строй под именем HMS "Тотем". Водоизмещение - тон.

jcm 22

АФП,

27 января

Разведывательная авиация Великобритании и британский эсминец "Диана" присоединились к поискам израильской подводной лодки "Дакар".

Несмотря на ночь и штормовую погоду, флоты четырёх держав заняты поисками подводной лодки "Дакар", 4-ой субмарины Израиля с помощью прожекторов и сигнальных ракет. "Дакар" - подводная лодка британского производства времён второй мировой войны, шла в Израиль после двухлетнего переоборудования в Портсмуте.

jpc 22

АФП

28 января

Париж

Французское морское командование объявило о пропаже подводной лодки "Минерва" - самой новой французской субмарины. Она отличалась почти бесшумным ходом.

cle 22

АФП

28 января

Каир

Израиль теперь имеет только две боеготовые подводные лодки, сообщила авторитетная здесь газета "Аль-Ахрам" после новостей о потере Израилем подводной лодки "Дакар". Всего было четыре, а субмарина "Танин", повреждённая египетским эсминцем в июньской войне, сейчас ремонтируется на Мальте.

jpc 22

АФП

28 января

Лондон

Израильская подводная лодка "Дакар", пропавшая в Средиземном море в четверг, могла столкнуться с советским военным кораблём.

cle 22

АФП,

29 января

Тулон

Поисковая команда нашла сегодня резиновую перчатку и куски пластмассы в районе островов Поркероллес. Они могут быть с подводной лодки "Минерва". Обнаружено несколько масляных пятен, одно из которых имеет длину в 3 километра.

aa 22

АФП

30 января

Тулон

Надежды на спасение 52 человек экипажа пропавшей в субботу подводной лодки "Минерва" угасают. Запас кислорода на борту был рассчитан на 20 часов. Но батискаф sp Жан-Жака Кусто установил, что металлический объект на глубине метров не является субмариной.

aa 22

***

Балаян. goalma.orgение.

Он не мог не дойти. Хотя его чудом не убили. Только теоретики из здания ГРУ на Полежаевской могли хладнокровно обсуждать варианты возвращения агента с турецкой зоны Кипра. Через Грецию нельзя. Из Стамбула морем - но тогда нужно было бы подготовить хотя бы болгарский паспорт. Хотя и это довольно глупо. Советские круизы начинались в Ялте и через Констанцу, Варну и Бургас шли в Стамбул. Оттуда, чаще всего не заходя в Трабзон - в Батуми, Сухуми, Сочи до Одессы. Какой болгарин пойдёт морем из Стамбула до Болгарии - это всё равно, что левой рукой правое ухо чесать. Да и на автомобиле через Фракию - рукой подать. Труднее, дольше, но вернее - через Восточную Анатолию в Грузию или Армению. Но тут граница на настоящем замке как с той, так и с другой стороны. Птица может и пролетит, но кабан точно не пройдёт - пограничники по контрольно-следовой полосе не только кабанов - туров выслеживали. Надо было организовывать окно. А это дело сложное и опасное. В окно можно пролезть, но из окна можно и выпасть. Как многие выпадали После стольких лет отсутствия очень хочется домой. "А я в Россию, домой хочу, я так давно не видел маму". Обидно не дойти последние километры и метры. Это как погибнуть в последний день войны. Он очень старался. Когда понял, что ему придется через всю Турцию пробираться до армянской границы, то единственная мысль, которая не дала ему опустить руки - родина поможет. Даже не Родина с большой буквы - он уже не был тем молодым романтичным офицером ГРУ, который получил тяжёлое задание и гордится доверием - он теперь думал с суеверной надеждой, что там, за горами Анадолу (по-русски это Анатолия - одёрнул он себя), лежит его малая родина - Армения, и она его зовёт и манит к себе, как мать манит сына, делающего первые шаги. Или как она его зовёт теперь, уже взрослого, стараясь спасти от смерти: "Cынок, не засыпай, не опускай руки, не поддавайся, сделай ещё шаг, ну, еще один, ты уже так близко ". Он знал, что Юрий не позволит ему дойти, не должен позволить, но нельзя огорчить мать, которая зовёт тебя, надо идти, во что бы то ни стало надо стараться дойти, нельзя останавливаться

Надо отвлечься, не думать о смерти, не ждать выстрела в спину. Или удара бампером в крыло на крутом повороте, когда казалось уже вот - рукой подать до родины. Он давно заметил большую черную машину у себя на хвосте. Мощная, тяжелая BMW. Оторваться от такой скоростной машины он не мог, а притормаживать было бесполезно - чёрная машина тоже сбавляла ход. Она не приближалась вплотную, но и не выпускала его из виду на извилистой и пустынной горной дороге. Он с самого начала был уверен, что это Ситников. Уже много лет их пути постоянно перекрещивались, они исподтишка наблюдали друг за другом, пытались разгадать замысел соперника на ход, на два вперёд. Дружбы и взаимовыручки между их службами за рубежом не было никогда - недаром они всегда шутили: "это Родина у нас одна, а табачок - врозь!" Но сейчас, когда у Грека был с собой весь материал, накопленный за полтора года лет наблюдений, материал, смертельно опасный для Юриного начальства - здесь разговор шел уже не о понюшке табака. Жить или не жить. To be or not to be - that is the question Армен ждал его следующего хода, но того, что произошло, он понять не мог. Мощная машина рывком приблизилась вплотную, и Армен почти был уверен, что видит за ветровым стеклом полускрытое тёмными очками "Макнамара" лицо Ситникова. "Он дождётся крутого поворота и попытается скинуть меня в пропасть ударом в крыло" - подумал Балаян. "У него машина тяжелее и мощнее, удержаться мне будет невозможно". Но дальнейшие события не укладывалось у него в голове. На совершенно ровном и прямом участке пути машина Ситникова резко набрала скорость, приблизилась к машине Армена и ударила её в задний бампер и правое крыло. Мало того, что на прямом участке дороги это было совершенно бесполезно - так Юрий ещё и разбил себе радиатор - это было видно. А ведь до крутого поворота на входе в ущелье было уже близко - от силы километр Что за чёрт Машина Ситникова начала отставать, и перед самым поворотом Армен увидел, как из водительского окна в прощальном жесте поднялась рука в перчатке. Он вошёл в правый поворот и увидел в зеркало заднего вида, как большая чёрная машина на мгновенье зависла в воздухе, а затем, медленно наклоняясь вперед - "двенадцать цилиндров, немудрено, что тяжёлый движок перевешивает" - автоматически отметил про себя Армен - машина начала беззвучно описывать крутую дугу ко дну ущелья. Взрыва Балаян не услышал. "Он не хотел меня убивать"- подумал Армен. "Он ударил мою машину в бампер и крыло, чтобы отметиться. Чтобы создать видимость, будто он пытался столкнуть меня в пропасть, но не рассчитал, и свалился сам. Отметиться - значит оправдаться. Оправдаться перед кем? Перед своим руководством? Если думаешь покончить жизнь в смертельном полёте на дно ущелья, то не наплевать ли на начальство? Нет, не наплевать. Есть старик-отец, есть жена, есть сын. Есть пенсия для него и жены, чины и награды - на память. Отец, жена и сын не должны думать, что их сын, муж и отец покончил жизнь самоубийством. Если он проиграл в честном поединке, погиб при исполнении служебных обязанностей - это мучительно больно, но можно и должно им гордиться.

Хорошо бы, если моим родным ещё не скоро представилась такая возможность, подумал Армен. Хотелось бы пожить, просто пожить на родине, побаловать на старости лет отца и мать, порадоваться на успехи детей

Родина Степь, роща, лес, тайга, горы - привычные нам слова, привычные пейзажи.

Конечно, у горца дрогнет что-то в груди, когда он услышит грохот водопада и рёв разбушевавшейся горной реки, свист ветра в выветренных скалах, грохот сошедшей лавины, тихое потрескивание ночного костра. Так же, наверное, отзывается и душа казака на степные звуки и запахи Но всё это своё, привычное, родное. А есть слова, которые мы прочли впервые у Киплинга в "Маугли" или в "Лоренсе аравийском" - джунгли, пустыня. От них веет романтикой неизведанного

Есть люди, родившиеся под рёв верблюдов в караване бедуинов, идущем от оазиса к оазису в пустыне, и есть люди, родившиеся в джунглях под пронзительные крики обезьян и стрекот цикад. Бедуины и бенгальцы - такие разные, что на ум сразу приходит: вода и камень, лёд и пламень

Ему очень рано, в 22 года, довелось жить и работать сначала в джунглях, а через год - в пустыне. Такие непохожие внешне и такие схожие в своей сути!

Пустыня - как женщина: её можно любить, её нужно уважать, но ей нельзя доверять. Форма барханов изменчива, они постоянно перетекают с наветренной стороны в подветренную, но каждый имеет свои очертания и совсем не безлик, как волны на море. При переходе по пустыне горизонт то сужается до двух ближайших склонов, то открывает с вершины бархана безбрежное пространство. И только разум помогает справиться с этим ощущением бесконечности - ты знаешь, что где-то впереди есть конец этому морю песка, солнца и ветра. Но внутренний голос тихо поправляет: должен быть, должен Никогда не мог понять одного: ветер в пустыне дует в одну сторону, бархан медленно, но неумолимо ползёт, на его вершине, пологой с наветренной стороны и крутой с подветренной, постоянно курится дымок - это облачко песка перелетает с пологой стороны и падает на крутую. Но пустыня остаётся в своих границах. Когда говорят, что пустыня наступает - это преувеличение. Если бы она двигалась, то с другого конца обнажилась бы её подошва. И что случается с барханом, когда он подходит к морю? Никогда не видел, чтобы бархан уходил в воду Пустыня на всех языках - от слова пусто, безлюдно. На английском это desert - покинутое место. Но только у арабов это слово говорит о жаре и здоровье - Сахара. Хотя название другой великой пустыни тоже говорит о пустоши - Руб Эль Хали - пустая четверть. То есть бывают разные ландшафты - водная стихия, лес или джунгли, степь или саванна. Это три четверти, а четвёртая четверть - пустая, хали. Пустая, да не совсем. В ней кипит жизнь. Жизнь эта вынуждена скрываться от беспощадного солнца и выживать в поисках воды и пищи. Но опытный глаз видит её везде. Арабы - бедуины говорят: три вещи нельзя скрыть в пустыне: мужчину на верблюде, дым от костра и любовь. Бедуины - это арабы вдвойне. Они - как шотландцы в Великобритании, как корсиканцы во Франции, как сицилийцы в Италии, как кавказцы в России - горды, свободолюбивы и привержены своим законам и обычаям. Это горцы пустыни. Бедуинов все считают невозмутимыми и воинственными. Первое - правда, второе - нет. Бедуин редко выходит из себя, и зачастую по непонятной для нас причине. Он не любит, когда хавага - иностранец жалуется на жару, когда женщина говорит, что её укачивает на верблюде, когда мужчина ест или пьёт, не напоив и не накормив скот, или когда кто-либо, пусть даже ребёнок, выплёскивает, не допив, воду из стакана. Вода - непреходящая ценность. Если её хватает, чтобы утолить жажду скоту и людям - уже хорошо. Однажды американцы, желая наладить хорошие отношения с арабскими шейхами (нефть, как и кровь людская, уже тогда была не водица!), повезли их на Ниагарский водопад. Стоя на смотровой площадке, шейхи не могли отвести глаз от громадных масс низвергающейся воды. На напоминание чиновника Госдепартамента, что им пора ехать, так как они опаздывают на очередное протокольное мероприятие, старший из шейхов сказал, глядя зачарованно на водопад: "Вот сейчас вода кончится, и поедем, иншалла (с благословения Аллаха)". Он был твёрдо уверен, что щедрые хозяева организовали для них это великолепное зрелище, не считаясь с расходами. Ведь не может столько воды низвергаться с утёса всегда, беспрерывно... Как может он понять индийца? Ведь самое смешное в бомбейском отеле "Ворота Индии" - это лицо арабского бизнесмена у окна холла, с удивлением взирающего на тугие нити непрекращающегося с утра ливня. На его вопрос: "Когда же он кончится?" портье услужливо и радостно отвечает (ехидство и болтливость у индусов в крови): "Это муссон, сэр. Он начался в этом году по расписанию - в конце первой недели июня - и продлится до конца сентября - чуть меньше дней. Здесь, в Бомбее, бывают перерывы - по полчаса, иногда по часу, а в Калькутте и этого нет!".

В джунглях не так, как в пустыне: здесь можно лечь в белоснежном костюме на песок и встать совершенно чистым. Жизнь таится под покровом песка и в колючках перекати-поле. Желтый песок, синее небо и оранжевое солнце - вот и все цвета. В джунглях, наоборот, жизнь слишком ярка во всех своих проявлениях. Слишком влажно, слишком звонко поют цикады и кричат обезьяны, почва слишком насыщена перегнившими листьями и плодами, пройти 10 шагов и не испачкаться о гнилую лиану или перезревший плод - невозможно, как невозможно и перейти ручей, не набрав полный ботинок пиявок. Поэтому даже в жару - шерстяные гетры до колен.

Ну, а насчёт воинственности - это каждый понимает по-своему. Скажи мне, как ты приветствуешь встречного незнакомца, и я скажу, кто ты. Вьетнамец приветствует тебя словами: "Вы уже ели рис сегодня?". Он озабочен своим пропитанием. Бушмены приветствуют соплеменника фразой: " Я увидел тебя в саванне издалека!" - они комплексуют по поводу своего маленького роста. Русский говорит "Здравствуйте", то есть живите, будьте здоровы. Араб говорит: "Салам алейкум" - мир тебе. "Этически корректные" (читай: равнодушные) нации ограничиваются простой констатацией факта - доброе утро! Заметьте: не доброго вам утра - это было бы вмешательством в личную жизнь - а просто факт - вот, мол, выдалось неплохое утро. Или день. Или вечер. Араб никогда не скажет так. "Сабах эль хейр - сабах эль нур!" Здоровья вам этим светлым утром Мир, здоровье, свет - что ещё можно пожелать встречному?

Араб понимает всю силу женской красоты и не винит другого мужчину, очарованного ею. Он просто создаёт такие условия, чтобы не подвергать постороннего мужчину соблазну - женщина в его доме или шатре живёт на женской половине, она закрыта от посторонних взоров. Ну а если всё же Ну, тогда не обессудьте. Ответ держать придется и ей, и ему самому, и тому, другому. Потому, что женщина для араба-бедуина не только супруга, мать его детей, но и ценнейшее из его имущества. Он заплатил за неё высокую цену в буквальном смысле слова, она принадлежит ему душой и телом и, по убеждению бедуина, она - верблюдица, предназначение которой - пронести мужчину на своём горбу через знойную пустыню жизни. А что может быть дороже и нужнее породистой верблюдицы? Она кормит, она поит, она одевает, и она приносит потомство. Каждый человек - и продавец, и покупатель на шумном базаре жизни. Приглядывай за своим добром, мужчина, эй, не зевай!

У индусов всё не так. Во всех грехах виновна только жена. Даже если муж умер молодым от приступа аппендицита или прободной язвы, причиной которой была приверженность супруга к непомерно перчёной пище (да ещё в добавок индийцы вообще не едят первых блюд - в их кухне нет супов, а куриный бульон врачи прописывают больному, как лекарство) - в глазах всей многочисленной родни она одна виновата в смерти мужа. По их религии она сделала что-то настолько плохое, что боги решили наказать её мужа. Поэтому для неё есть три пути - она либо должна при похоронах мужа (то есть при сожжении его тела) совершить сати - броситься в погребальный костёр, либо остаться на всю жизнь в семье мужа приживалкой, над которой будут издеваться до конца её дней. Третий - самый позорный: выйти замуж через несколько лет за мужчину из низшей касты, что для неё хуже смерти.

Хотя трудно только решиться на этот шаг, перенести презрение бывшей родни. Зато потом Она всласть насладится своим превосходством над новыми родственниками и мужем - ведь она из высшей касты! Брахманы - мудрецы, кшатрии - воины, вайшья - купцы и высшие ремесленники, шудра - рабочие и крестьяне - это лишь основные группы каст, которые подразделяются на десятки каждая. Брахманы снисходительно-терпеливы с кшатриями, терпят вайшья и втихую презирают шудра. Кшатрий подобострастен с брахманами, терпит вайшья и презирает шудра. Но даже шудра найдёт себе объект для демонстрации превосходства - есть ведь те, о которых высшие нации предпочитают даже не говорить, чтобы не осквернить свой язык - антьяджа - неприкасаемые!

Часть 1, 2

• Раззаков Ф. И. "Бандиты Запада (Хроника знаменитых преступлений)".
  
  
• "Экономические преступники" (отрывки)
  
  
• "Энциклопедия компьютерных преступлений" (отрывки)
  

Раззаков Ф. И.

"Бандиты Запада (Хроника знаменитых преступлений)"
(отрывки)